Грешник. Моя навеки

А страдать и изводиться от неизвестности — самое паршивое. Поэтому я просто целую жену и сына и выхожу из дома.

В больнице первым делом навещаю Аньку. Видимо, новость о выписке действует на нее лучше любого лекарства. Выглядит сестра лучше, чем вчера. Даже румянец на щеках появился.

— Привет, — улыбается она, приподнимаясь.

— Лежи, — останавливаю ее. — Я ненадолго.

— На обследование?

— Да. Потом еще надо решить кое-какие вопросы, — не вдаюсь в подробности.

— Все в порядке? — хмурится Аня.

— Да, — быстро отвечаю и перевожу тему: — Ты как? Ничего не изменилось?

— Нет, ждите вечером в гости. А сейчас иди, тебе уже пора.

— До вечера, — поднимаюсь я и иду в кардиологию к жениху сестры.

Надеюсь, это не затянется. Через два часа мне надо быть у здания городского суда. Эмиль столько всего сделал, стольких людей напряг, что опоздать я просто не могу.

— Что могу сказать, — произносит Слава, рассматривая кардиограмму, — я предполагал хороший вариант развития событий, но это даже лучше всех моих прогнозов. После такой сложной операции восстановление идет семимильными шагами.

— Отлично. Значит, я могу быть свободен?

— Конечно, — кивает Анькин жених.

Мы пожимаем друг другу руки, я говорю, что вечером мы ждем их, и почти бегом лечу на больничную парковку. В голове такой сумбур от предстоящего заседания, что я звоню Лере, когда уже трогаюсь с места.

— Да! — отвечает она моментально, наверное, телефон из рук не выпускала все это время.

— По голосу слышу, что накручивала себя.

— Рамиль, не томи!

— Все со мной прекрасно. Здоров как бык.

Лера облегченно выдыхает и уже спокойнее спрашивает:

— Домой едешь?

Твою же!.. Вот будто все чувствует.

— Нет, Лера, мне еще надо встретиться с Эмилем. Решить один вопрос.

В трубке воцаряется молчание. Если сейчас начнутся вопросы, то лгать я не буду. Одно только странно: Леру не вызвали в качестве свидетеля. Нет, я, конечно, рад, что она избежит этой нервотрепки, но все же странно.

— Расскажешь, когда вернешься? А то меня Алла зовет.

— Конечно, — отвечаю, мысленно благодаря сестру, что отвлекла жену.

Эмиль уже меряет шагами тротуар возле входа. Когда я выхожу из машины, останавливается и говорит:

— Чуть не поседел, пока ждал. Не мог пораньше приехать?

— Извини, — развожу руками.

— Так, адвокат с твоим делом ознакомился…

— Адвокат? — удивляюсь я.

Да уж, Эмиль даром времени не терял. Даже не знаю, как отблагодарю его.

— Адвокат. Говори, только когда спрашивают. Тебя вполне могут оправдать, если все пойдет так, как мы планировали, или отделаешься условным сроком.

Эмиль на меня вываливает столько информации, что голова гудит, когда я захожу в зал.

Что же, момент истины…

Лера

— Лер, — зовет меня Алла, выходя во двор и останавливаясь рядом, — я хотела вернуться к разговору о музыкальной школе.

— Точно, — вспоминаю я. — Мы уже об этом говорили.

— Сашка талантливый, — улыбается она. — Надо развивать его талант. Моя подруга там работает, она отличный педагог и умеет ладить с детьми.

— Это здорово, думаю, и Сашке идея понравится. Но как я его буду возить на занятия, когда рожу?

— Я могу, — предлагает Алла и поспешно добавляет: — Если ты, конечно, не против.

— А почему я должна быть против? — сразу не понимаю, но по взгляду сестры мужа догадываюсь и спешу успокоить ее: — Алла, я тебе доверяю. И доверяю самое ценное, что у меня есть, моего ребенка. Мы же семья.

— Спасибо, Лера, — тихо говорит она.

Без взаимного доверия мы ни к чему не придем. А я готова идти вперед. Вижу же, что и Алла, и Аня усвоили урок и раскаялись. Так почему бы и не отвозить Сашку на занятия в музыкальную школу? Это возможно, даже если Алла пойдет на работу, которую обещал ей Рамиль.

— А теперь идем готовить ужин, у нас сегодня важные гости, — произношу, взяв Аллу под руку.

На кухне к нам присоединяется Лариса Петровна, иногда прибегает Сашка, и время за готовкой пролетает незаметно.

Наконец я поднимаю глаза на настенные часы и думаю: "Где же Рамиль?"

Пытать по телефону я его не стала, тем более он обещал все рассказать, когда вернется домой. Вот только, учитывая все, что с нами произошло, чувствую, как небольшой червячок тревоги грызет изнутри.

"Все хорошо, все хорошо", — повторяю себе, но прислушиваюсь к звукам за открытым окном, ожидая шороха шин и звука двигателя.

И тут как раз кричит Сашка, выглядывая на улицу:

— Папа приехал.

Машина заезжает во двор, и Рамиль хлопает дверью, выходя на улицу. Но не сразу идет в дом. Достает с заднего сиденья… Раз, два, три… Три букета и пакет из фирменного детского магазина.

Я даже застываю, чуть ли не открыв рот, поэтому сын к входной двери бежит один. Слышу голоса, а потом Рамиль входит в кухню, довольно улыбаясь.

— Мама, — обращается он к Ларисе Петровне, — это тебе, — вручает один из букетов и смотрит на Аллу: — А это тебе.

— Спасибо, — хором отвечают Рамилю мать и сестра.

Что здесь происходит?

— А это тебе, — подходит ко мне и целует в губы.

Ничего не понимаю, но жду объяснений. Принимаю букет и спрашиваю:

— Я так понимаю, твое дело с Эмилем прошло успешно?

— Более чем, — отвечает Рамиль. — Я в душ, и будем встречать гостей. Звонил Слава, сказал, что они с Аней уже оформляют выписку. Потом сразу к нам.

Я же с ума сойду от любопытства, пока он в душ сходит. Поднимаюсь следом за мужем наверх и, закрыв дверь в спальню, интересуюсь в лоб:

— Что случилось? Ты же не потому так радуешься, что твоему здоровью больше ничего не угрожает?

— Теперь и моей свободе больше ничего не угрожает.

До меня доходит не сразу. Что он имеет в виду? Вряд ли даже руки Тимура тянутся так далеко, чтобы прикрыть дело об убийстве. Если только…

— Ты хочешь сказать, что был в суде?

Я не знаю, то ли мне радоваться, то ли высказать Рамилю насчет того, что о подобном надо предупреждать. Я бы приехала, поддержала, дала показания.