Грешник
Шрифт:
Надежда и страх зародились во мне в равной мере.
Я спросила:
— Почему ты здесь?
— Ты.
Это был совершенный ответ, сказанный несовершенным образом. Он сказал это как факт. Просто как «ты». Это было так легко: сказать всего одно слово. Мне хотелось, чтобы он сказал это снова, чтобы у меня была еще одна возможность что-то почувствовать.
Ты.
Я.
— Ладно, — сказала я. Мое лицо грозила озарить улыбка. Я поспешно ее спрятала. Ни в коем случае он не получит мою улыбку,
Коул рассмеялся, звук слишком недостижимый в своей радости.
— Конечно.
Глава 4
КОУЛ•
Если верить часам в такси, я невероятно опаздывал на мою встречу с Бейби Норс. Опоздание не является одним из моих многочисленных пороков, и обычно это бы обеспокоило меня. Но ничто не могло испортить мне сейчас настроение. Во мне гудело приятное беспокойство, вызванное намеком на улыбку Изабел.
Когда мы встретились, я просто пытался сохранить свою жизнь путем превращения в волка, а ее брат умер, пытаясь перестать быть им. Изабел была единственной более язвительной вещью в Мерси-Фоллз, чем я.
Она была единственной, кто знал меня.
Солнце над моей головой светило в тысячу раз ярче, чем солнце над Миннесотой. Все в этом месте было бетонным, покрытым искусственной травой и высокими пальмами.
— Куда дальше? — спросил водитель. Он носил шляпу, более подходящую для деревни, нежели для Л.А., и выглядел уставшим.
— Пешеходная набережная, — сказал я. — Венис. Если есть вторая. Наверное, нет. Но мало ли.
— По этой улице нельзя ездить, — ответил он. — Это на пляже. Я должен вас высадить. Вам придется идти пешком.
Я не знал, так ли это, потому что не был на Западном Побережье довольно давно, или потому что не был нигде, кроме Миннесоты, долгое время, но я все еще продолжал удивляться Калифорнии. Когда мы подъезжали к дому Бейби Норс, все становилось знакомым и желанным, увиденное ранее в турах, или во снах, или в кино. При виде названий улиц: Малхолланд Драйв и Бульвар Уилшир — и указателей: Голливуд, Шевиот, Беверли-Хиллз — в голове возникали картинки блондинистых волос, красных машин, пальм и бесконечного лета.
Изабел…
Лос-Анджелес. В первый раз, когда я был здесь, Янки-узурпатор[6], неуклюжий почти-у-цели, я сфотографировал Бульвар Голливуд и отправил фото своей маме с текстом: представь, что я знаменит.
Теперь я был по-настоящему знаменит, хоть и не отправлял маме больше ничего.
Я вернулся.
Мне было хорошо. Это похоже на то, как если бы вы были несчастны и не знали этого до того, как перестали таковым быть. Я думал, что был в порядке в Миннесоте. Скучно, одиноко, нормально.
Калифорния, Калифорния, Калифорния.
Я все еще мог ощущать реальность Изабел на своих руках. Это было как солнце на моих веках и привкус океана на моих губах, если вдохнуть через рот. Я был здесь ранее.
В этот раз все должно было быть по-другому.
Я позвонил моему другу Сэму, оставшемуся в Миннесоте. Он удивил меня, ответив сразу же — он ненавидит разговаривать по телефону, потому что не
может видеть лицо собеседника во время разговора.— Я здесь, — сказал я ему, отдирая от окна наклейку с логотипом службы такси. На переднем сидении мой водитель вел приглушенный и напряженный разговор на другом языке. — Мое лицо расслаблено и выглядит довольным. Мои губы изогнуты вверх.
Сэм не засмеялся, потому что имел иммунитет к моему очарованию.
— Ты уже где-нибудь остановился? Все в порядке?
— Со мной все хорошо, мамочка, — ответил я. — Еще нигде. Я собираюсь увидеться с Бейби сейчас.
— У меня был худший кошмар о тебе ночью, — задумчиво произнес Сэм. — Ты бегал по Лос-Анджелесу и покусал около двадцати человек, чтобы создать стаю волков и там.
Все знают, что если кто-нибудь говорит тебе что-то особенное, что не приходило тебе в голову раньше, то ты зацикливаешься на этой мысли. Сэм фактически заставил меня рассмотреть идею о волках в Лос-Анджелесе, которая не посетила меня раньше, хотя должна была бы. Этот вариант не лишен романтичности. Волки, бегущие вниз по бульвару Сансэт в сумерках.
— Двадцать, — усмехнулся я. — Никогда не укусил бы четное количество людей.
— Когда я сказал тебе, что это была ужасная идея, ты ответил, что не хотел быть одиноким.
Это было в моем стиле, но я не стану обходить окрестности, кусая себе новых друзей. В то время, как я превращался в волка всего на несколько минут, большинство людей в конце оставались в своем волчьем обличье в течении месяцев. В точности то, что и произошло в Миннесоте. У меня остались только Сэм и Грейс, и они оба из всех мест выбрали пойти в колледж. Летняя школа. В Дулуте. Кто этим занимается?
— Худшей частью, — Сэм продолжил, — было то, что будильник был заведен на радио, и, когда я проснулся, играла твоя дурацкая песня «Злодей».
— Какую хорошую станцию ты выбрал, чтобы завести его, — такси начало останавливаться. Я сказал:
— Мне пора. Будущее находится здесь, украшенное цветами и фруктами.
— Подожди… — сказал Сэм. — Ты уже виделся с Изабел?
Мои пальцы все еще могли чувствовать ее.
— Ага. Мы обнимались. Ангелы пели, Сэм. Те самые толстячки. Херубы. Херувимы. Мне нужно идти.
— Не кусай людей.
Я повесил трубку. Водитель такси остановил машину в парке.
— Дальше идите пешком.
Я открыл дверь. Когда я протянул ему деньги, то спросил:
— Хочешь пойти со мной?
Он уставился на меня.
Я вышел. Когда я сбросил рюкзак с плеча на тротуар, ко мне приблизилась группа юных скейтеров. Один из них закричал на меня:
— Мы катаемся!
Остальные за его спиной были полностью увлечены занятием.
Мои губы на вкус все еще были как духи Изабел.
Солнце сияло над головой. Моя тень была крошечной у моих ног. Я не знал, как не сойти с ума до ужина.
Бейби Норс жила в доме на Венис-Бич, который выглядел так, будто его построил оживленный малыш. Это была коллекция ярких цветных блоков разного размера, уложенных друг на друга и стоящих рядом, соединенных между собой бетонными лестницами и металлическими балконами. Он располагался перед бесконечно наполненным туристами пляжем и осязаемым синим океаном. Это здание было дружелюбнее, чем я ожидал.