Грешники. Внебрачная дочь

— Идём, куча ты моя. Почистим зубки и умоемся. Затем я приведу тебя и себя в порядок. Будем целый день праздновать и разбирать подарки. Идёт?

— Идёт!

Глава 18. Шок. Шок. И ещё раз шок

Анна

— Посиди немного, я сейчас, — причесав Нику и подкрутив её золотистые локоны утюжком, ухожу в спальню за подарком.

— Помнишь, что ты просила привезти тебе из Испании? — громко задаю вопрос, вытаскивая из шкафа серебристую коробку с огромным белым бантом. Я так быстро сбежала из отеля, что пришлось покупать подарок для Доминики в аэропорту.

— Помаду, красить губки! — отвечает Никуша.

— А ещё?

— Вкуснючие духи!

Вспоминаю, как полтора года назад она вылила на себя мои единственные настоящие французские духи. Причём, всё содержимое флакона. До последней капельки! Коврик и её платьице благоухали жасмином, ванилью и цветками апельсина дольше месяца. Не поленилась втереть в белокурую макушку горошины румян и стала похожа на Розочку из мультфильма «Тролли». Помадой расчертила весь мамин трельяж.

Увидев эту картину, у меня аж сердце сжалось от тоски. Все эти вещи я покупала за деньги Итана вместе с платьем для свадьбы Алисы и Марко. Хранила, как зеницу ока. На память о нём. Экономно использовала, пока дочь не приказала им долго жить.

Нужно было их лучше прятать. В то время Ника любила вытаскивать содержимое из тумбочек и проводить тотальную проверку вещей. Интерес ребёнка к моей косметике до сих пор не угас.

Вхожу в комнату. Увидев в руках подарок, глаза Бусинки загораются радостью.

— Держи, зайчонок. Это тебе от меня, — вручаю презент, она хватает коробку и поспешно развязывает бант. — Здесь целый косметический набор для маленькой принцессы, — поясняю, пока тоненькие пальчики сражаются с картонной крышкой. — И парфюм, и лак для ногтей, и помады разные, даже тени для век! И наклейки с разноцветными камушками, а также бижутерия! Нравится?

— Ухтышка! Ма, какие красивые! — визжит она, раскрывая сундучок. — Хочу колечки надеть. Можно все?

— Все пять штук? — наиграно удивляюсь. Кто же сейчас станет мелочиться, когда перед глазами столько всего блестящего и притягивающего взор. Хочется всё и сразу примерить. — Может, выберешь два? Остальные завтра?

— Не. Все-все хочу! Как у тётенек, которые попами крутят в телеке и поют!

— Ладно, певица ты моя. Давай-ка я тебя немного подкрашу.

Пока Ника примеряет кольца и браслеты, я пытаюсь нанести лёгкий макияж на её личико. Подкрашиваю тенями веки. Наношу детский жидкий хайлайтер, затем румяна. Обвожу помадой губки. Они у неё как бантики. Красивые. Притягивают взгляд. Затем наношу слой лака на ногти — и вуаля!

— Ну всё, принцесса. Готово, — любуюсь своей работой, вспоминая о нашей родне. — Осталось дождаться бабушек и похвастаться дочей красавицей. Интересно, где же они задерживаются? Опаздывают. Такое с ними впервые.

Стоит мне подумать о них, как в эту же секунду раздаётся звонок в дверь.

«Вспомнишь солнце — вот и лучик…» — улыбаюсь я.

— О! Это они! Ура! Ура! Мы уже идём в Макдональдс! — скандируя, доча пританцовывает попой на стуле.

— Сиди смирно, — предупреждаю её, — пусть лак на ногтях высохнет. Я пока пойду, открою им, а ты подуй на пальчики. Ладно?

— Ага.

***

— Неужели ключи потеряли? — ворчу, заглядывая в глазок, но кроме множества бутонов красных роз я больше ничего не могу разглядеть. — Прекрасно…

Распахиваю дверь, собираясь отчитать опоздавших, и тут же застываю от неожиданности: Тарасов собственной персоной. Одной рукой прижимает к боку плюшевого метрового медведя, второй большущий букет цветов.

— Арс… ений..? — сглатываю, ощущая разочарование от того, что на его месте должен быть другой. Должен, но он не придёт. — Что ты тут делаешь?

— Странный вопрос, малыш. Я здесь с тобой живу. Бусинка где?

— Она в зале, — автоматически отвечаю, отступая вглубь квартиры.

В голове полнейший сумбур. В душе снова раздрай. Зачем он пришёл после того, как мы с ним поругались и решили расстаться?

Слова, брошенные в порыве гнева — это не пустой звук. Они были зарождены в наших сердцах гораздо ранее и там хранились долгое время. В момент ссоры мы высказали друг другу всё, что накипело.

Хочу ли я прощать Арса за выплеснутый на меня гнев?

Думаю, что в этом больше нет смысла...

— Я принёс ей подарок, — произносит он, вручая мне букет. — Цветы для тебя. Держи.

— Арс, нам нужно поговорить, но только не здесь, — поймав увесистую охапку роз, указываю на дверь кухни. — Идём за мной, пожалуйста.

— Что опять не так, Аня? — войдя в кухню, Тарасов усаживает плюшевую игрушку на стол. — Я вернулся. Всё хорошо. Всё будет как прежде.

— Ты сейчас серьёзно, Арс? — недоумеваю я, глядя на то, как спокойно он себя ведёт. Будто бы ничего не случилось.

Как прежде уже не будет. Никогда.

— Вот так просто? Я вернулся и всё хорошо? — вспылив, я прикрываю за нами дверь. Не хочу, чтобы Ника всё это слышала.

— Да, — соглашается он, не сводя с меня ласкового взгляда.

На секунду я теряюсь. Меня охватывает паника. Не хочу с ним мириться. Господи, я не готова к нашей свадьбе. Совершенно не готова! Мне нужно было увидеть бывшего, чтобы это понять.

— Арс, тебя не было три дня! Три дня ты молчал. Послезавтра свадьба, которой я не хочу. Понимаешь? Я не готова. Спасибо, что дал мне время это понять! — выпаливаю на одном дыхании, с каждым словом заводясь всё больше. На эмоциях бросаю букет на стол. Чувствую, как тело начинает потряхивать. К горлу подступает очередной удушливый комок. — Нам нужно всё отменить. Так будет лучше для нас всех. Прости, что подвела... Прости, но я не готова к такому ответственному шагу…

— Аня, перестань, иди ко мне, — заметив слёзы в уголках глаз, Арсений стирает их пальцами, затем прижимает меня к своей груди. — Это ты меня прости. Я приревновал и слетел с катушек. Мне нужно было остыть. Малыш, ты такая сегодня красивая, — шепчет, скользя ладонями по спине. Я чувствую, как ускоряется его сердечный ритм, как настойчиво он начинает гладить мои бёдра и попу, вжимаясь в меня своим горячим телом.

— Прекрати, Арс, — уперев ладони ему в грудь, пытаюсь отстраниться. — Не стоит. Ника увидит. Не нужно. Всё кончено, Арс. Отпусти!

— Чего ты боишься? Я так сильно по тебе скучал, — хрипит, не реагируя на мои протесты.

Чем больше отталкиваю, тем сильнее сжимаются его объятия. Он как будто глохнет, отключая сознание и врубая животные инстинкты на максимум.

— Анюта, давай всё с чистого листа? Я, ты и Бусинка? А? Через пару месяцев можем все вместе слетать в отпуск. Я выкрою время. Обещаю. Любимая, девочка моя… Не отталкивай, Анечка… — шепчет горячо и задушенно, прижимаясь губами к шее. Целует её, прихватывая зубами. Горячее дыхание опаляет кожу, скользит к уху. Неприятно жжёт.