Грешники. Внебрачная дочь

Дрожью исхожу, ощущая невероятные реакции своего тела на его действия.

Когда его пальцы касаются трусиков на лобке, и ползут к резинке вверх меня и вовсе током шарахает.

— И ты будешь спать со мной, — добавляет охрипшим голосом. — После того, как мы натрахаемся…

— Божжжеее…

— Тсссс… Расстегни мой ремень.

Мои пальцы послушно касаются пряжки. Расстёгивают её.

Не с первого раза. Конечно же нет.

Потому что мои руки дрожат как у алкоголика с похмелья, которому срочно требуется двести грамм. Причиной того являются ощущения, что дарит Итан, скользя фалангами под трусиками.

Зацепив пальцами клитор, вынуждает все до единой мышцы в моём теле резко и болезненно сократиться.

— Ох… — вырывается из груди. Вспышка яркого ощущения ослепляет.

Меня потряхивает от трепета и от каждого касания его рук, тела, губ, дыхания, языка.

В груди, где только что взорвалось сердце, расползается пожар.

В венах бурлит гремучий коктейль адреналина и похоти. Каждый нерв воспалён. Каждая клетка накачана электричеством. Все ощущения на грани. И я точно желаю большего. Я его хочу.

— Прекрати думать о бывшем, выбрось его из головы… — цапнув нижнюю губу зубами, грубо засасывает в свой рот. Языком облизывает. Затем проделывает это с верхней. При этом обнимает меня одной рукой. Гладит ею под свитером по голой спине. Тискает ягодицы. Второй бесчинствует в трусиках.

Его пальцы скользят ко входу, зарываются между лепестков набухшей и чувствительной плоти. Словно искрами покалывают.

Собрав на подушечки влагу, Итан растирает её вдоль губ. Там горячо и мокро. Там потоп. И он сипло матерится, ныряя в меня пальцами, растягивая изнутри.

— Божжжеее… — едва нахожу в себе силы, чтобы пролепетать и не уплыть раньше времени. Между ног все пульсирует и пылает огнём. Требует не просто ласки. Требует ощутимой наполненности. Глубоких и резких толчков… Разрядки, которая избавит от этого адского напряжения.

— С тобой я вообще ни о чём не могу думать… — шепчу задушенно, насаживаясь на пальцы.

Кое-как справляюсь с ширинкой. Выдёргиваю из петли пуговицу, затем шаркаю змейкой.

Не дожидаясь дальнейших действий Святой отдаёт приказ:

— Возьми его в руку. Сожми.

***

Ныряю пальцами под резинку боксеров, не задумываясь. Потому что люблю. Потому что в сексе так и должно быть: мужчина главный — женщина подчиняется. Это будоражит. Сильно!

Обхватываю головку ладонью. Она раскалённая и твёрдая, как металл.

Стискиваю, воскрешая воспоминания. Душа пускается в пляс.

Божжжеее… Он здесь. Он рядом. Он мой…

— Блять… — Итан дёргается, словно от разряда тока. Шипит. Его пальцы грубо впиваются в мою ягодицу. Другая ладонь сжимает лобок.

Больно! Но от этого не менее приятно. Потому что чувства обострены на максимум и заточены на удовольствие.

Мне всегда с ним было хорошо. Всегда он заботился о моих ощущениях. Переворачивал мой внутренний мир с ног на голову с помощью секса и не только. Уносил в небеса и заботливо возвращал обратно. Целовал. Нежил. Ублажал.

Так было всегда. Опытный взрослый мужчина и юная девятнадцатилетняя девочка — убийственное сочетание страсти и порока.

В комнате слабый мерцающий свет. Его черты ещё больше заостряются в играющих бликах от телевизора. Он похож на хищника, вкушающего жертву.

Вытащив руку из моих трусиков, обнимает, задирая свитер к груди.

Выпускаю из ладони горячий и гладкий ствол. Поднимаю руки. Свитер через секунду улетает прочь. Его верхняя одежда тоже.

Встав на колени, я поспешно стягиваю с него джинсы вместе с бельём. Член резво выпрыгивает на волю. Прямо перед моим лицом, покачиваясь. Разглядывая его, заканчиваю возиться с брюками.

Оперевшись ладонями о стену, Итан смотрит сверху вниз. Буквально сверлит меня взглядом, задерживаясь на соблазнительных участках моего тела. В блестящих, как космос, глазах пылает страсть. Будоражит до волнующей дрожи.

— Замёрзла? — шепчет, касаясь затылка рукой.

— Нет. Совсем нет, — взволнованно лепечу. — Боже, я тебя сто лет не трогала… — медленно взмахнув ресницами, поднимаю на него робкий взгляд. Облизываю пересохшие губы. И застываю, встречаясь с тёмными, как пропасть, почти бездонными зрачками.

— Твою мать, Энни… — с шумом втянув в лёгкие воздух, отрывисто выдыхает. Зарывается пальцами в волосах, инстинктивно сжимает их в кулак.

Кожу на затылке слегка обжигает. По венам вместо крови проносится ток.

Приятно до невозможности…

Мне нужно подняться, прильнуть к его горячему телу, в губы впиться, но какая-то неведомая будоражащая сила держит меня в этой порочной позе. На коленях. Перед ним.

Это настолько волнительно. Настолько непривычно. Заводит и смущает одновременно.

Я вся горю.

Предвкушение ознобом бьёт по каждой клеточке моего напряжённого тела. Тысячи иголочек вонзаются в кожу. В крови происходят бурлящие реакции.

Химия! Там сплошная адская химия, какой я не испытывала давно!

Меня, словно магнитом, притягивает к его паху. Прислоняюсь к нему лицом, лащусь об него носом, как кошка, хватаясь ладонями за бёдра. Пальцы стискиваю. Вдыхаю насыщенный аромат мужчины и схожу с ума.

Как же терпко и возбуждающе он пахнет. Собой. Своими убийственными феромонами. Флюидами, которые я не чувствовала с тех пор, как мы разлучились. Сейчас же они сплетаются с моими, создавая настолько прочную сеть, с которой уже нереально вырваться. Никогда!

Мой! Теперь он по-настоящему мой! Родной. Любимый. И такой желанный…

Больше чем когда-либо. Намного больше!

— Дай мне свои губы… Энни… — просачивается в затуманенное сознание его хриплый голос. — Хотя бы на секунду. Хочу в твой рот.

***

Чуть-чуть отстраняется и дразняще толкается пахом в лицо. Запах становится гуще, насыщеннее. Острее. У меня от всего этого покалывают кончики пальцев на руках и ногах.

— Пожалуйста.., малыш… открой рот… — густой грудной голос обволакивает сознание дурманящей дымкой. От прямого и откровенного взгляда меня бросает в жар.