Грешники. Внебрачная дочь

Судя по отрешённому виду Царевны, она не собирается в это ввязываться. Как и помогать. Задумчиво смотрит на проплывающие в окне местные красоты, пока такси кружит нас по трассе вдоль береговой линии.

— Понимаешь, зайчонок… Когда папа и мама очень сильно любят друг друга, обнимаются и спят рядом в кровати, тогда Боженька им дарит ребёнка, — говорю это, перекладывая ладонь Энни с её колена на моё бедро. Накрываю тонкую кисть рукой. Сплетаю в замок наши пальцы.

От этого незначительного контакта жар разливается во всём теле. Сгущается и тяжелеет в паху. Вспоминаю нашу безумную ночь, и хочется пережить её снова. А затем ещё раз… И ещё…

— Пап, я тоже маму сильно-сильно люблю. Обнимаюсь с ней. А сестрички почему-то нет, — разводит руками дочь.

Услышав заявление Ники, Анна прыскает со смеху.

— Что? — притягиваю Царевну к себе и укладываю русоволосую голову на своё плечо.

Она, словно кошечка, устраивается на мне поудобнее. Целую в висок. Затем Нику в макушку. Крепче прижимая обеих к себе.

— Продолжай, Итан, мне нравится, когда ты общаешься с дочерью. Это так умилительно, — мурлычет Энни. — У тебя по психологии, наверняка, была пятерка…

Запрокинув голову, царевна устремляет на меня томный взгляд.

— С детской я как-то не очень… — мой голос несвоевременно садится. Энни смотрит снизу вверх. Инстинктивно облизав губы, чуть приоткрывает их. Мой мозг, перестраиваясь с каждым новым воспоминанием, плавится, выдавая череду эротических ассоциаций. Вспоминаю, как трахал её рот, и крышу мгновенно уносит. В брюках до неприличия становится тесно... — Может, поможешь? — сглатываю, мечтая оказаться с ней наедине.

— Неа… — Энни дразняще улыбается.

Не удержавшись, тянусь к её губам. Целую, незаметно ныряя кончиком языка в её рот. Вздрагивает, когда прикасается к моему своим языком. Исходит мурашками… Одновременно растягиваем улыбки.

— У тебя хорошо получается, любимый, — шепчет сбивчиво, отрываясь от моих губ. — Я лучше тебя послушаю…

«Любимый…» — проносится сквозь всё моё тело волнующей дрожью. Ударяет в затылок тёплой волной.

Вкушаю новые эмоции. Их много. Они слишком сильно пьянят. Проникают в самые тёмные уголки души и устраивают там фейерверки.

— Хватит целоваться! Пап?! — нетерпеливый возглас дочери отрезвляет нас обоих. — Как ляля попадает в мамин животик?

Мигая глазами, смотрю на Нику.

— Малыш, — вздыхаю, пытаясь прийти в себя, — чтобы появился новый человек, обязательно нужны двое. Только папа и мама. Ночью папино семечко попадает к маме в животик и там начинает расти. Так зарождается новая жизнь. Ты тоже появилась у нас из семечка. От нашей большой любви. Здорово, правда?

— А как семечко попадает в животик? Мама его съедает?

— Нууу… — меня окатывает кипятком. Судя по виду Анны — её тоже. — Почти что да. Съедает.

— А ляле в животику не тесно?

— Ей там очень удобно, тепло и уютно до определённого времени. Пока ляля не решит родиться на свет.

— А как она вылазит оттуда?

Наши с Анной взгляды встречаются. Мы застываем в немом вопросе. Оба.

Да, блять!

На суде проще устраивать пикировки с оппонентом клиента, чем с маленькой трёхлетней познавательной почемучкой!

— Мы ждём, Итан, — шепчет Анна, зарывшись носом мне в шею.

— Ник, давай на ушко скажу, не то мама меня прибьёт.

— Говори, — дочь с неимоверным интересом подставляет ушко к моему лицу.

— Через вагинку, — шепчу я, сам краснея от своего поучительного урока.

— А что такое «вагинка»? — громко переспрашивает Ника.

— Боже, Итан! Ты рехнулся? — встрепенувшись, Анна в шоке округляет глаза.

Виновато пожимаю плечами.

Ну а что? Разве Ника не знает, где у неё ножки, ручки, живот, грудь, попа или та же вагинка? Смешно! Ну а как ещё назвать женскую киску?

Пестики? Тычинки? Листочки? Пещерки?

Да ну… к черту все это!

— Хочешь объяснить сама?

— Нет уж, продолжай, — Царевна прикусывает губу, чтобы не заржать.

Вдохнув поглубже, продолжаю:

— Дочь, это такое отверстие между ножек, через которое рождается ребёнок. Есть такой орган у женщин, служащий для рождения детей. Когда подрастешь, наша мама обо всём тебе расскажет. Ладно?

— Угу. Па? А что такое пенис?

Очередной познавательный интерес Ники вынуждает меня поперхнуться слюной и закашляться.

— Господи, Буся! — ворчит Аня, прикрывая ладонью побагровевшее лицо.

— Что? — хмурится малышка. — Никита во дворе показывал. Но Кэт говорит, что у него свистулька, а не пенис. Но она же не свистит! Только писяет, — доча невинно хлопает глазками.

— Никита, это кто? — быстро перевожу тему разговора.

— Соседский мальчик. Они почти ровесники. На детской площадке во дворе вместе играли. Теперь Ника будет скучать по друзьям.

— Это не друзья, а извращенцы… — цежу я. — Кстати, Ника может посещать детский сад. Вместе с детьми Артёма, Марко и Лекса. Если захочешь, я выбью для неё место. Садик частный. Обслуживание на высоте. Подумай об этом.

Таксист тормозит напротив нашей виллы. Из небольшой нагрудной сумки достаю пульт. Открываю ворота. Машина плавно ныряет во двор. Девчонки, прижавшись ко мне, с интересом рассматривают новую территорию с ухоженным садом и большими зелеными лужайками.

— Добро пожаловать, — проговариваю я, замечая вышедшую из дома бабушку Монику. Увидев машину, мать размазывает по щекам слезы и делает пару шагов навстречу. — Ну вот… Кажется, бабушка Мо приняла ваш приезд слишком близко к сердцу. Соскучилась… как и я…

Глава 34. Дом, милый дом

Анна

— Боже, она здесь? — испытывая смятение, рассматриваю через лобовое стекло маму Святого. Красивая, ухоженная, стильная женщина пятидесяти шести лет.

— Да. Она обещала устроить нам сюрприз.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— И что бы это изменило, Эн? — удивляется Итан, глядя в мои глаза. — В этом доме я не жил. Мама подготовила его к нашему приезду.

— Я ужасно волнуюсь. Я совсем её не знаю… — судорожно выдыхаю.