Грешники

— Пятнадцать минут?! Да за пятнадцать минут можно знаешь сколько всего успеть! Да там и пяти хватит.

— Ну ты по Русику-то своему всех не ровняй, — хихикает Катька, а мне вот совсем не до смеха.

Я ревную. Нет, я в бешенстве! Я сама не ожидала, что способна испытывать такое чувство: выворачивающее изнутри, когда хочется всё крушить, материться и рыдать одновременно. Меня бросает из крайности в крайность: от уйти ничего ему не сказав, до сделать какую-нибудь глупость у него на глазах. Назло ему позажиматься с Тёмой или того хуже — с Самбуровым. Но это совсем уже на самый крайний и экстренный случай.

— Давай ещё закажем?

— Ты нормальная?! — ужасается Рогачова. — Ты и так за эти пятнадцать минут почти два "Секса на пляже" высосала. Упасть тут хочешь? А если рыцарь твой в сияющих доспехах всё-таки укатил со своей толстопопой Рапунцель на белом "Убере", я тебя потом на себе потащу? Ну уж нет!

Да понимаю я, что глупо, но ничего не могу с собой поделать, а выйти на улицу и посмотреть ушли они или нет не позволяет гордость. Хотя с каждым мгновением её становится всё меньше и меньше.

Глаза словно примагничены к выходу, ещё минута — и я точно уйду!

Ладно, ещё секунда и…

…они заходят. Под руку. Улыбаются. Даже смеются. Слишком уж счастливые для тех, кто "просто побеседовал".

Фантазия тут же рисует сцены, как эта толстуха с Титаником вместо зада тащит Сашу в укромный угол. Как его руки, которые ещё совсем недавно обнимали меня, лапали толстые ляжки этой мымры…

Ой, наверное, надо было всё-таки обойтись без "Секса" в его отсутствие.

Они болтают ещё о чём-то несколько секунд, дежурно обнимаются, она чмокает его в щёку, после чего голубки расходятся, так, будто между ними действительно ничего не было. Это видят глаза, но сорвавшуюся с цепи бурную фантазию уже не остановить.

— Ты чего тут? — Саша походит ко мне почти вплотную, и я вижу на его щеке микроскопические блёстки. Такие же возле губ.

Ярость — вот, что я чувствую сейчас. И обиду. И раздражение.

И навязчивое желание доказать, что я лучше неё. Лучше всех его бывших!

— Ничего, тусуюсь, танцую.

— У входа?

Кажется, он с лёгкостью меня раскусил, понял, что я стояла и палила их приход. Но кто сказал, что я обязана в этом признаваться?

— Да, именно тут. Впрочем, уже натанцевалась. Поехали домой?

Часть 25

Саша

— Ви-ик? У тебя нормально там всё? — стучу костяшками пальцев по двери ванной и прислушиваюсь: играет музыка из динамика телефона, шум льющейся воды. И всё, ни единого свидетельства о существовании там живого человека. — Вика!!

— Ну чего тебе? — наконец-то подаёт голос.

— У тебя всё хорошо? Ты просто уже час там торчишь.

— Всё офигенно. Женщины любят поплескаться, не знал?

Знал, но почему-то такое долгое её отсутствие показалось слегка подозрительным.

После того, как мы вернулись с Бархатовой с перекура, Вику словно подменили: танцевать и веселиться она больше не хотела, всю недавнюю игривость как рукой сняло, на вопросы отвечала односложно. Заревновала, так очевидно. Мужскому самолюбию это, безусловно, лестно, хоть и не совсем понятно — она молодая, красивая, ну зачем я ей?? У меня же куча принципов и дурацких заморочек, не самый простой характер и тернистый жизненный путь.

Зачем? Разве что для галочки, постподростковое "хочу".

— Ну ладно, плескайся, — бурчу под нос и ухожу в "свою" комнату. Несколько секунд смотрю на шпингалет… а потом оставляю его открытым.

Всё равно она не придёт, судя по враждебному настрою — только не сегодня.

А жаль. Эти её ночные перекуры на балконе и позже шёпот обо всём на свете под одним одеялом стали традицией. Как оказалось, такой для меня необходимой. И сейчас, понимая, что она не придёт, я ощущаю это как никогда остро.

Чёрт знает что.

Душ я успел принять до Вики и в отличие от неё у меня это заняло несколько "армейских" минут, поэтому включаю ночник и забираюсь в кровать. Телефон перед походом в клуб я оставил дома и сейчас там висят два неотвеченных вызова от Вари и одно сообщение от неё же. При виде имени матери Вики стало вот как-то совсем не по себе: уехал на пару дней, а исчез на неделю, признаков жизни не подаю. Чем мы тут с её дочерью в одной квартире занимаемся можно только догадываться.

Конечно, может, она вообще не по этому поводу звонила и спокойна, в конце концов Вика давно не ребёнок и сама может решить, что плохо, а что хорошо, да и свою дочь она наверняка прекрасно знает — такую не совратишь, такая сама кого хочешь…

Выключаю телефон и только тянусь к кнопке ночника, как слышу скрип давно не смазанных петель: стоит красавица в проёме, но не заходит. Опять в этой своей короткой футболке и с мокрыми волосами.

Я соскучился. Да, за какой-то несчастный час.

— Наплескалась?

— Угу, — заходит, прикрывая за собой ногой дверь, но не быстро, а как-то игриво, как в каком-то кино для взрослых. Манерно подходит к кровати и ставит на покрывало одно колено. Футболка само собой задирается опасно высоко. — А ты какую музыку любишь?

— Музыку? — с трудом отвожу взгляд от её загорелого гладкого бедра. — Да так… разную.

— А вот эта песня нравится? — включает плейлист на телефоне, и комната наполняется старым хитом из кинофильма "Цвет ночи". Закрыв глаза, качает головой под музыку. — Красивая, правда?

— Красивая…

Только вот говорю я совсем не о музыке.

Сейчас, в тусклом свете ночника, она выглядит особенно соблазнительно: эти мокрые волосы, длиннющие ноги, футболка "случайно" соскользнувшая с одного плеча…

— Хочешь, я станцую для тебя? Тебе же понравилось, там, в клубе. Ты сказал, что я отлично двигаюсь. Я могу лучше, — шепчет, не открывая глаз. — Хочешь?

— Уверена, что сейчас для этого лучший момент?

Но то ли я сказал это так тихо, что она не услышала, то ли спрашивала просто "для галочки", но сразу после моего встречного вопроса она поднимается с кровати и встаёт напротив, руки плавно взмывают над головой, футболка задирается окончательно.

К счастью, она в белье, но в каком…

Я был женат, у меня было достаточно любовниц, чтобы знать — в таком белье женщины не ложатся просто так спать. Такое бельё надевают, когда хотят, чтобы его с них сняли.

Вика, Вика, ну вот что ты творишь, дурочка, я же не железный. Разложу прямо тут — пикнуть не успеешь. И другой бы на моём месте поступил так уже давно. Скажи спасибо, что я не другой и не ведусь на твои откровенные провокации.

Хотя именно сегодня так отчаянно хочется плюнуть на всё и, наконец, повестись…