Грешные намерения

Он никогда не просыпался в постели с женщиной.

Это было первое, о чем подумал Лазарус в это утро. Его любовницы были скорее деловыми партнерами. Они продавали свой товар, а он покупал его. Просто, легко и ничего личного. Настолько ничего личного, что иногда он не знал их настоящих имен, даже тех, кого, как Мари, содержал несколько лет.

Однако он никогда не лежал рядом с Мари. Он никогда не ощущал рядом с собой ее приятное тепло, никогда не слышал ее сонного дыхания.

Он открыл глаза и, повернув голову, увидел Темперанс. Она лежала со все еще поднятыми над головой руками. Ее губы были ярко-красными, щеки розовели, и всходившее солнце придавало коже золотистый оттенок. Она, лежавшая рядом с ним, была слишком красивой, чтобы это не было сном. Только спутанные волосы мешали ей быть совершенством. Слава Богу. Он и раньше покупал и владел совершенством, и оно больше не интересовало его. Теперь его кровь волновала настоящая женщина.

Выбившаяся прядь упала на щеку, спустилась, чуть влажная от пота, по шее и лежала на обнаженной груди, округлой и упругой, с розовым соском. Он дотронулся до этого соска, восхищаясь бархатной гладкостью кожи, и на мгновение сжал его кончик.

Темперанс ахнула, и Кэр взглянул на нее. Она смотрела на него с изумлением, как будто не ожидала увидеть себя здесь, в его постели.

А может быть, ожидала.

— Доброе утро, — заговорил он. Банально, но, черт побери, что еще он должен сказать?

Она отбросила одеяла и, как испуганная газель, соскочила с кровати.

— Где моя сорочка? Он сложил руки за голову.

— Понятия не имею.

Темперанс повернулась и сердито посмотрела на него — совершенно очаровательная в голом виде.

— Вы снимали ее с меня. Вы должны знать.

— Я… я думал совсем о другом. — Ему не надо было смотреть на себя, чтобы знать, что его тело было бы радо еще раз испытать все, что испытывало прошлой ночью.

Он взглянул на нее. Она ползала на коленях, она искала под креслом сорочку. Вид был потрясающий, но Кэр догадывался, что у нее неподходящее настроение.

И в самом деле, Темперанс резко выпрямилась, перехватила его взгляд и рассердилась:

— Мне надо домой. Я сказала Уинтеру, что собираюсь навестить вас, но я не ожидала, что мне придется провести здесь ночь! Он будет беспокоиться!

— Естественно, — сказал Кэр, пытаясь успокоить ее. — Но еще рано. Вы же могли остаться и позавтракать?

— Нет, мне надо домой, — проворчала она. — Я не хочу, чтобы мои братья думали, что мы любовники.

Он открыл рот, но чувство самосохранения удержало его от желания сказать, что они и есть любовники. Вместо этого он невозмутимо предложил:

— Я позову горничную, она поможет вам…

— О нет! — Она протянула ему обломки корсета. Кэр поморщился.

— Позвольте мне послать одну из горничных купить для вас новый.

— На это уйдут часы! — Она снова сердито посмотрела на него.

Он вздохнул. Он никогда не любил вставать рано, но было совершенно очевидно, что в это утро ему не удастся поваляться в постели.

Лазарус сбросил одеяла и встал, позволив себе лишь минутное удовольствие — увидеть, как она взглянула на застежку его штанов и густо покраснела. Он дернул за сонетку и вызвал Смолла. После совещания у двери спальни — Темперанс спряталась в его постели — камердинер достал у горничной несколько корсетов, и через полчаса миссис Дьюз снова приобрела приличный вид.

Развалившись в кресле, Лазарус наблюдал, как она решительно завязывала под подбородком ленты накидки. Каждый волосок был на своем месте, белый капор прямо сидел на голове, и Темперанс выглядела настоящей, респектабельной матроной из детского приюта.

Ему был ненавистен этот вид.

— Подождите, — сказал Кэр, когда она взялась за ручку двери. Темперанс торопливо повернулась, но насторожилась, увидев, что он приближается к ней. — Мне надо кое-что расследовать этой ночью, — сказал он. — Я получил сведения о человеке, которого мне следует допросить.

Она прикусила губу.

— Конечно. Он кивнул:

— Тогда будьте готовы к восьми часам. — Но…

Он наклонился и поцеловал ее с такой страстью, что она раскрыла губы, уступая нажиму его языка.

— Доброе утро, миссис Дьюз.

Он провожал ее взглядом, пока она не вышла из спальни. Темперанс держалась прямо и ни разу не обернулась. Возможно, она уже решила оставить в прошлом ночь, проведенную вместе.

Если это так, напрасно. Ибо он очень надеялся снова провести с ней ночь.

Глава 13

Остаток дня Мег провела, с удовольствием расчесывая свои длинные светлые волосы. На следующий день она заплела косу и золотой короной уложила ее на голове. Она едва успела воткнуть последнюю шпильку, как явились стражники, чтобы отвести ее к королю. На этот раз в тронном зале находилось большое количество красивых дам. Одна грациознее другой, с умело подкрашенными лицами, подчеркивавшими их неописуемую красоту.

И среди всей этой женской красоты возлежал король, большой, мускулистый и совсем одинокий. Он сразу же заметил Мег.

И без лишних слов спросил:

— Вы меня любите, мои наложницы?

Все дамы, как одна, повернулись к нему и с различной долей кокетства сказали:

— Да!

«Король Ледяное Сердце»

Темперанс, проезжая в карете Кэра, невидящим взглядом смотрела в окошко на освещенный ярким солнцем Лондон. Она уступила искушению плоти и во второй раз в своей жизни легла в постель с мужчиной, который не был ее мужем. Ей следовало бы чувствовать вину и сожаление. И возможно, тревогу, и она действительно все это чувствовала. Но в то же время в ее груди теплилась искра радости, упорно отказываясь угасать под тяжестью сомнений.

Она спала с Кэром, и это делало ее счастливой.

Она приготовилась встретиться с неодобрением Уинтера, когда карета остановилась около дома. И Темперанс не ошиблась. Когда она вышла из кареты, Уинтер стоял в дверях приюта. О Боже! Он смотрел на сестру помрачневшими карими глазами. Но когда она подошла, он только сказал:

— Войди в дом, сестра.

Темперанс послушно последовала за ним. Она ожидала, что он будет расспрашивать о ее отсутствии, но он провел ее в кухню. Там Нелл распоряжалась приготовлением завтрака, а Мэри Уитсон помогала ей. Нелл вытаращилась на вошедшую Темперанс, явно сгорая от желания расспросить ее. Уинтер повернулся, собираясь уйти, но Темперанс остановила его.

— Как Сайленс?

Он покачал головой, стараясь не смотреть ей в лицо.

— Ни она, ни Уильям не давали о себе знать с того времени, как стало известно о возвращении груза.

Темперанс с облегчением вздохнула.

— А Эйса?

— Я не знаю. Они с Конкордом не разговаривают. Боюсь, он снова исчез.

Темперанс уныло кивнула. Всего за несколько дней их семья снова развалилась.

— Я должен идти в школу, — сказал Уинтер.

— Конечно, — ответила она, опуская руку.

— А у тебя все хорошо, сестра? Меня беспокоит твое благополучие.

Она кивнула, не поднимая глаз от своих туфель.

Потом почувствовала прикосновение его руки к волосам, легкое и утешающее, затем Уинтер вышел из кухни.