Грёзы и предостережения

— Думаю, я уже смогу идти, — выскользнула из его рук, надеясь сбежать под шумок, и тут же покачнулась на шатких ногах.

— Нет уж, — меня вновь подхватили на руки и понесли в известном только рейттару направлении.

— Куда мы? — поинтересовалась я, едва мы отошли от толпы.

— Ко мне. Ты будешь жить со мной, — спокойно ответил мужчина, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

— Что?! — вскрикнула, вырываясь, но меня лишь крепче сжали в объятиях.

Возмущение пропало так же быстро, как и нахлынуло. Вовремя проснувшаяся прагматичнось и практичность характера остудили пыл, и я просто прислонила голову на удобное плечо.

— Что и все? Никаких возражений? — удивился Оретт, пристально вглядываясь в мое лицо.

— А есть смысл? — пожала плечами, изучая волевой подбородок с едва заметной щетиной. Увлекшись, провела по нему тыльной стороной ладони. Колется.

— Нет, конечно. Но было бы интересно, — ухмыльнулся мужчина, улыбнувшись каким-то своим мыслям.

— Ну, простите, что не повеселила, — насупилась я, вздыхая.

Истерика изрядно подточила мои силы и уверенность в себе. И я смутилась, понимая, что вела себя абсолютно по-детски — доверчиво и легкомысленно, переложив ответственность на другого.

— Поставь, — ответила взрослая я, вытесняя маленькую девочку обратно на задворки сознания и выскальзывая из ставших негостеприимными объятий: — Концерт окончен, спасибо, что были с нами! — присела в шуточном реверансе, пряча за насмешкой свои чувства.

Он лишь качнул головой:

— Следуй за мной!

Еще никогда мне не было так стыдно. Ну, почему? Почему, я сорвалась? Я — считающая слезы непростительной слабостью и запретившая себе это дело еще в восьмилетнем возрасте? Да, я последнюю неделю, только и делаю, что загоняю все чувства и страхи куда подальше, так что не удивительно, что они прорвались. А главное, что истерику спровоцировали не страх, боль и унижение, и даже не то, что они от меня отказались, как я обиженно решила в начале, а то, что в этом мире нашелся кто-то, кто поставил мои интересы выше своих. Я даже споткнулась на ровном месте от осознания этой истины.

— Что мне теперь делать? — спросила саму себя.

Но обернулся шедший впереди мужчина и вновь слегка качнул головой:

— Не здесь, — выпалил тихо, сквозь сжатые в тонкую ниточку губы.

Оглянулась, осматриваясь. Действительно место не очень подходящее для задушевных разговоров — сплошь и рядом рейттары. Сжав губы, удержала готовый сорваться протест. Кивнула и молча последовала за мужчиной.

Прислушалась к Джури и с удивлением поняла, что драконица все еще пребывает в нирване и возвращаться пока не намерена. Хоть кто-то из нас двоих счастлив и доволен. Как быстро все меняется, как быстро я привязалась — пара дней, и уже не мыслю себя отдельно от нее.

— Скажи, а тут есть библиотека? — не выдержала я гнетущей тишины и того вороха проблем, что поднимали в ней голову.

— Есть, — ответил мужчина, останавливаясь, — Хочешь почитать?

— Да.

— Тогда нам сюда, — вскинул руки в приглашающем жесте и шагнул налево.

— А разве я тебя не задерживаю? У тебя нет никаких дел? — спросила, щурясь от яркого света, бившего из многочисленных окон огромного зала.

— Ты мое главное дело на много лет вперед. Привыкай!

Я снова споткнулась и чуть не упала, но была перехвачена сильными руками.

— С чего бы это? — вскинула бровь, нетерпеливо высвобождаясь из объятий.

— А как ты думаешь? Слова брачный полет тебе ничего не говорят?

— Так это же брачный полет драконов, — пожала плечами. — Я тут причем?

— До следующего брачного полета мы с тобой пара, глупышка. И останемся ею, если Джури в следующий раз не позволит догнать себя другому дракону.

— А ничего, что с Джури там сейчас три дракона, а не один черный? И когда следующий полет?

— Через тринадцать весен, — ответил, проигнорировав мой первый вопрос Оретт.

Кажется, кто-то и сам не знает, как быть в этой ситуации.

— Но Барире молодая еще совсем и я слышала, что ее запечатление прошло всего тринадцать весен назад…, - я не закончила, лишь перевела вопросительный взгляд на лицо рейттара и утонула в синем океана неведомых мне чувств и страхов. Страхов?

— Последние двенадцать Согдов королева умирала, отложив кладку, еще до взросления новорожденной драконицы, — приглушенно ответил Оретт, странно дрогнувшим голосом.

И что-то такое было в его глазах, что я не удержалась:

— Ты участвовал в прошлом брачном полете?

Поддалась немного вперед, чутко отслеживая малейшие изменения: колебания синих огоньков глаз, дрогнувший уголок рта, едва заметное трепетание ресниц и сдержанный выдох.

— Нет, я не хотел быть Предводителем рейта, — через несколько мгновений все же ответил мужчина, слегка качнув головой и скрывая за опущенными веками все свои чувства. А когда открыл глаза, взгляд был снова колючим, ледяным и обжигающе равнодушным.

Но было уже поздно. Я успела считать несказанное и сама додумать все, что было и чего не было.

— Ты влюбился в нее? — констатировала я, ощущая, как в сердце болью отозвалась вспыхнувшая вдруг ревность.

— Я увлекся, — не стал отрицать он, но и продолжать разговор тоже не стал — отвернулся и решительно шагнул вперед.

Два глубоких вдоха пытаясь успокоиться, смотрела на широкую спину, гася желание метнуть в нее чем-то тяжелым, но как назло под рукой ничего не было. Да и сомнительно, что этот мой порыв оценили бы по достоинству. Шагнула следом, пытаясь унять панику и взвесить плюсы и минусы своего нового положения жены рейттара и не просто рейттара, а Предводителя рейта. Ух, голова идет кругом!

Еще пара коридоров и замысловатых поворотов и мы оказались под сводами библиотеки. Я ожидала увидеть привычные для меня книги, выставленные рядами на стеллажах, но тут такого не было. Вместо них сотни ячеек со свернутыми в рулоны свитками или табличками.

Одну из них Оретт вложил мне в руки. На удивление массивная, она оказалась легкой, странно гладкой и удивительно ровно синей. Покрутила в руках, пытаясь отыскать хоть какие-то буквы, знаки. Но их не было. Чистая зеркально-гладкая поверхность без каких-либо шершавостей. Внезапно, она засветилась в моих руках, будто я нажала невидимую кнопку.

— Я тебе в комнате покажу и научу, — выключил эту странную книгу Оретт, — она по истории. Что еще ты бы хотела знать?

— Всё! — выдохнула я восторженно. — Но для начала о ваших традициях и обычаях, законах.

— Это я тебе и сам расскажу.

— Не нужно, — открестилась я от предложения.

— Не доверяешь?

Пожала плечами. А что тут можно сказать? Непонятный тринадцатилетний брак еще не повод для доверия.

На мои протянутые руки легло еще несколько странных книг и свитков, а потом когда набралась увесистая стопочка, все это добро перекочевало в руки Оретта.