Грезы

Лизабет суетилась, кудахтала, раскладывая почту аккуратными стопками, к которым Сасс и не собиралась прикасаться. Но это Лизабет не беспокоило. Она прочтет их вслух вечером, перед сном. Прикатит кресло в дом, то самое кресло, с которого Сасс не поднимается с тех пор, как ушел Курт, а Ричард сообщил свои ужасные известия. Она искупает Сасс, помассирует ей ноги и оденет во фланелевый халат. И после этого прочтет письма. Вот так день и закончится.

Ведь в конце концов Сасс больше и нечего делать. Работать над фильмом она не может, раз не встает на ноги. Впрочем, когда-нибудь она сможет писать или заниматься режиссурой, но прежде ей придется смириться с тем фактом, что дни ее славы миновали. Еще раз поправив стопку писем, Лизабет встала и коснулась волос Сасс.

— Ну, думаю, что тебе больше ничего не нужно. Может, причесать тебя? Волосы уже отросли. Вьются немного сильнее, чем раньше, но это ничего. На мой взгляд, тебе это к лицу. — Сасс встряхнула шевелюрой, не отдавая себе отчет, что пытается сбросить с головы руку, дотронувшуюся до нее с такой фамильярностью. — Ну ладно. Пойду в дом и приготовлю ленч. Такой приятный день, мы можем покушать прямо здесь, а потом ты немного поспишь. Хорошо? Сделать салат? Или сандвич? Пойду погляжу, что у нас там осталось.

Буквально танцуя, Лизабет взбежала по ступенькам, пересекла широкую веранду и нырнула в застекленные двери, открывавшиеся еще совсем недавно перед всякими знаменитостями. Она совершенно не скучала без шумных сборищ и была почти уверена, что и Сасс тоже не вспоминает о них — тем более, что она никогда не говорила ей об этом.

В доме стояли прохлада и сумрак, несмотря на то, что солнце светило через большие, от пола до потолка, окна. Лизабет шла так, словно все здесь принадлежало ей — поправляла одно, переставляла другое. На кухне Мари — единственная, кто у них остался из прислуги — держала трубку телефона и уже протянула руку к кнопке, отпирающей ворота, чтобы впустить гостя.

— Мари! — От крика Лизабет молодая женщина едва не выронила телефон. — Что ты делаешь? Мы не ждем никаких посетителей.

Мари прижала руки к сердцу и замерла, боясь, что мисс Лизабет уволит и ее, как всех остальных.

— Это друг мисс Сасс. Пришел ее навестить. Я подумала, что она обрадуется его приходу.

— Кто это? — резко спросила Лизабет, подходя ближе и протягивая руку к трубке.

— Мистер Шон, мисс Лизабет. Такой приятный мужчина. Он жил у нас и работал над фильмом мисс Сасс. Я подумала, что ей пойдет на пользу его появление, правда?

Мари пристально поглядела на Лизабет, и той показалось, что взгляд прислуги слишком внимателен. Если бы всем управляла она, то уволила бы и Мари, чтобы им с Сасс вообще никто не мешал. Но одна помощница все-таки была нужна. И нет смысла увольнять ее без крайней на то нужды. Лизабет улыбнулась, понимая, что ее беспокойство не имеет под собой почвы. С такой ситуацией справиться нетрудно. И нечего устраивать сцены.

— Пожалуй, Мари, я поговорю с мистером Коллиером, прежде чем ты его впустишь. Передай ему, что я через минуту спущусь вниз.

Мари хотела было напомнить, что из вежливости стоило бы, по крайней мере, впустить гостя в ворота, но Лизабет уже ушла, ничего больше не сказав. Пожав плечами, Мари передала то, что было велено, и снова отправилась домывать плиту. В конце концов, не ее это дело. И все же ей жалко мисс Сасс. Весь день сидит. Ждет. Наверно, своей смерти.

Лизабет совершенно забыла про Мари, закрыв за собой входную дверь. Она торопливо спустилась с широкого крыльца и направилась по дороге, ведущей к воротам. Проклятый ирландец. Она-то думала, что отделалась от него. Как глупо с его стороны являться сюда. Он тут совсем не нужен. Ей предстоит неприятный разговор.

Ноги Лизабет шли быстро, но мысли летели еще быстрей, и она совсем уже раскалилась от ярости, когда увидела Шона Коллиера, небрежно прислонившегося к решетке ворот. Она остановилась, глядя на него и пытаясь успокоиться. Какой у него самодовольный вид! Кто его сюда звал? Он и представления не имеет, что пережила она — да и Сасс, конечно, — за последние месяцы. А теперь заявился и думает, что его примут с распростертыми объятиями. Ну, мистер Коллиер, в следующий раз подумаешь прежде, чем приходить.

Расправив плечи и одернув на коренастой фигуре кардиган, Лизабет взяла себя в руки. Гнев лишь подогреет его интерес, и он не отвяжется. Она медленно направилась к нему, глядя прямо перед собой, а он отошел от ворот и шагнул ей навстречу.

— Мистер Коллиер? — Лизабет попыталась улыбнуться, но улыбка тут же увяла, когда Шон взглянул на нее своими черными глазами. Насколько проницательнее этот человек по сравнению с Куртом Ивенсом. Ей лучше держаться начеку.

Лизабет замедлила шаг и остановилась в паре ярдов от него. Он вцепился пальцами в завитки железа, словно был Самсоном и без труда мог обрушить колонны храма.

— Я крайне удивлена вашему приезду. Чем могу служить?

— Я бы сказал, что многим, Лизабет. Для начала, например, открыть эти ворота. Я приехал повидаться с Сасс, раз она неважно себя чувствует в эти дни.

Лизабет вздрогнула. Голос этого человека, такой низкий и мягкий, чья плавность становилась почти музыкой из-за ирландского акцента, пожалуй, самое опасное. Лизабет ни за что не должна позволить, чтобы этот голос шептал Сасс всякие там слова. Ведь в итоге он ничего не принесет ей, кроме разочарования, как и все другие мужчины.

— Откуда вы это взяли? — спросила Лизабет.

Шон кивнул в сторону большого, белого дома.

— Я слышал, что она все время находится дома. Мне об этом сообщили люди, с которым я познакомился во время работы над сценарием. И они говорят, что Сасс не видится ни с кем после несчастного случая. Но точно никто мне не смог ничего сказать. И я подозреваю, что, возможно, дела у Сасс хуже, чем все думают.

Лизабет покачала головой, как бы давая понять, что не в ответе за всякую чепуху, какую болтают люди.

— Не стоит обращать внимания, — ответила Лизабет, и в ее голосе послышались грубые и холодные нотки. — В Голливуде всегда полно сплетен. Люди болтают то, в чем сами не разбираются. И друзья тут не такие, как на том острове, откуда вы приехали. Тут не деревня, где все люди сбегаются к флагу в случае беды.

— Вероятно, вы опустили флаг, мисс, вот никто и не знает, куда бежать, — возразил Шон.

Лизабет и прежде ему не нравилась, но он никогда еще не испытывал к ней такой неприязни, как теперь. Он явственно видел, что перед ним лживая и опасная особа. И Шон решил вести себя осторожно.