Гридень и Ратная школа!

— А пулю-то он выдержит? — спрашивает вислоусый тысячник преклонных лет, когда настаёт его черёд.

А я почём знаю, я ж в него и не стрелял ни разу? По идее должен выдержать. Титан, как известно, пулю хорошо держит, но вам об этом господа хорошие знать не обязательно.

— Не могу знать, господин тысячник, в деле я его ещё не испытывал.

— Так чего далеко ходить, сейчас и испытаем, — ухмыляется в усы старпер да тянется к кобуре, где у него явно не леденцы для малых деток припрятаны. — Ну что, братцы, стрельнём?

И вот тут-то я и струхнул, не за протез вестимо, а за себя родимого. Ему то железному чего станется, разве что щербинка какая после пули останется. А мне потом из-за этой самой щербинки на вопросы неудобные отвечай.

Люди вокруг служивые да бывалые, а значит, обязательно поинтересуются, чего это за металл такой дивный: лёгкий да прочный?

И ладно бы сотника сварожича рядом не было, тогда бы ещё худо-бедно удалось отбрехаться. Так нет же, вон он у окна стоит да за смотринами пристально наблюдает.

Одна надежда у меня осталась — на дисциплину да на воинскую выдержку…

— А чего бы и не стрельнуть? — поддерживает идиотскую затею полутысячник, а следом за ним и остальные вояки загоряются энтузиазмом.

— Стрельнём вестимо!

— Пальнём, как в старые добрые!

— А с мальца-то ручищу его железную будем сымать или так пальнём?

Надежда не оправдалась.

Глава 16

Нет, ну чисто дети малые. В который раз уже убеждаюсь, что возраст и должность дурости не помеха.

И ведь как загорелись-то этой пальбой будто не мужи жизнью и войной умудрённые, а отроки безусые, у которых на губах до сих пор след от мамкиной сиськи виднеется.

Одно хорошо, стрельбу в самом здании устраивать княжьи люди не стали — хоть на это ума хватило и на том спасибо. Потащили они меня прямиком на стрельбище.

Ну и взглядов мы, конечно, по пути к этому самому стрельбищу нахватали, где это видано, чтобы новик неоперившийся со свитой княжьих людей за спиной расхаживал.

Я и своих по дороге успел встретить и уже на подходе к стрельбищу с самой Рогнедой пересечься.

Поглядывала она на нашу процессию настороженно и я бы даже сказал с опаской, а главное, в глазах её зелёных разглядел я тревогу за себя родимого. Что уж говорить, приятно. Чую зад её упругий ещё в руках моих не раз побывает. Видать, запал я ей в душу знатно. И не понять, то ли из-за поцелуев наших горячих, то ли из-за материнского начала, что в ней взыграло.

В общем, провожала она нас взглядом до самого стрельбища, ну а дальше я за ней не следил — не до того было. Как только ступили мы на грунт утоптанный да к огневому рубежу всей гурьбой подошли, так и начали княжьи люди свою линию гнуть. И поболе остальных выступал ясно дело тот самый старпер, что всю эту кашу и заварил.

— Ну что отрок, давай сымай железяку свою. Будем её пулей испытывать, — повелел вислоусый тысячник да снова за пистолетом потянулся.

Вот что за дед неугомонный, тянется и тянется к кобуре своей, будто мёдом у него там намазано.

Одно радует, хоть на мне не предложил испытать, а повелел хотя бы протез снять…Постой-ка, а это идея!

— Господин тысячник, так зачем его сымать, у меня и получше идейка имеется, — ответил я да тут же принялся горн разогревать. — А давате-ка я несколько протезов вам скую, чтобы значиться все хотя бы по разочку стрельнуть могли. Сварожич я или нет, как раз и умения мои оцените?

— А отрок-то дело говорит, верно братцы? — задумчиво потеребил усы тысячник.

— Верно.

— И впрямь дело говорит.

— Пущай куёт.

Принялись поддакивать остальные княжьи люди и тут-то до меня наконец и дошло, что верховодят в этой шайке-лейке усатый тысячник да хитроожопый полутысячник. А остальные так навроде массовки и взяли их только для виду. А может, и того хуже, подпевалы эти — не командиры никакие знатные, а так охранники ряженые.

И тогда вопрос возникает, а кого им собственно остерегаться? Они ж дома у себя, на родной земле да к тому же на объекте военном. Да нет глупости какие, быть такого не может. Видать, просто у страха глаза велики вот я напраслину и возвожу почём зря.

— Ну чего застыл Стоум Железнорук? Давай показывай, чему тебя сотник Твердислав обучил, а мы в сторонке тут постоим да поглядим, — поторопил меня полутысячник.

Делать нечего, пришлось показывать. Заодно и меру свою в деле испытал. Хватило силёнок моих на десяток протезов, а там и головокружение подступило.

— Ты отрок давай, отойди да передохни чутка, а мы уж тут сами как-нибудь управимся, — “посоветовал” усатый.

Ну я и отошёл, да подальше. И, как выяснилось позже, правильно сделал, потому как стрелять княжьи люди не поочерёдно стали, а всей гурьбой. Палили кто во что горазд и от пальбы той безудержной протезы мои по грунту утоптанному скакали будто зайцы.

Ну да ладно пусть потешатся, теперь-то нечего мне бояться протезы те новые так ширпотреб обычный. Из стали простенькой скованы они и нет в них ни грамма титана драгоценного.

В общем, стоял я в сторонке да слушал, как люди княжьи боеприпасы переводят. Ну а как патроны у них закончились, так потопали они всей гурьбой на протезы стреляные смотреть ну или на то, что от них осталось.

Один сотник в той забаве не участвовал, тоже издали поглядывал на игрища гостей дорогих. И видел я как брови его седые всё сильнее хмурились. Ох и не нравилось Твердиславу самоуправство приезжих. Ну да ладно не моего ума это дело, пусть сами там у себя в верхах отношения выясняют, а мне надобно о будущем своём думать.

Полутысячник-то хитровывернутый явно чего-то задумал, не зря же он обмолвился о том, что ждёт меня какая-то задачка.

А вот и он лёгок на помине.

— Ну что отрок, то что хотел я увидеть, то и увидел, а теперь пора бы и о деле потолковать, — остановился подле меня полутысячник.

* * *

— На заставу северо-западную? Дак там же нападение недавно было, нельзя туда отрока необученного отправлять. — возмутился Твердислав.

— Так отбили то нападение, Мёртвый отряд и отбил, — поудобнее устроился в кресле полутысячник. — Да ты не боись Твердислав, я ж не на убой новика отправляю. Застава северо-западная это ж самый безопасный участок. Да и Войтех там сейчас обретается, а уж он о мальце позаботится. Вот тебе слово моё, я лично с Мертвоголовом свяжусь и распоряжение нужное отдам. Пусть только связь с заставой восстановится.

— Так может обождать, пока связь появится и после уже новика отправлять? — как мог отстаивал меня сотник.

Мне же оставалось только отираться у стеночки в том самом зале с длиннющим столом посредине. Разве что на этот раз окромя нас троих в помещении никого не было. Остальные княжьи люди отправились столоваться.

— Время дорого Твердислав, — устало помассировал виски полутысячник. — Знаешь сколько сильно могучих избранников Перуна на пенсии заслуженной без рук, без ног обретается? Чахнут они с каждым днём всё сильнее, судьбу проклиная да себя в глубине души коря, а могли бы вновь как в старые добрые на поле боя смуту сеять. Али думаешь, не хочется им снова нужными стать да соратникам подсобить? Они ж рождены и вскормлены были, чтобы кровью врагов упиваться да в сече лютой сгинуть, а теперь сидят в четырёх стенах да горе медовухой заливают. Нужен им толчок, понимаешь? Чтобы увидали они, что не всё ещё потеряно. Чтобы кровь их горячая снова взыграла. Чтобы задали они себе вопрос: если не я, то кто? Или есть у тебя иная задумка, как воев войной покорёженных обратно к жизни вернуть? Ну же сотник, ответь?