Грис-космоплаватель

«Я так же радуюсь вместе с тобой, – самодовольно отметил Пшук, – хоть и не выражаю свой восторг по этому поводу столь бурно.»

– О чем вы беседуете? – поинтересовался Вергойн, который ни словечка из их разговора не слышал.

– Сейчас расскажу, – пообещал Грис и обратился к Пшуку: – «И как же ты это установил?»

«О, чисто интуитивным путем. За исходную посылку я взял вопрос: отчего я так умен? И пришел к строго логическому, научно обоснованному выводу: потому что я мудрее всех на свете…»

Однако дальнейшие его рассуждения были прерваны звяканьем ключей и грохотом отодвигаемых решеток.

– Ну все, малыш, – пробормотал Вергойн. – Это за нами.

Охранники гурьбой ввалились в его камеру и, заковав в цепи, выволокли наружу.

Затем настала очередь Гриса. На него также надели кандалы.

– Ты посмотри, какой тощий, – хохотали тюремщики, рослые шестнадцатилетние парни. – Что тот, что этот! Нет, на этот раз наш дракон останется голодным.

– Прощай, Пшук! – еле слышно прошептал он.

«Куда же ты? – заторопился Пшук. – Ведь я не дорассказал тебе самого главного…»

– Господин сержант! – крикнул последний из выходящих солдат. – Здесь в тряпке что-то шевелится.

– Слышишь, ты, космоплаватель! – рявкнул на мальчика старший тюремщик. – Забирай свою рванину, нам здесь после тебя только насекомых не хватало!..

Прижав к груди Пшука и глотая слезы, мальчик пошел к выходу где их с Вергойном уже ждал затянутый красной и черной тканью, празднично убранный и киберуправляемый эшафот на гравитационной подушке.

Глава 31

Воронка была огромной.

– Да… – сказал командор, – им очень повезло, что у их ученых хватило ума лишь на то, чтобы создать темпоральную бомбу и провести первое испытание. На счастье милитарийцев, война к тому времени благополучно окончилась. А то они так бы и жили среди воскресших покойников и нерожденных еще младенцев.

– Темпоральная бомба… – повторил мальчик.

– Да, в сложном и тонком искусстве уничтожения себе подобных мы продвинулись гораздо дальше вашего. Темпоральная бомба взрывает изнутри и перемешивает целые пласты времени. Раньше в этих местах водилась масса призраков, но их всех разогнал недавно появившийся дракон. Половину сожрал, остальные попрятались…

– Дракон…

– Чудовище из каких-то древних, а может быть, еще не наступивших времен. Неуязвимая тварь с десятью туловищами и сорока лапами.

Эшафот приземлился в центре громадного амфитеатра с крутыми, почти отвесными стенами, на которых собралась тьма-тьмущая народу. То были солдаты всех родов войск в лиловых, голубых, пурпурных и других мундирах, солдаты-мальчики, солдаты-юноши, солдаты-девушки и дети, дети, с нетерпением ожидающие начала представления. Разумеется, на месте казни присутствовали лишь отличники боевой и политической подготовки, вся же прочая Милитария в эти минуты жадно приникла к телеэкранам. Вскоре на дальней оконечности воронки на заранее подготовленные места опустились несколько воздушных платформ с царской свитой. Откашлявшись, Помпузиан начал свою очередную речь. Гладкие, великолепно отшлифованные и отполированные фразы и образы гулко разносились по округе, многократные отраженные эхом, взвивались ввысь и скатываясь, замирали на дне воронки. А в небе над головами собравшихся кружили и кружили космические корабли, совершали изысканные пируэты, собравшись по нескольку, составляли замысловатые узоры, а совсем невдалеке от них, километрах в пяти над землей парила громадная летающая крепость, чем-то смахивающая на обширный праздничный торт, правда, совершенно черного цвета. В это время булавка, воткнутая в воротник Гриса, загудела и замигала. Со скованными руками дотянуться до нее было не так-то просто, однако Грис изловчился и ухватившись зубами, выдернул булавку. И сразу же услышал голос Тройки:

– Ты слышишь нас, Грис?

– М-м-м… – промычал он, опасаясь разжать зубы.

– Держись! Ключ у нас. Мы подключились к Главному Информарию. Оказывается, палачи хотят разбомбить вас вместе с драконом. Но у них это не получится. Гляди, что мы сейчас сделаем…

Высоко в небе два звездолета вдруг пошли на сближение и соединились. Публика зааплодировала. Но затем в месте их соединения вдруг блеснула искорка, потом еще одна – и вдруг оба черных ромбика, какими звездолеты казались на таком большом расстоянии, рассыпались сверкающим фейерверком, достаточно ярким при дневном освещении. Этому представлению публика устроила настоящую овацию, однако несколько офицеров встревожились. Тревога эта перешла в настоящую панику, когда земля вздрогнула раз, и другой и третий. Поднялась паника. Над воронкой показался вертолет.

– Беги, Грис, беги! – кричала Тройка. – Мы послали этот вертолет специально за тобой!..

Но ни Грис, ни командор не в силах были даже пошевелиться, ибо крепкие цепи приковывали их с двух сторон к металлическому столбу, установленному в центре эшафота. Вертолет завис над площадкой. В этот момент в глубине воронки что-то зашевелилось, задвигалось, и по окрестностям пронесся истошный рев, от которого сердца пленников и зрителей замерли.

Чудовище разворачивалось неторопливо: Вначале на поверхности показались с десяток или чуть более того лап, затем взбугрилось несколько черных туловищ, потом появились десять голов, и чудовище вдруг целиком оказалось на поверхности, огляделось и, увидев эшафот, почуяло на нем желанную добычу.

Оно шло, неторопливо переваливаясь на своих исполинских сорока лапах и десять его туловищ медленно то сливались воедино, то рассыпались вновь, порой в длину, а порой и в ширину. И когда одна его пасть издавала рев, то прочие с равными промежутками времени по одной задирались кверху и поочередно продолжали его.

Вертолет спикировал на него и осыпал градом пуль и снарядов, но дракон, взвившись на дыбы, просто смахнул его, как надоедливую муху, и откатившись в сторону бронированная винтокрылая машина взорвалась и запылала, как факел.

Стоя на задних лапах, чудовище огляделось. Их было десять, слитых воедино в разных временных плоскостях, но все равно Грис узнал его и изо всех сил закричал:

– Ша-а-алый! Командор, это мой медведь!

– Да, – согласился тот, – это твой треклятый зверь. Тогда, на звездолете, пока мы с тобой мирно беседовали, он сожрал все десять вневров, – и теперь, пожалуй, он уже не просто медведь, а медвежий бог…

Приблизившись, Шалый (а он теперь был ростом примерно с трехэтажный дом) свирепо облизнулся.

– Шалый, не ешь нас пожалуйста! – воскликнул Грис.

– Жр-р-р-а-а-а… – протянула одна голова, затем другая, затем третья, четвертая облизнулась, пятая потянула носом воздух, шестая сверкнула глазами, седьмая вздыбила шерсть, восьмая затряслась, девятая разинула пасть, а десятая щелкнула клыками в непосредственной близости от ноги мальчика. Но тут первая вгляделась и с немалым изумление прорычала:

– Гр-р-ры-ы..

– Др-р-р-у-у..

– Xo-р-р-ро-о-о… – в тон ей подтвердила третья.

Прочие Шалые также узнали его, а десятый, так даже облизал его своим гигантским шершавым, как терка языком, обдав при этом таким ароматом, что если бы мальчик не спрятал вовремя нос в рукав, то мог бы попросту задохнуться.

– Освободи нас, Шалый, – попросил Грис. – Пожалуйста.

Подумав, медведь тронул лапой цепи, и они немедленно проржавели, истлели и рассыпались в прах. Грис скатился с эшафота, стараясь держаться подальше от огромных медвежьих когтей. То же самое сделал и Вергойн. Но локти его были по прежнему скованы за спиной, а в руках он держал судорожно трепыхавшегося Пшука, который истошно завопил: