Гром и молния

Ещё секунда. Вольдеморт уже направил свою безобразную лапу в сторону женщины и Гарри понял, что сейчас душераздирающий холод остановит её сердце.

От напряжения его глаза начали слезиться, и картина сделалась расплывчатой. Он быстро моргнул, ненадолго теряя возможность видеть происходящее, а когда картинка вновь сделалась четкой, ему показалось, что увиденное - всего лишь бред его воспаленного рассудка.

Перед Нарциссой, на лице которой не осталось и следа от спокойствия, стоял Драко. В его руке была зажата палочка, предусмотрительно отобранная у Нотта. Гарри хотел одобрительно улыбнуться ему, в знак своей поддержки, но почему-то не смог.

Одним, едва заметным движением пальца, Вольдеморт заставил тело блондина вздрогнуть от боли.

– Глупые, глупые люди… Умирать друг за друга так бессмысленно! Но раз уж вы так решили... Я буду наслаждаться, пробуя на вашей лживой семейке самые изощренные пытки. О, несомненно, вы будете умолять о смерти, и может быть, я сжалюсь над вами.

На секунду Гарри показалось, что Драко готов отступить, но, даже если это и было так, в следующий момент в малфоевском взгляде осталась только решимость, которая не исчезла даже после того, как чужая волшебная палочка треснула и рассыпалась прямо в его руке. Подтверждая все догадки Темного Лорда относительно настигнувшего семью Малфоев безумия, Драко с улыбкой отряхнул руки от остатков древесной пыли.

– Щенок, ты заплатишь за свою дерзость прямо сейчас!

Ярость исказила и без того безобразное лицо колдуна, уже давно не являющегося человеком. Он резким движением свел ладони, но ожидаемого хлопка не последовало, вместо этого в руках темного мага оказалась сфера, источающая ядовито-зеленое свечение.

– И кто из вас хочет отведать моего угощения первым? Ты мальчишка, возомнивший, что может восстать против своего господина!

Драко продолжал закрывать собой хрупкую фигуру матери, совсем не надеясь, что его жертва сможет её защитить. Но и остаться в стороне он просто не мог.

Шарообразное проклятье Вольдеморта отделилось от его пальцев и в одно мгновение оказалось над головой слизеринца. Превращая белокурые локоны в изумруды, сфера начала опускаться и проникать в тело юноши. Весь облик Драко, от идеально прямой спины до вежливой улыбки на губах, говорил о том, что он собирается показать всем присутствующим, как пристало умирать аристократам. Нарцисса, не выдержав напряжения, лишилась чувств и невесомо опустилась на пол. Из-за спины гриффиндорца раздался протестующий возглас Люциуса.

На лице Поттера, продолжавшего изображать памятник самому себе, не дрогнул ни один мускул, хотя он очень, очень старался выкрикнуть заклинание щита, отчаянно надеясь, что оно сработает и без волшебной палочки. Сначала он решил, что от ужаса ему кажется, будто он чувствуют жалящие прикосновения темной магии, направленной на его возлюбленного, но ещё секунда - и головная боль уже сводила Гарри с ума, лишая способности думать. Больше всего на свете ему хотелось закричать, но плотно сжатые губы не желали подчиняться. Проклятье, вязкое и едкое, переполняло тело, угрожая разорвать его на части. Кровь оглушающими раскатами грома била по барабанным перепонкам. Так не могло продолжаться долго, ещё совсем не много, и он больше никогда не увидит своего Малфоя.

Из последних сил превозмогая разрушительное воздействие темной магии, Гарри удалось сфокусировать взгляд. Первым, что он увидел, был свет. Стоящего впереди Драко, парящего рядом с ним Вольдеморта и лежащую без чувств Нарциссу Малфой он смог разглядеть только сквозь стену серебристого сияния, возникшую перед глазами. Приложив максимальное усилие, Гарри попытался сжать пальцы. К его удивлению, мышцы послушно напряглись, подчиняясь усилию воли.

Свет перед глазами стал ярче, словно в серебряную паутину попалось несколько звезд или даже созвездий. Теперь Гарри мог различить перед собой только очертания стройной фигуры слизеринца, а потому не заметил, как крылатая фигура дернулась и коснулась пола. Всеми силами своей души стремясь оказаться рядом с Драко, он сделал шаг.

Зал Силы заполнило нечто настолько ослепительное, что белый мрамор стен стал походить на серый бетон. Из-за спины донесся многоголосый, полный ужаса крик.

Ещё один шаг. Серебристое сияние, слившееся в единый поток, заскользило по залу, разрастаясь и набирая силу. Гарри боялся, что скоро станет нечем дышать, так как этот неведомый свет, походящий теперь на гигантского Патронуса, вытеснит из помещения весь воздух. Голоса Упивающихся Смертью за его спиной затихли. Драко сильнее самого мощного магнита притягивал своего Поттера. Не имея ни сил, ни желания сопротивляться, Гарри одним невероятным прыжком, почти взлетев, преодолел разделявшее их расстояние. Руки юных волшебников нашли друг друга без ведома хозяев, ещё до того как те успели понять, насколько необходимо им это прикосновение.

А что было дальше... Двое влюбленных подростков, почувствовав вселенскую жажду, всего на один миг слились в поцелуе, а когда они нашли силы оторваться друг от друга, ослепительный свет уже исчез.

Конечно, те, кто не был занят проявлениями нежности в эту роковую минуту, могли рассказать, как серебристое сияние, не вмещаясь более в тесных стенах, вырвалось из окон. Как оно заполнило все пространство, превратив осеннюю ночь в ослепительный полдень, что до смерти перепугало живущих поблизости магглов. Как треснул и раскололся каменный пьедестал, испещренный символами черной магии, погребая под собой тело когда-то смертельно опасной твари. И, главное, как под серебряными лучами рассыпался черным пеплом тот, чье имя так долго боялись произносить в магическом мире.

На смену вездесущему грохоту сражения пришла пронзительная тишина.

Голос Люциуса Малфоя прозвучал неправдоподобно громко.

– Reparo.

Только взглянув на обновленный мир через целехонькие линзы, Гарри понял, что до этого стекла его очков прибывали в весьма плачевном состоянии. Впрочем, обновленный мир при ближайшем рассмотрении так же нуждался в реставрации. Да, им придется славно потрудиться, возвращая всё на свои истинные места…

31. Эпилог.

Весна во всем своем великолепии распустилась над величественным замком Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Теплые деньки стояли уже вторую неделю, и студенты, наплевав на горы домашних заданий, вовсю использовали подвернувшуюся возможность погреться на солнышке. А сегодня, в день финального матча по квиддичу, который вдобавок решал судьбу кубка школы, об уроках позабыли все без исключения.

Трибуны заполненного стадиона, на одну половину серебристо-зеленые, на другую - красно-золотые, перекрикивая друг друга, поддерживали любимых игроков. Команды Гриффиндора и Слизерина уже несколько минут рассекали воздух, пытаясь открыть счет. Но сколь стремительным было нападение гриффиндорцев, столь же мастерской была защита слизеринцев. Таким образом, никто не брался предсказать итог этой игры.

Неподалеку от комментаторской кабинки, из которой непрерывно раздавался певучий голос Мэри Бальтер, сидели двое мужчин: преподаватель по зельям сероглазый блондин - Драко Малфой и профессор ЗОТИ зеленоглазый брюнет - Гарри Поттер. Сложно представить себе двух людей более не похожих друг на друга, но весь Хогвартс знал, эти двое - лучшие друзья ещё со времен войны. Некоторые поговаривали, что, будучи студентами Хогвартса, они друг друга на дух не переносили, даже враждовали. Другие же, наоборот, утверждали, что их связывают любовные или родственные узы. Были ещё предположения о «долге жизни» и магических обетах, но сегодня едва ли кто-то доверял этим толкам. Год от года слухи о двух деканах становятся все разнообразней и неправдоподобней. Сплетни поползли ещё с того дня, когда больше тридцати лет назад они вдвоем приехали в Хогвартс. Сразу двое новых преподавателей - уже громкое событие в школе, отвыкшей после войны от кадровых перестановок. Оба едва разменяли четвертый десяток, но выглядели даже моложе. А красавцы какие... До сих пор спорят, кто лучше. Девчонки тогда визжали от восторга, да и сейчас не редко случается. Живые и веселые, они скорее походили на старшекурсников, чем на орденоносцев, заслуженных авроров и героев войны. Глаза горят, даже светятся, улыбки теплые-теплые, смеются задорно, совсем по-мальчишески. Отличными аврорами были, напарниками, из отдела их отпускать очень не хотели. Но Минерва МакГонагалл тогда в Министерство магии ушла, а Снейп в директорский кабинет переехал. Он-то им эти два места и предложил. Возможно, на их решение повлияло и то, что младший брат Малфоя как раз на первый курс поступал. Семь лет Слизерин не знал поражений ни в одних из межфакультетских соревнований. Воплощенная в жизнь мечта Люциуса. Но это давно было, сейчас он уже с внуком возится, балует невозможно. Остается только гадать, что может получиться из ребенка, когда дедушка - министр Магии, дядя - декан Слизерина, а в ближайших друзьях семьи ходят директор Хогвартса и декан Гриффиндора.

Гарри Поттер и Драко Малфой сидя на трибунах под весенним солнцем выглядели почти так же, как тридцать лет назад. Разве что прибавилась сеточка улыбчивых морщинок вокруг глаз, в которых неизменно царила спокойная уверенность. Не один десяток студентов ставил перед собой целью смутить, испугать или хоть как-то вывести из себя непробиваемых деканов, но все попытки имели плачевные последствия. Главным образом оттого, что Гарри и Драко не оставались в долгу и беспощадно мстили смутьянам их же методами. Случалось, пол класса студентов после урока дружной колонной отправлялись в лазарет за успокоительным или восстанавливающим зельем. Сказывалась давнишняя дружба с близнецами Уизли, владельцами сети магазинов волшебных приколов. Сегодня они тоже сидели на трибуне рядом с преподавателями и половиной собственного многочисленного семейства, которое всегда с большим удовольствием посещало открытые школьные мероприятия. Гермиона, непривычно выглядящая без строгой прически и делового костюма, пыталась переговариваться с сидящими рядом Джинни и Невиллом, но из-за шума разговоры пришлось отложить до более удачного момента. Рон уже неделю пребывал в новом для себя звании главы Аврората и не смог приехать из-за навалившихся дел. Фамилия Уизли непрерывно числится в хрониках Хогвартса на протяжении последних сорока лет.