Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Гром над Тьмой Часть 4
Шрифт:

— А может, тебе больше нравится она? Или она? —играючи, она перетекала из одного облика в другой, обернувшись на миг близняшками. Игриво приставив палец к губам и изобразив задумчивость, она одарила меня очередной улыбкой. — Знаю! Это точно поднимет тебе настроение!

Она хлопнула в ладоши, и тогда перед моими глазами появилась Селена. Я не сразу признал её в этом грязном, излохмаченном кровавом комке. Постаревшая разом будто на тысячу лет, она терзалась адской болью. Ничего не видящие перед собой глаза непонимающе хлопали, словно в поисках пути для спасения. Изломанные пальцы влажными, распухшими отростками хватались за булыжники в тщетных

надеждах отыскать опору. За девчонкой тянулся кровавый след. Едва увидев перед собой величественную фигуру обнажённой Матери Тьмы, она сглотнула и поползла в её сторону — только лишь для того, чтобы в неведомом блаженстве обхватить за ноги.

— Тебе этого мало, Владислав? Может, мне притащить сюда каждую из твоих сучек? Кто тебя больше из них возбуждает? Мирами? Хидеки? Может быть, это полупрозрачное недоразумение — Дуся? Ещё вчера они готовы были продать за тебя душу и тело, а сегодня ты узришь, как каждая из них готова будет целовать следы моих ног на грязном песке. Я подниму их на штандарт своей победы, входя в каждый из миров — пусть каждый из смертных созданий видит, что их Боги — всего лишь боги.

Я рванул к ней, словно цунами. Пожиратели душ, коим не посчастливилось быть моими кандалами, игрушками лопнули от моего напора. Свет, взбурливший внутри меня, желал только одного — вырваться наружу. Словно кот, завидевший свою добычу, я бросился на неё, с лица мглистой нахалки тотчас же исчезла насмешливая улыбка.

— Я наступила на твою любимую мозоль, маленький? — она нехотя отступала. Мгла возносила передо мной одну стену за другой в надежде задержать хоть на мгновение, но я тараном прорывался сквозь. Всё, чего мне хотелось, это дотянуться до её горла, выдавить эти полные холода безжалостные глаза!

Охватившая меня ярость спешила пролить мне на душу бальзам отговорок. Она утешал меня небрежными мыслями о том, что это всего лишь морок — разве есть для тьмы проблема обратить себя в любой из образов? Я не знал, и не хотел думать.

Потому что думать сейчас было страшнее, чем умереть. Пусть будет отрицание. Пусть будет хоть хрупкая, но надежда. Как...

Как у человека, запоздало вдруг понял я, теряя вместе с былым напором часть своих сил. Здравый смысл, наконец, пробившийся сквозь тысячу преград успел крикнуть лишь о том, что это ловушка.

Но было слишком поздно...

Глава 20

Глава 20

Пляшу.

Моя Уг-Дубуг. Моя плясать — много плясать, много хорошо.

Духи предков приходить, говорить — зелёный маленькое племя не прятаться больше, по норам не бегать, палки рука брать, псов духоедных с собой собирать, себя защищать.

Как защищать? Ясно как: плясать!

Пляшу. Танец Уг-Дубуг — хороший танец. Всю жизнь учится, ночей не спать, у костра стоять, зову предков внимать — чтобы плясать. Ноги по земле шаркают, духам тепло, духам хорошо, довольны духи.

Моя когда идти, моя тоже плясать. Тьма ждать — плясать. Тьма приходить — моя опять плясать. Большой орк рядом стоять, зло говорить, ругаться — я не слушать. Слушать, это для других — моя тут, чтобы плясать.

Зачем пляшу?

Как зачем? Моя гоблин. Плясать — хорошо, а когда хорошо плясать — зелёный гоблин воевать хорошо, как духи говорить, как духи завещать, теперь понимать?

Пляшу.

Рвутся зелёные орды отваги ко тьме. Жрёт их тьма — гоблина много, да её рот широко. Пляшу, чтобы рот маленький, чтобы душа гоблин не

в брюхо уходить, чтобы предки её хватать, в страна вечного праздника уносить. Я пляшу, другие пляшут.

Пляшу.

Приходят из тьмы те, кого Уг-Дубуг не звать, но они приходят. На помощь пришли. Неправильно, но хорошо. Бьёт в барабан Рат-Натаг, пляшут остальные. Дымом наш танец восходит к небесам, смолят чёрные небеса. Танцуем, чтобы дня свет сюда приходить, а Калган-Шу солнце прикатил из-за гор. Пляшем, как никогда, пляшем не за себя, за других. День, второй, неделя — пляшем. Нет у танца время, смысл есть.

Пляшу.

Падает орк, падает человек, красные шаллаки падают, рвут их на части, жгут. Жрут. Верещит малое племя зелёных. Страх приходить. К ним приходить, к нам приходить, ко мне приходить — никто не спастись.

Пляшу.

Трещат стены большая дымина, рушится кар-реп-ость. Надежда в костёр вместо благовоний падать, там гореть, мерзкий дух источать, поражение на нас глядеть.

Пляшу.

Ноги выше, руки выше, камлай Уг-Дубуг, как никогда. Звени бубен, греми барабан, подвывай смертную песнь шаман. Умираем, нет спасенья — бегут прочь, чьи ноги ещё мочь. Мои не мочь, мои устать — падай, говорят, Уг-Дубуг.

Не падаю.

Пляшу.

Один остался, потух почти костёр, кружит вокруг меня тень. Смотрит, наблюдает. Ждёт.

Ждёт, когда Уг-Дубуг устанет, перестанет, упадёт на колени, проклиная дух, проклиная предка. Потухнет костёр, несут на знамени мёртвых богов, льётся тьма в наши дома. Ешь дитя, ешь жена, всех ешь, ничего не оставляй!

Пляшу.

Пляшет Уг-Дубуг, борется Уг-Дубуг. Болит пятка, стонет носок, не гнётся больше колено. Закрывает глаза старик — смерть его заберёт в свои чертоги мягко, не заметит.

Больше не пляшу...

Капкан захлопнулся быстро и надёжно. Я, словно мальчишка, врезался в мглистую стенку — издёвкой прозвучала насмешка Матери Тьма. Густой туман опустился, обволакивая всё вокруг меня — словно окружающей мглы было попросту недостаточно.

Я видел её очертания.

Самодовольная, надменная, властная, повелительница пожирателей душ спешила раствориться во мраке, то появляясь у меня за спиной, то оборачиваясь клубами чёрного дыма, едва мне казалось, что я вот-вот ухвачу её за горло.

Свет не помогал. Я взывал к нему, и каждый раз, пробуждаясь, он был все слабей и слабей.

Мгла подползала ближе. Уже не стесняясь, она осматривала меня как новую игрушку, предвкушая всё, что сможет со мной сотворить.

Что можно сотворить с богом?

Я не знал, но знал пробудившийся в самых недрах души страх. Он вкрадчиво и нежно, ласковой любовницей шептал, чтобы я бежал прочь.

И всякий раз, обернувшись, я спрашивал его — прочь, это куда? Читая меня, что открытую книгу, Мать Тьма не уставала потешаться.

Она вновь вынырнула передо мной, на этот раз облив с ног до головы своим смехом — мне казалось, что слыша его, я становлюсь меньше.

А Тьма...

Тьма разрастается.

Я плёл внутри себя то, что воплощает из себя равновесие. «Наивный глупец, — кричала мне мгла! — Свет здесь тает точно так же, как тепло в стране льда. Может, — вопрошала Тьма, — ты до сих пор так этого и не понял, но здесь... здесь нет места упорядоченности. Потому что здесь правлю я.»

Меня швырнуло, будто тряпичную куклу. Туман, долгое время лишь опасливо подбиравшийся, враз взвился вихрем, ударил мне в живот — глупо и нелепо я лишь успел закрыться руками.

Поделиться с друзьями: