Громкие убийства
Шрифт:
После того как Заруцкий узнал о восстании, он закрыл все входы в кремль и стал стрелять из имевшихся там пушек в подходивших жителей.
В тот же вечер атаман получил весть о том, что в направлении к Астрахани движутся отряды царских стрельцов. Тогда он принял решение бежать из города.
Заруцкий, Марина Мнишек и ее сын Иван, а также небольшое войско покинули взбунтовавшуюся Астрахань 12 мая 1614 года. А спустя 17 дней они решили отправиться в сторону реки Яик. 7 июня того же года русский царь повелел стрелецким головам Пальчикову и Онучину выступить на Яик и разбить казацкий отряд.
Русские стрельцы смогли догнать казаков только 24 июня 1614 года. Они встретили их на Медвежьем острове. К тому времени
В течение суток казаки пытались отстоять свою свободу. Однако силы были неравны. Утром следующего дня они вынуждены были присягнуть русскому царю, а Заруцкого, Марину Мнишек и ее сына связали и выдали Пальчикову и Онучину. Только 13 июля 1614 года Марина, Заруцкий и трехлетний Иван предстали перед царем Михаилом Федоровичем.
Спустя некоторое время маленький «царевич» Иван был казнен через повешение за Серпуховскими воротами. Сын Марии Мнишек стал последней жертвой периода Смуты в русской истории.
Спустя несколько десятков лет в России вновь стали появляться самозванцы. Большинство из них (в их числе польский шляхтич Иван Дмитриевич Луба, а также безродный и безымянный бродяга) называли себя сыном Лжедмитрия II и Марины Мнишек.
Как считают многе историки (доказательства тому найти не удалось), был казнен также и атаман Заруцкий. Говорили, что его посадили на кол, дабы не повадно было сеять в сердцах русских людей смуту.
Не менее загадочной, чем гибель польского атамана, остается и смерть самой Марины Мнишек. После казни сына Марина попала в тюрьму. Ее заточили в одной из башен Коломенского кремля, которую спустя несколько лет местные жители прозвали «Маринкиной».
Судя по некоторым письменным источникам, Марина Мнишек умерла своей смертью. Однако историки, опираясь на ряд документов, склонны считать, что гордой польке помогли умереть царские прислужники.
Марина Мнишек завоевала среди поляков и русских людей огромную популярность. Русский поэт-гений Александр Пушкин говорил о ней так: «[Марина] была самая странная из всех хорошеньких женщин, ослепленная только одною страстью – честолюбием, но в степени энергии, бешенства, какую трудно и представить себе».
Чудесное воскрешение Петра III
Летописи свидетельствуют о том, что в самом начале 1766 года в Черногории, в небольшом селе Маина, объявился иноземец, который называл себя странствовавшим знахарем. По какой-то причине он решил поселиться в деревне Маина, а потому спустя несколько дней местные жители увидели его во дворе богача Вука Марковича. Чужестранец работал у того в огороде. Через некоторое время слава иноземца как человека, способного чудесным образом победить любую болезнь, вышла за пределы Маины. Местных жителей покоряло и другое обстоятельство. Дело в том, что за свои труды Степан Малый не брал денег до тех пор, пока не увидит, что пациент полностью оправился от болезни.
Во время сеансов лечения Степан Малый беседовал с каждым о том, что люди должны жить в мире и согласии между собой. На земле не должны существовать распри и войны.
Однажды за помощью к Степану Малому обратился и его хозяин, Вука Маркович. О чем знахарь разговаривал с богачом, не знает никто. Однако после этого люди начали замечать, что Маркович стал внимательнее относиться к своему работнику, нередко выказывая тому свое уважение и почтительность.
В то время прибрежные районы Черногории,
оказавшиеся в ведении Венецианской республики, называли Албанией. Таким маленьким государством владел генеральный проведитор (так именовали наместника области).Однажды по Маине разнеслась весть о том, что Степан Малый просил солдата отнести написанное им послание генеральному проведитору Реньеру. Степан Малый обращался к тому с прошением передать венецианскому дожу письмо, в котором говорилось о том, что тот должен тщательно подготовиться к встрече в Которе императора Петра III.
С того времени и появились в селе Маина слухи о том, что Степан Малый является не кем-нибудь, а самим императором России Петром III. Однако сам «царь», казалось, не жаждал особенного внимания к своей персоне. Он по-прежнему работал у Вуки Марковича, а по вечерам принимал у себя в хижине пациентов. Однако у местных жителей часто возникал вопрос, почему император Петр III именует себя Степаном Малым. Наверняка не из-за малого роста. По всей видимости, такое прозвище он придумал для того, чтобы показать свою демократичность (с добрыми добр, с простыми прост, т. е. с малыми мал) и расположить к себе простой люд.
Но существует и другая версия возникновения прозвища «Малый». Когда-то давным-давно, еще в середине XVIII столетия, в Вероне жил лекарь по имени Стефан. А происхождение свое он связывал с родом Пикколо, что в переводе означает «маленький, малый». Как известно, Степан из Черногории также был знахарем. Не позаимствовал ли он свое прозвище от фамилии пользовавшегося в свое время большой популярностью Стефана из Вероны.
Едва только по Черногории прокатился слух о появлении в Маине императора Петра III, местные жители тотчас же устремились в село для того, чтобы разглядеть русского царя и сравнить его обличье с имевшимся описанием.
Тогда летописец написал: «Лицо продолговатое, маленький рот, толстый подбородок, блестящие глаза с изогнутыми дугой бровями. Длинные, по-турецки, волосы каштанового цвета. Среднего роста, худощав, белый цвет лица, бороды не носит, а только маленькие усики. На лице следы оспы… Кто бы он ни был, его физиономия весьма сходна с физиономией русского императора Петра III. Его лицо белое и длинное, глаза маленькие, серые, запавшие, нос длинный и тонкий… Голос тонкий, похож на женский».
Точно установить возраст Степана Малого в момент его объявления себя царем не удалось. Историки говорят о том, что, вполне возможно, в то время ему было 35–38 лет.
Сомнения возникают и по поводу происхождения самозванца. Он сам часто говорил о том, что является выходцем то из семьи далматинца, то из семьи черногорца. Нередко, говоря о своем происхождении, он называл такие страны, как Герцеговина и Австрия. Но еще чаще он рассказывал о том, как бежал из Лики. Патриарх Василий Бркич впоследствии вспоминал о том, что сам Степан Малый называл своей родиной Требинье. Ю. Долгорукому он представил три варианта своего происхождения, рассказав о Далмации, Боснии и Янине.
Современники отмечали хорошее знание Степаном Малым самых разных языков мира. Так, он в совершенстве знал сербо-хорватский, а также владел еще несколькими западноевропейскими языками, в числе которых были немецкий, французский, итальянский, турецкий и, по предположениям, русский. Выяснить истинное происхождение Малого не удалось еще и потому, что, по его собственным словам, ему нередко приходилось скрываться от властей, а потому он вынужден был часто менять имена.
Вполне возможно, что предприятие, организованное черногорским знахарем Степаном Малым, и не имело успеха, если бы не объявились люди, «близко знавшие императора». Часть из них когда-то жили в России и своими глазами видели Петра III, а потому свидетельствам таких людей (среди них были Марко Танович, монах Феодосий Мркоевич, игумен Йован Вукачевич) в Черногории верили.