Громовая жемчужина

Ладонь Ринго незаметно опустилась на рукоять меча.

«Призраки не могут причинять вреда живым, — напомнил он себе. — Чернокнижник все-таки боится меня, иначе пришел бы сам».

— Так тебя прислал Кагеру?

— Нет, — насмешливо ответил Имори. — Ты был так близок к разгадке и промахнулся. Сочувствую княгине, служба безопасности у нее никудышная. Твои солдаты зря теряют время в Репейниках, они никого там не найдут. Разве ты не знаешь — чтобы поймать колдуна, нужен другой колдун? А чародея такой силы, как Кагеру, тебе придется везти с материка, потому что на островах Кирим с ним не справится никто.

Ринго покраснел от стыда и злости.

— Теперь я понял. Да, я растяпа. Я собирал компромат на актера и совершенно упустил из внимания Кагеру. Допустим, он в самом деле великий чародей, и я не смогу его задержать. Но уж сорвать вам эту затею с театром вполне в моих силах!

— Да что ты знаешь о силе? — сквозь зубы процедил Имори. — Ты даже настоящего призрака от фальшивого отличить не можешь.

Ринго не ожидал нападения. Но даже если бы он стоял с мечом в руках, то и тогда ничего не смог бы сделать, настолько быстрым было движение фальшивого мертвеца. Не успел младший муж княгини приподняться с края галереи, как с пальцев правой руки призрака сорвалась багровая искра и вошла ему в висок. Ринго захрипел, выгнулся, словно его пронзила судорога, и рухнул в траву. Фальшивый призрак отступил назад, потер руки и стряхнул морок.

Под обличьем Имори оказался ни кто иной, как Анук.

— Проще простого!

Анук склонился над Ринго.

— Нет, — из тени куста выступил Сахемоти.

— Дай я его добью! Я же только оглушил его!

— Вот и прекрасно.

— Но почему? Он ведь от нас не отвяжется!

— Хочешь сорвать спектакль? Как бы княгиня ни мечтала о скорейшей премьере, она непременно отменит представление, если ее муж будет убит. А вот его несвоевременное недомогание, пожалуй, ее не остановит.

Сахемоти подошел к галерее, приподнял голову Ринго и заглянул в закатившиеся глаза. Потом взял тыкву и вылил ее содержимое в траву, оставив чуть-чуть на донышке.

— Он выведен из игры дней на десять, не меньше. А больше нам и не нужно. Отличный удар, младший брат. Если нам повезет, этот въедливый юноша и не вспомнит разговор с призраком. И уж наверняка забудет, при каких обстоятельствах потерял сознание. Подвыпил, споткнулся, ударился головой — с кем не бывает?

— А здорово ты придумал с этим призраком!

— Не скромничай, братишка, это целиком твоя заслуга. Даже я едва не поверил в него. Можно подумать, ты хорошо знал этого Имори.

— Я и знал. Он был другом и компаньоном нашего предателя-мокквисина. Они часто проворачивали вместе какие-то гнусные делишки. Пару раз я сопровождал мокквисина в Асадаль, а однажды Имори приезжал на север…

— Правда ли то, на что ты намекал мужу княгини, насчет Имори? Неужели действительно его прикончил Кагеру?

— Мокквисин здесь ни при чем. Когда убивали Имори, он был в Лесном Пределе. Но он знает, кто и почему его убил. Можешь его расспросить… хе-хе… если успеешь.

— Что ты затеваешь?

Анук кровожадно засмеялся. Сахемоти покачал головой.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты его прикончил. Он нам еще понадобится.

— Зачем? — Анук тряхнул головой. — Твой театр построен. Нет уж, теперь-то ты меня не остановишь! Как давно я мечтал об этом миге! Мокквисин сам себя погубил. Я был с ним так добр, подарил ему вторую жизнь, а он меня предал! Натравил на нас имперских демонов, подлец!

— Почему ты зовешь его предателем? Разве он клялся тебе в верности? Я бы назвал это попыткой мятежа.

— Какая разница!

— Принципиальная. За предательство жестоко и мучительно казнят. А за мятеж… наказывают.

— Жестоко и мучительно? — облизнулся Анук.

Сахемоти пожал плечами.

— Кагеру принадлежит тебе, ты и определяешь меру наказания. Ты в своем праве, Хоори. Я вмешиваться не стану.

Глава 28. Наказание Кагеру

Братья-боги прибыли в Репейники поздней ночью, при луне, не встретив по пути ни единого человека. Ни дорожная станция, ни прилегающая деревушка не спали. В каждом дворе горели фонарики, просвечивая сквозь зелень садов. На станции шла гульба, далеко разносились пьяные выкрики, стук барабанов и бренчание котты: наемные музыканты Кагеру праздновали первый день Голодных духов. Снаружи всё окутала холодная, зловещая темнота.

Едва заехав в ворота станции, Сахемоти почувствовал запах дыма пьяной травки. Херуки ждал их в пустом дворе — сидел на крыльце, покуривал. В темноте красной точкой тлел огонек его трубки.

— Что происходит? Сегодня после полудня прикатились княжьи слуги, искали монаха. Все Репейники вверх дном перевернули, каждый дом перерыли…

— На берегу искали? — спросил Анук, заводя лошадей в конюшню.

— Туда и побежали в первую очередь.

— И как, нашли?

— Конечно, нет. Покажи мне такого чародея, который позволит себя схватить десятку солдафонов! А почему ты спросил?

— Да потому что сейчас мокквисин на берегу.

— Откуда ты знаешь?

— А я всегда знаю, где он.

Анук хмыкнул и исчез под навесом конюшни.

— Я тоже решил, что он ушел на гору Омаэ, — сказал бог удачи, обращаясь к Сахемоти. — Так что стряслось-то? Солдаты, как ты понимаешь, нам ничего объяснять не стали.

— Обычное недоразумение, — ответил Сахемоти. — Всё уже улажено. Почти всё.

Вскоре во дворе появился Анук — с другой стороны дома, с булькающим вкусно пахнущим свертком под мышкой.

— Ну, пошли на берег? Ты, рыжий, тоже можешь пойти с нами. Увидишь кое-что интересное. Хотя нет, ты же слеп, как любой смертный…

Херуки никак не отреагировал на насмешки огненного демона. Он почесал в затылке и вопрошающе взглянул на Сахемоти.

— Может, все-таки расскажете? Ах, да, как же я забыл — «зачем рассказывать, если лучше увидеть своими глазами!»

— Точно, — невозмутимо подтвердил Сахемоти. — Пойдем с нами на берег, Херуки. Сегодня нам есть что отпраздновать.

Еще издалека, с вершины холма, они увидели на берегу костер и одинокую фигуру возле него. Сахемоти подумал, что на месте Кагеру он, пожалуй, рискнул бы и попытался сбежать. Хотя как знать — если мокквисин решился на бунт, вызвав демонов, у него, наверно, были в запасе какие-нибудь козыри. Что ж, самое время их выложить — другого шанса не будет…

Кагеру неторопливо поднялся, приветствуя богов. Особого испуга в его взгляде не было: то ли чародей хорошо владел собой, то ли еще не понял до конца, что ему угрожает. Анук был зловеще весел, Сахемоти, как всегда, спокоен и приветлив. Самый встревоженный и озадаченный вид был у Херуки.

— Как успехи? — спросил мокквисин Сахемоти, пока Анук с шутками и прибаутками раскладывал снедь. — Удалось ли раздобыть зеркало?

Сахемоти кивнул.

— Сейчас оно у Касимы. Его обещали доставить завтра.