Грозненский роман
Шрифт:
– Сумасшедший дом! – покачал головой Борис. – Покурить где можно?
Посуду убрали быстро, оживившиеся дети бегали туда–сюда, таскали чашки, тарелки, смеялись. Борис стоял у окна, выпускал дым в форточку, смотрел на горящие глаза сына. Затея уже не казалась ему такой уж нелепой.
– Готовы? – спросил Славик, вытащил из мешка бочонок и с важным видом объявил: – Двадцать шесть!
– Есть! – объявил Вовик, протягивая руку за бочонком.
– Тридцать один! – вытащил Славик очередной бочонок.
– Есть! – аж подпрыгнул от радости Вова. –
Славик, довольный как жук, поставил бочонок на свою карточку, отмахнулся от Вовкиной руки.
– Моя бабушка живет в доме с номером тридцать один, а тебе и так везет, как утопленнику. Пуговицей обойдешься! «Барабанные палочки!»
Борис закрыл красной пуговицей первую цифру, толкнул в бок Ирину, кивая на Славика: тот сосредоточенно тряс мешок.
– А я в первом доме живу, – объявил Вова, – с мамой и бабушкой. Рядом с Сунжей.
– Вова, не выдумывай, – подал голос Костя. – Мог бы уже и запомнить свой адрес.
– Тринадцать! Чертова дюжина!
– Есть! Нет! Нет, есть! Я помню! Улица Субботников, дом номер…номер…
– Сорок четыре! – объявил Славик. – Вот потеряешься, станут адрес спрашивать – а ты не знаешь.
Где-то за Старой Сунжей раздался глухой хлопок, воздух прорезал стремительно приближающийся низкий свист, пронесся над домом и ушел в сторону центра. Через секунду там рвануло. Мигнул свет.
Ирина нервно вздохнула и, заполняя возникшую тишину, спросила:
– Света, а где твоя сестра живет? Что это за «первый» дом?
– Пятьдесят шесть! – чуть тише объявил Славик.
– Дом с магазином перед Беликовским мостом знаешь? – спросила Светлана. – Вот там. Представляешь, ей рожать совсем скоро! Даже не знаю…
Вдалеке возник знакомый вой «грачей», все настороженно притихли. Шум не приближался и не удалялся – самолеты явно шли над окраинами. Далекие взрывы прозвучали, как облегчение: гул самолетов после них стал удаляться и скоро затих совсем.
Тишину нарушил шум с потолка: как будто, топая пятками, пробежал маленький ребенок. Борис и Ирина удивленно подняли головы вверх.
– А, это Юлька бегает, – усмехнулась Светлана. – Дочка соседа сверху, он на телецентре работает. Она у них неугомонная, бывает и ночью топает.
– Двадцать восемь! – опомнившись, вытащил бочонок Славик. – Шестьдесят девять! Как это называется? «Туда-сюда»?
– «Квартира», – спокойно объявил Костя.
Вовик досадливо засопел, Славик нахмурился.
– Семьдесят восемь! Тридцать шесть!
Гул самолетов вернулся с той же стороны. Приблизился – все притихли. Отдалился – Славик неуверенно полез в мешок. Снова приблизился, опять притих. Четыре гулких разрыва – как удары гигантского барабана – и опять тишина.
Телевизор несколько раз моргнул, изображение исчезло.
– Что-то они разлетались сегодня, – с досадой сказал Борис.
– Не в вышку ли попали? – кивнул на шипящий помехами экран Костя. – Сейчас за Толиком приедут.
– Это Юлькин отец, – объяснила Светлана. – Он на телецентре один из спецов, похоже, остался. Как только
что-нибудь – сразу за ним едут.– Восемьдесят три!
– Если вышку завалили, ничего они не сделают!
– Сделают, дядя Боря, сделают! Вот посмотрите.
– Пятьдесят девять! У меня тоже «квартира»!
– Света, много у вас в доме людей осталось?
– «Дед»! То есть, девяносто!
– В нашем подъезде не меньше трети квартир. Чеченцы многие уехали, только кто-нибудь охранять остался. Что в других подъездах не знаю точно.
– Девятка!
– Тетя, он подглядывает!
– Сам ты подглядываешь! Восемнадцать!
– Вот, опять у меня нет! Он специально!
– Тише, Вова! Никто ничего специально не делает – это игра.
– Тсс! Опять самолет?
– Показалось.
– Четырнадцать! Сорок один!
– Да, нет, прислушайтесь – точно самолет!
– Папа, да ну его, далеко ведь! Сорок два!
– О! Взрыв! Слышали?
– Восемнадцать! Пап, не мешай!
– Есть, тетя, у меня есть!
– Самоле…
– Пятьдесят пять! Ура! Я выиграл!!
Глава одиннадцатая
Каждый сходит с ума по-своему
Ирина открыла глаза и несколько мгновений не могла понять, где находится. Было холодно. Рядом еле слышно посапывал Славик, у стены, чуть погромче – Борис. Ирина высвободила руки из-под одеяла, потянулась. Как же приятно спать в ночной рубашке, а не полностью одетой, как в последние ночи в Танюшкиной квартире. И спалось гораздо лучше. Пару раз, правда, все же просыпалась: будили самолетный вой и эхо взрывов. Но это же мелочь, главное – не было этих тревожных подъемов, сидения в коридоре. Все-таки на первом этаже гораздо спокойнее! Или это потому, что народу много? Борис, небось, тут же сказал бы: «На миру и смерть красна!» Зато и сам вон сопит себе спокойно.
Она потянулась, коснулась губами русой головы сына и вынырнула из-под одеяла. Ого, прохладно, однако! Ночную рубашку долой – кожа тут же покрылась мурашками. Быстро надела маечку, толстые теплые колготки, юбку, свитер из ангорской шерсти. Поправила одеяло у Славика, встала, выглянула в окно. На улице было еще сумрачно, белым ковром лежал чистый нетронутый снег. Людей не было.
Светлана уже копошилась на кухне.
– Доброе утро! Как спалось?
– Доброе утро! Отлично. Только два раза из-за самолетов просыпались, а Славик вообще ни разу.
– Я тоже не слышала. Как легла, так сразу и отрубилась. Я тут воды согрела – умыться хочешь?
– Конечно, хочу, спасибо! Эх, искупаться бы...
– Только квадратно-гнездовым способом, – усмехнулась Светлана. – Зато о воде можно не беспокоиться, потом на Старую Сунжу сходим.
Ирина отнесла кастрюлю с водой в ванную, сходила за пакетом с вещами. Встала на коврик, разделась и, вздрагивая от озноба, тщательно обмылась, используя в качестве мочалки носовой платок. Действительно – квадратно-гнездовой способ! Зато как хорошо! Поменяла белье, оделась.