Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

– И позавидовал Рогову?

– Позавидовал, Сергей Мироныч!.. Оказывается, можно доставлять бензин из Баку?

– Можно, хотя это связано с риском. Рассказывал тебе Рогов, какой у них был тяжелый рейс?

– Рассказывал, между прочим... Со второй лодкой еду я, Сергей Мироныч. Бензин сейчас важнее, цены ему нет. А в трибунале - меня заменят.

– Посмотрим, посмотрим, Тимофей Иванович! Сперва надо вылечиться, а потом уж думать о такой дальней поездке.
– Киров подошел к висящей на стене карте, утыканной красными флажками, и остановился перед ней.

Ульянцев ждал: не чаевничать же в самом деле пригласил его к себе в такую позднюю пору член Реввоенсовета?

Киров выдвинул ящик письменного стола, взял вчетверо сложенную карту Каспийского моря. Развернул карту, склонился над ней. Ульянцев сел по эту сторону стола.

– Я думаю, что недалеко то время, когда мы начнем освобождение Кавказа. Весь ход событий говорит за это, хотя Деникин пока еще всеми силами рвется к Донецкому бассейну и Царицыну и у него есть успехи... Но я твердо уверен, что в скором времени на Южном фронте будет перелом в нашу пользу. Для этого много делается, но еще больше должно быть сделано. Разгромить Деникина - это главная, общая задача революции.
– Киров провел карандашом вокруг Апшеронского полуострова.
– А вот наша задача, в помощь главной: наступление на Баку! Его можно производить с севера - с суши и с моря. Но это только одна сторона дела. В Баку можно зайти и с тыла, с юга...

Ульянцев прищурил глаза, с интересом и любопытством посмотрел на Сергея Мироновича: "Какой тыл? Откуда в Баку тыл?"

Киров провел карандашом южнее Баку, по Муганской степи.

– Провинция Мугань - вот тыл Баку. Сейчас там развернулась борьба между мусаватистами и деникинцами. Город Ленкорань, в особенности порт, представляет важную базу для военного флота. Бакинцы пишут, что на Мугани сейчас партизанские отряды свергли власть Муганской управы, организовали Временный ревком и роздали землю крестьянам. Когда Деникин начал решительное наступление, в далеком тылу у него возникла небольшая Советская республика...

– Молодцы муганцы!
– Ульянцев еще ниже склонился над картой, пощипывая свои жесткие усы.

– Молодцы, слов нет, - сказал Киров, - но им надо помочь. Мугань может стать центром партизанского движения, эти отряды будут непрерывно беспокоить войска мусаватистов и деникинцев, отвлекать их силы из районов Дагестана и Северного Кавказа. А это даст нам возможность разжечь пламя партизанской войны на Тереке, Кубани и в Прикумье.

– Правильно, Сергей Мироныч, Кавказ - это такой пороховой погреб революции, что достаточно поднести фитиль...

– И поджечь!
– стремительно выпрямился Киров.

– И все эти деникинцы, англичане, "горские правители" полетят к чертовой матери!
– Ульянцев стукнул кулаком по столу.
– Чем я, Сергей Мироныч, могу быть полезен в этом деле?
– Он подался вперед и застыл в нетерпеливом ожидании, положив руку на карту.

– Горяч!
– Киров покачал головой и отошел от стола.

– Горяч!
– признался Ульянцев.
– Хочется бить и крушить всю эту белую сволочь. Одним словом... еду на Мугань!

– Ведь забежал вперед, не дал докончить!
– Киров свернул карту, сунул в ящик стола.
– Бакинцы просят послать на Мугань человека, который смог бы взять на себя руководство Муганским ревкомом, стать организатором молодой Советской республики.

Ульянцев вскочил, схватил руку Кирова и стиснул ее в своей тяжелой ладони, счастливый и взволнованный:

– Спасибо, Сергей Мироныч, спасибо, спасибо за доверие!

– Мы только хотели тебя просить, Тимофей Иванович, еще ничего не решили, - чуть ли не с мольбой в голосе попытался успокоить его Киров.

Но куда там!

– Решили, решили, Сергей Мироныч - еду на Мугань!
– И ликующий Ульянцев плюхнулся в кресло.

Киров развел руками и сдался, сел за стол.

– Предупреждаю, - сказал он, - поездка будет не из легких. Скажу больше: тяжелая. Мугань - это островок среди бушующего моря контрреволюции. Силы у врага большие, у нас сделано только начало: создан Временный ревком, имеется лишь несколько партизанских отрядов.

– Понимаю, Сергей Мироныч. Я все понимаю. Я матрос, революционный матрос Балтики! Пошли меня туда, где тяжелее, и я поеду без всяких колебаний.

– По правде сказать, я и не ожидал другого ответа.
– И, сам взволнованный не менее Ульянцева, Киров придвинул к себе настольный блокнот, стал чертить в нем.
– Раз так, тогда приступим к делу. По пути на Мугань надо будет побывать в Баку. Пробираться туда придется на паруснике. Мы его уже оборудовали для бакинского рейса, ждали только возвращения Рогова. Твоя задача - свезти бакинцам оружие, деньги, листовки на разных языках. Помимо команды с тобой будет еще человек двадцать "пассажиров". Но они не обременят тебя и по приезде разъедутся по назначению... Для этого рейса нужна надежная команда. Кое-кого я порекомендую тебе, но в основном подбирай людей сам. Учти, что в этой экспедиции тебе особенно нужен надежный напарник, человек, который сможет заменить тебя в любую минуту. В пути все может случиться. Контрразведка у белых неплохая, это следует иметь в виду.

– Напарник?
– Ульянцев прикрыл глаза, перебирая в памяти матросов своего отряда.

– Да, смышленый, преданный, храбрый человек.

– Есть у меня такой матрос, и ты его знаешь, Сергей Мироныч.

– Кто это?

– Николай Басов. Лучшего напарника мне и не нужно. Проверен в подполье, в боях, хорошо дрался в мартовские дни. К тому же - радист. Это очень может пригодиться там, на Мугани...

– Что же, я не возражаю. Хорошая кандидатура. Смелый и умный матрос.

Но беседу пришлось прервать, - Кирова вызвали в телеграфную.

– Что - невеселые вести?
– спросил Ульянцев, когда Сергей Миронович вернулся назад.

– Да, веселого мало... Разведчиками в районе Кизляра замечено передвижение крупных сил белых. Направление - калмыцкая степь. Комдив Боронин сообщает, что вечером была стычка с деникинским разъездом у Черного Рынка... Я думаю, что час грозного испытания настанет и для Астрахани. Деникин мечтает взять Царицын, а потом Астрахань, открыть дорогу англичанам на север. Им-то, наверное, хорошо известно, что серьезных сил здесь нет!
– Киров дотронулся до плеча Ульянцева.
– В этих условиях твоя поездка приобретает особое значение, Тимофей Иванович. Чтобы не тянуть время, завтра постарайся сдать дела и подготовиться к отъезду. Повезешь попутно и новый шифр бакинцам. Случайно не забыл песню "Красное знамя"?

– "Лейся вдаль, наш напев..." - затянул Ульянцев, размахивая здоровой рукой.

– Ну-ну, - Киров рассмеялся, - верю, верю! Песня - основа шифра. Завтра мы займемся им.
– Он протянул руку.
– До завтра!

Оставшись один, Киров стал составлять телеграмму Ленину. Он кратко изложил содержание доклада Бакинского комитета партии, дал характеристику положения в Дагестане, в Закавказье, на Мугани, сообщил о посылке туда людей, о получении первой партии бензина из Баку. Большое место в телеграмме заняло сообщение о партизанском движении камышан и георгиевских лесовиков в тылу Деникина.