Грозный год - 1919-й. Огни в бухте

«Муганцы полюбят Тимофея Ивановича! Лучшей кандидатуры нам не найти!
– с радостным чувством подумал Киров и тут же решил: - Вызову-ка я его сейчас для предварительного разговора. Это ничего, что поздняя ночь! Живет он поблизости, ко всему мается бессонницей»…

Ульянцев пришел в Реввоенсовет в третьем часу ночи. Хотя он был накрест перевязан бинтами, которые виднелись из-за ворота его матросской рубахи, и казался несколько осунувшимся после ранения, но вид у него был бравый, весь он был какой-то крепко сбитый, ладный и энергичный. Чувствовалось, что дело у него идет на поправку.

Киров усадил Ульянцева рядом с собой на диван, а Баранов принес чайник с горячим чаем и тарелку с бутербродами.

Тимофей Иванович охотно выпил стакан, второй, попробовал и бутербродов, вспоминал подробности абордажа «Лейлы», о которых ему как-то все не удавалось рассказать Сергею Мироновичу, а на третьем стакане вдруг стал проситься… в Баку, за бензином.

–  От кого ты прослышал про Рогова?
– Киров был удивлен.

Ульянцев рассмеялся:

–  От него самого! Узнал, что ранен, - зашел проведать дружка. Ну, а заодно спросить про «Лейлу»… Он только что ушел от меня.

–  И позавидовал Рогову?

–  Позавидовал, Сергей Мироныч!.. Оказывается, можно доставлять бензин из Баку?

–  Можно, хотя это связано с риском. Рассказывал тебе Рогов, какой у них был тяжелый рейс?

–  Рассказывал, между прочим… Со второй лодкой еду я, Сергей Мироныч. Бензин сейчас важнее, цены ему нет. А в трибунале - меня заменят.

–  Посмотрим, посмотрим, Тимофей Иванович! Сперва надо вылечиться, а потом уж думать о такой дальней поездке.
– Киров подошел к висящей на стене карте, утыканной красными флажками, и остановился перед ней.

Ульянцев ждал: не чаевничать же в самом деле пригласил его к себе в такую позднюю пору член Реввоенсовета?

Киров выдвинул ящик письменного стола, взял вчетверо сложенную карту Каспийского моря. Развернул карту, склонился над ней. Ульянцев сел по эту сторону стола.

–  Я думаю, что недалеко то время, когда мы начнем освобождение Кавказа. Весь ход событий говорит за это, хотя Деникин пока еще всеми силами рвется к Донецкому бассейну и Царицыну и у него есть успехи… Но я твердо уверен, что в скором времени на Южном фронте будет перелом в нашу пользу. Для этого много делается, но еще больше должно быть сделано. Разгромить Деникина - это главная, общая задача революции.
– Киров провел карандашом вокруг Апшеронского полуострова.
– А вот наша задача, в помощь главной: наступление на Баку! Его можно производить с севера - с суши и с моря. Но это только одна сторона дела. В Баку можно зайти и с тыла, с юга…

Ульянцев прищурил глаза, с интересом и любопытством посмотрел на Сергея Мироновича: «Какой тыл? Откуда в Баку тыл?»

Киров провел карандашом южнее Баку, по Муганской степи.

–  Провинция Мугань - вот тыл Баку. Сейчас там развернулась борьба между мусаватистами и деникинцами. Город Ленкорань, в особенности порт, представляет важную базу для военного флота. Бакинцы пишут, что на Мугани сейчас партизанские отряды свергли власть Муганской управы, организовали Временный ревком и роздали землю крестьянам. Когда Деникин начал решительное наступление, в далеком тылу у него возникла небольшая Советская республика…

–  Молодцы муганцы!
– Ульянцев еще ниже склонился над картой, пощипывая свои жесткие усы.

–  Молодцы, слов нет, - сказал Киров, - но им надо помочь. Мугань может стать центром партизанского движения, эти отряды будут непрерывно беспокоить войска мусаватистов и деникинцев, отвлекать их силы из районов Дагестана и Северного Кавказа. А это даст нам возможность разжечь пламя партизанской войны на Тереке, Кубани и в Прикумье.

–  Правильно, Сергей Мироныч, Кавказ - это такой пороховой погреб революции, что достаточно поднести фитиль…

–  И поджечь!
– стремительно выпрямился Киров.

–  И все эти деникинцы, англичане, «горские правители» полетят к чертовой матери!
– Ульянцев стукнул кулаком по столу.
– Чем я, Сергей Мироныч, могу быть полезен в этом деле?
– Он подался вперед и застыл в нетерпеливом ожидании, положив руку на карту.

–  Горяч!
– Киров покачал головой и отошел от стола.

–  Горяч!
– признался Ульянцев.
– Хочется бить и крушить всю эту белую сволочь. Одним словом… еду на Мугань!

–  Ведь забежал вперед, не дал докончить!
– Киров свернул карту, сунул в ящик стола.
– Бакинцы просят послать на Мугань человека, который смог бы взять на себя руководство Муганским ревкомом, стать организатором молодой Советской республики.

Ульянцев вскочил, схватил руку Кирова и стиснул ее в своей тяжелой ладони, счастливый и взволнованный:

–  Спасибо, Сергей Мироныч, спасибо, спасибо за доверие!

–  Мы только хотели тебя просить, Тимофей Иванович, еще ничего не решили, - чуть ли не с мольбой в голосе попытался успокоить его Киров.

Но куда там!

–  Решили, решили, Сергей Мироныч - еду на Мугань!
– И ликующий Ульянцев плюхнулся в кресло.

Киров развел руками и сдался, сел за стол.

–  Предупреждаю, - сказал он, - поездка будет не из легких. Скажу больше: тяжелая. Мугань - это островок среди бушующего моря контрреволюции. Силы у врага большие, у нас сделано только начало: создан Временный ревком, имеется лишь несколько партизанских отрядов.

–  Понимаю, Сергей Мироныч. Я все понимаю. Я матрос, революционный матрос Балтики! Пошли меня туда, где тяжелее, и я поеду без всяких колебаний.

–  По правде сказать, я и не ожидал другого ответа.
– И, сам взволнованный не менее Ульянцева, Киров придвинул к себе настольный блокнот, стал чертить в нем.
– Раз так, тогда приступим к делу. По пути на Мугань надо будет побывать в Баку. Пробираться туда придется на паруснике. Мы его уже оборудовали для бакинского рейса, ждали только возвращения Рогова. Твоя задача - свезти бакинцам оружие, деньги, листовки на разных языках. Помимо команды с тобой будет еще человек двадцать «пассажиров». Но они не обременят тебя и по приезде разъедутся по назначению… Для этого рейса нужна надежная команда. Кое-кого я порекомендую тебе, но в основном подбирай людей сам. Учти, что в этой экспедиции тебе особенно нужен надежный напарник, человек, который сможет заменить тебя в любую минуту. В пути все может случиться. Контрразведка у белых неплохая, это следует иметь в виду.

–  Напарник?
– Ульянцев прикрыл глаза, перебирая в памяти матросов своего отряда.

–  Да, смышленый, преданный, храбрый человек.

–  Есть у меня такой матрос, и ты его знаешь, Сергей Мироныч.

–  Кто это?

–  Николай Басов. Лучшего напарника мне и не нужно. Проверен в подполье, в боях, хорошо дрался в мартовские дни. К тому же - радист. Это очень может пригодиться там, на Мугани…

–  Что же, я не возражаю. Хорошая кандидатура. Смелый и умный матрос.

Но беседу пришлось прервать, - Кирова вызвали в телеграфную.