Грозы и звёзды

Я шлёпнула его в грудь своей картой.

Он выдернул карту из моих пальцев и прочитал её, после чего выкинул её себе через плечо.

— Эй. Что, чёрт побери, на тебя нашло?

— Считай, что ты её выполнила.

Я скрестила руки.

— Это жульничество, а я не жульничаю.

Он сделал шаг вперёд, положил свою ладонь на мой затылок и в то же самое время его губы врезались в мои. Я ахнула от неожиданности. Поцелуй Лиама, точно взрыв, заставил моё сердце ускориться, после чего оно издало серию громких ударов, и мои руки расплелись.

Я схватила его за его чёрную футболку, чтобы оттолкнуть, но не оттолкнула и не притянула к себе, а просто вцепилась в неё в то время как его рот раскрыл мой. Голос внутри моей головы твердил мне, чтобы я остановила то, что сейчас происходило, что бы это ни было. Но ещё более громкий голос орал, чтобы я не смела пошевелить ни единым мускулом. Ну, кроме моего языка. Можно ли было назвать язык мускулом?

Пока я размышляла об анатомии лица, Лиам обхватил меня рукой за талию и резко притянул моё тело к себе, что заставило меня переключиться на его анатомию. Я, должно быть, застонала, потому что почувствовала, как изменилась форма его губ, и как они начали изгибаться.

Чёрт-чёрт-чёрт.

Наконец, я взяла себя в руки и оттолкнула его, что заставило моё тело отпрянуть назад, потому что он был чёртовой монолитной стеной, которую было невозможно сдвинуть.

— Какого чёрта? — задыхаясь, спросила я.

— Не хотел, чтобы ты чувствовала, что сжульничала.

Он схватил одну из моих подтяжек и провёл по ней пальцами вниз, попутно коснувшись каждого сантиметра моей очень чувствительной кожи.

— Как мило.

Казалось, что даже мои голосовые связки сделались очень чувствительными, учитывая то, как резко прозвучал мой голос.

— Я стараюсь.

— Другим ты тоже постараешься помочь с их действиями?

Он обвил меня рукой за талию и остановил её на моей пояснице, чтобы удержать меня рядом с собой.

— Нет.

Я сглотнула в попытке успокоить своё сердцебиение. Это был дохлый номер, учитывая, что его запах проник в моё тело.

— Разве я перестала быть слишком молодой и слишком милой?

— Нет. Ты всё такая же.

Я снова попыталась высвободиться, но хватка Лиама не ослабела.

Он склонил голову.

«Твоё предложение о свидании на одну ночь всё ещё в силе?»

Я сглотнула и перестала вырываться. Ну, конечно же, он именно для этого поцеловал меня. Чтобы получить секс, который я ему предложила. Это не было началом отношений. Почему я вообще подумала про отношения? Особенно с отцом-одиночкой, который так же был моим Альфой? Это только привело бы к огромным сложностям, а я хотела беззаботно и весело провести время в горизонтальном, или вертикальном, положении.

— Не думаю, что это хорошая идея, Лиам. То есть…

Я облизала нижнюю губу. Один раз. Два раза.

— Ты, и правда, старый. Не говоря уже о том, что очень вспыльчивый.

Я нацепила на себя серьёзное выражение лица. Конечно же, последняя часть моей фразы содержала некоторую долю правды. Но не её начало.

Двадцать три года не делали человека старым. И почему я вообще разговаривала сама с собой, точно какой-нибудь поэт времён Елизаветы?

Лиам смотрел на меня в течение целой минуты, ничего не говоря и не моргая.

— Не могу понять, ты это серьёзно или шутишь?

— И то и другое.

Мой ответ не сделал его веки более расслабленными.

— Почему ты передумал? Тебе не хватило старых стервозных дамочек?

Наконец, он моргнул. А затем… затем он рассмеялся. И так же как тогда, когда мы купали Шторма, меня полностью заворожил его рот и звук, который он издавал, а ещё то, что он был всё ещё слега покрасневшим и блестящим от нашего поцелуя.

«Уходи, — пыталась я сказать самой себе. — Это ничем хорошим не кончится».

Но я не послушалась.

— Если бы я знал, что так сильно расстрою тебя, назвав тебя милой, я бы придумал какое-нибудь другое определение.

— С той частью, где ты назвал меня «милой», всё в порядке. Дело в определении, которое ему предшествовало. И ты меня даже не знаешь. Может быть, я сумасшедшая сука, и не только в плане анатомии.

— Мой сын не был бы так увлечён тобой, если бы ты была сумасшедшей и злой.

Он поднял руку к моей щеке и обхватил мою шею своими пальцами.

«Поехали сегодня ко мне, Николь».

Было странно слышать, как он назвал меня Николь, а не Никки, но моё полное имя заставило меня почувствовать себя в некотором смысле старше. А, может быть, дело было в его намерении?

— Мне всё ещё нужны мужские трусы.

Веселая улыбка коснулась его губ, разгладив жесткие линии его лица

Рука, обхватившая меня за талию, соскользнула вниз, и кончики его пальцев прошлись по обнажённой части моего бедра там, где заканчивалась моя юбка. Прикосновение длилось всего секунду, но ощущение от него задержалось на моей коже.

Я откашлялась.

— Хотя, подожди. Я не могу использовать одного и того же парня для всех своих действий.

Я подождала, желая увидеть, как он отреагирует на моё выдуманное правило; я хотела понять, как сильно он меня хочет. Совпадало ли это с тем, как сильно я хотела его?

Если бы тьма приняла сейчас человеческое обличье, это бы был Лиам Колейн — его глаза потемнели, как безлунное небо.

«Чёрта с два».

Я. Улыбнулась.

— Ты пыталась вывести меня на эмоции?

— Нет. Я пыталась решить, стоишь ли ты того, чтобы уйти с вечеринки Эйделин.

Чёрт! Эйделин. Я резко повернула голову туда, где она стояла.

— Она вернулась к столику, когда ты начала стонать.

Мои щёки вспыхнули, и я шлепнула Лиама по груди.

— Я этого не делала.

— О… ещё как делала.

Его улыбка стала такой коварной, что моя волчица начала стучаться всеми лапами о кожу и скрести по моим ногам.

«И я могу тебя уверить: я стою того, чтобы уйти с этой вечеринки».