Грозы и звёзды

Когда я рассказала о своём желании переехать к Найлу за завтраком, я переживала, что родители попытаются отговорить меня, но они наоборот сказали мне, что это было замечательно, и что это пойдёт на пользу мне и их самому буйному сыну. Они, похоже, думали, что я смогу усмирить Найла. Мечтать не вредно. Я сомневалась, что даже парная связь сможет утихомирить Найла.

На следующий день я отправилась завтракать к родителям и осталась на обед, чтобы убедиться, что мама и папа не чувствовали себя одиноко в их большом доме. Мне не стоило переживать об этом, так как Лиам успел уже оставить им Шторма, и они по очереди развлекали его. Пока папа готовил еду специально для него, мама ползала по полу в гостиной, а ещё читала ему книги. Я на секунду задумалась, не стоит ли мне напомнить им о том, что он не их внук, но разве я могла лишить их этой радости?

Семья была для них всем, и когда у кого-то не было семьи, они предоставляли им её. Они также поступили с Эйделин, ее младшей сестрой и бабушкой, когда долбаная лавина убила родителей моей лучшей подруги. Они сделали это и для Лори, когда та вернулась с дуэли без матери и брата, но Лори не очень-то приняла их предложение. Вероятно, потому что она была уже взрослой женщиной.

— Дорогая, не могла бы ты отнести это Лори?

Папа указал на три пластиковых контейнера, до краёв заполненных остатками еды со Дня Благодарения.

Как странно, что он сказал это именно в тот момент, когда я подумала о ней…

— Я попросил Нэйта отнести их, но он в последние дни такой рассеянный.

Папа тяжело вздохнул. Было заметно, что ему больно за своего сына.

— Конечно. Дай только сначала закончу с малышом.

Папа посмотрел на Шторма, и его глаза помутнели, словно он вспомнил одного из нас в детском стульчике. Потом он моргнул, и в уголках его глаз появились морщинки, когда он улыбнулся.

— А у него отменный аппетит. Он напоминает мне Найла, который ел в несколько раз больше чем его брат-близнец.

Я собрала остатки протёртой моркови из миски и начала водить ложкой из стороны в сторону, направляя её в уже открытый рот Шторма и изображая самолет, попутно дополняя всё звуковыми эффектами. Затем я разрешила ему поиграть с ложкой, а сама отнесла пустую тарелку в раковину.

Папа намочил несколько бумажных полотенец.

— Думаю, теперь пора его помыть. Мег? — позвал он, отстегивая Шторма из его высокого стульчика. — Я бы и сам тебя помыл, но это одна из самых любимых процедур моей пары.

Он отнёс его к окну и указал на синицу размером с ладонь, которая прыгала по голой ветке березы, растущей неподалеку.

Как только Шторм заприметил птицу, он начал протягивать к ней ручки. Я поставила миску на сушилку, а папа начал рассказывать Шторму историю о том, почему синицы так назывались.

— Чик-чирик-чик-чирик.

Папа изобразил, как кричат синицы и объяснил своему завороженному слушателю, что количество «чик-чириков» меняется в зависимости от хищника.

— Слышал бы ты, как они чирикают, когда замечают нас в волчьем обличье. Они хором издают очень много «чик-чириков» за один раз.

Я взяла пластиковые контейнеры, вспомнив о том, как папа рассказывал мне и моим братьям то же самое о синицах, не говоря уже об огромном количестве других захватывающих историй о поведении животных.

Когда мама поднялась по лестнице из подвала, я уже натянула сапоги и куртку.

— До свидания, дорогая. Повеселись сегодня, и будь осторожна. Не садись за руль, если выпьешь. Позвони нам, и мы тебя заберём.

— Младшая сестра Мэй не будет пить. Она обещала нас везде сегодня возить.

— Ладно. Хорошо.

Она поцеловала меня в щёку.

Дорога до большого дома Лори заняла в целом пять минут. И ей понадобилось в два раза больше времени, чтобы ответить на звонок. В отличие от нашей двери, дверь Лори была всегда заперта. Я была уже готова оставить пластиковые контейнеры на дверном коврике, когда, наконец, услышала шаги и скрежет металла. Скрытная рыжеволосая отшельница сощурилась из-за солнца, бликующего от снега. Её губы были такими же бесцветными, как и лицо.

— Привет. Папа передает тебе еду.

Взгляд её фиолетовых глаз опустился на составленные друг на друга контейнеры у меня в руках.

Я какое-то время держала их, пока она не забрала их у меня.

— Тебя не хватало на Дне Благодарения.

Она никогда не была громкой или дерзкой, как Алекс и её мать, но она стала особенно тихой после возвращения из Боулдера, словно кто-то покрутил ручку громкости и сделал её лёгкие тише.

— Ты в порядке? Ты выглядишь немного бледной.

— Я превратилась в банк крови для людей.

Я сморщилась (я уже даже забыла об этом).

— Прости.

— За что?

— Это была моя идея.

Она посмотрела на меня оценивающим взглядом, что длилось около секунды, которая потом переросла в минуту. Затем Лори пожала плечами.

— Я просто рада, что могу помочь.

Он стала не только бледной, но я также заметила, что её худое тело уменьшилось, и теперь было похоже на кости, обтянутые кожей. Я сделала себе мысленную пометку попросить своего папу организовать для неё доставку еды, или она не дожила бы до конца зимы, как моя машина.

Я уже начала разворачиваться, когда сказала:

— Мы собираемся сегодня на девичник Эйделин в «Сеульской сестре». На случай, если ты вдруг захочешь сменить обстановку.

Она слабо улыбнулась.

— Не думаю, что мне хватит энергии выбраться куда-нибудь сегодня, но спасибо.

Меня накрыло чувством вины из-за того, что я испытала облегчение, когда она отказалась.

О, Ликаон, я была ужасным человеком.

ГЛАВА 22

Вместе со своей одеждой, сложенной в сумку (Эйделин настояла на том, чтобы все девочки нарядились в «Волчьей стрижке») я направилась в «Сеульскую сестру», чтобы помочь Майлсу с последними приготовлениями для нашей вечеринки.

В последнюю минуту я решила заехать на квартиру к Бейе. Я не знала, была ли она дома, но решила рискнуть и припарковала свой джип у её дома. Я уже собиралась позвонить в её квартиру, как вдруг кто-то вышел из здания. Мне придержали дверь, и я проскользнула внутрь.

Я почти повернула назад, когда дошла до её квартиры на втором этаже, но вспомнив лицо своего брата, у которого теперь было разбито сердце, я нажала указательным пальцем на звонок. Я подождала, переминаясь с ноги на ногу, в надежде, что она, возможно, изменит своё решение насчёт Нэйта, или что, в крайнем случае, я заставлю её объявиться сегодня вечером. Когда никто не подошёл к двери, я прижалась ухом к деревянной поверхности и прислушалась в поисках сердцебиения. Дверь напротив хлопнула, заставив меня подскочить.