Группа

Клава. Да никто вас не просит теперь ни о чем! Если бы я знала язык, я бы вам так не отказала, с таким презрением. Представьте меня дома с пустыми руками. У меня дочь шестнадцати лет, еще одна — младшая, муж, отец, партком, племянницы…

Хлоя. Вы меня раздражаете! Простите, но я еще раз вам говорю: раздражаете! Отойдите от меня. И вообще больше не подходите! Я хочу быть одна, понимаете — одна. Уйдите!

Клава. Держите себя в рамках приличий — вы все-таки интеллигентная. Вы должны пример подавать. Вот так!

Хлоя замерла у окна. Звучит песня.

Бросьте меня одну посреди чужой страны, бросьте! Другие разобрали переводчиков и отовариваются. А я одна без языка должна была в гостинице сидеть целый день! Мне обидно, что вы выбросили ему сейчас пару сапог! Они бы вам дома не помешали. Я за вас страдаю!

Хлоя. Да что сапоги! Вы в Венеции, Клава, понимаете, в Венеции!

Клава. В Риме вы стонали: мы в Риме. Довели себя до того, что уже стали деньгами разбрасываться!

Хлоя вдруг резко раскрыла сумку, ищет деньги.

Не надо! Оставьте деньги! Назад! Отойдите от окна! Я сама ему подам! Это вы специально, чтобы я мучилась.

Хлоя. Уйдите! Оставьте меня!

Клава. Стойте спокойно, иначе я у вас сумку отберу. Я не могу смотреть, что вы с деньгами делаете! Все! Отойдите-отойдите!

Хлоя. Пустите!

Клава. Я сама ему подам! А вы отойдите! (Достала монету, бросила вниз.) Умолкни ты, ради Бога! Хватит! Закончен концерт. Отдыхай! Вот обогатился и плыви дальше.

Певец умолк.

Плыви!

Ловко брошенная монета летит обратно.

(Поднимает ее.) Ты что? Я же тебе целый рубль бросила!

Хлоя. Зачем ему рубль?

Клава. Юбилейный рубль с лицом Ломоносова! (Вниз.) Не нравятся советские? Складывай баян!

Хлоя. Он не нищий. Вы оскорбили певца!

Клава. Это он меня оскорбил. Я ему целый рубль, рубль ни за что буквально!

Хлоя. Зачем ему рубль?

Клава. К нам приедет и истратит!

Хлоя. Что он купит на рубль?

Клава. Что мне ему, пятьдесят рублей бросать? С каким презрением они все-таки к нам относятся. От татар защитили — никакой благодарности!

Хлоя. Что же, нам теперь контрибуцию требовать у просвещенной Европы за татар?

Клава. Я и без ихней контрибуции проживу! Мне много от них не надо. У меня отец попросил теплую обувь — стоять в очередях в сорокаградусные морозы…

Хлоя. Какое им дело до наших очередей?

Клава. Кому нефть качает наша буровая? Мы пашем, а они здесь поют. Бросайте-бросайте, а то они здесь, бедные, с голоду помирают! Вы хотите доказать, что и у нас есть гордость? Настроили против себя делегацию. Чего вы добились? Люди на рынок — она в музей!

Хлоя. Там Леонардо! Леонардо!

Клава. Вы и без того с грузом впечатлений вернетесь. Знаете, сколько я заказов получила? Я себе вообще не покупаю. Мы здесь, а они там. Им-то тоже чего-то отколоть надо от этого сахара.

Хлоя. Там карнавал! Что я здесь делаю?

Клава. Куда вы? У нас мероприятие. Вам запрещено одной!

Хлоя. Ночь в Венеции, а я сижу и жду мероприятия! Нет, я не могу! Скажите, что я сейчас вернусь. Начнут и без меня. я пройдусь немного и вернусь. Я пойду…

Клава. Куда? Нельзя, Хлора, вас же предупредили! Зачем вам эти неприятности? Ну зачем? Не дергайте Рубцову — будете невыездной навсегда.

Хлоя идет к двери.

Одной не положено! Узнают, что советская, завезут, изнасилуют. Хлора Матвеевна, слышите, назад! О других подумайте, вы не одни приехали! Паспорт оставьте!

Хлоя выходит. Клава за ней.

Шума толпы и музыки за окном становится больше. Вместе с надвигающейся темнотой прибавляются и огни. Входят Рубцова и Потаповский.

Потаповский. Хватит! Больше никаких твоих доводов не приму.

Рубцова. Да что ж ты так налетел? Дай хоть опомниться!

Потаповский. Я тебя сюда столько времени вытаскивал, а ты будешь тут плечами пожимать… Останешься! Здесь я хозяин!

Рубцова. Все такой же! Слова нельзя против шерсти!

Потаповский. И без тебя… дыбом стоит! Мчался как дурак, понимаешь ты, к ней через всю Италию! А ну-ка… иди сюда!

Рубцова(подходит). Тихо! Не кричи хоть!

Потаповский (обнял). Ждал… тебя, Нинка… места не находил…

Молчание.

Рубцова. Ладно, Алексей Николаевич! Ладно… тебе… я тоже скучала… (Отошла.)

Потаповский (пристально смотрит). Слушай, ты этот клок-то седой специально так зачесываешь? Это я седой, ну а ты-то пожилой не прикидывайся, перечешись. Смотри, очки надела! Ты что, не видишь без очков?

Рубцова. Не вижу. Где мои красавицы?

Потаповский. Сними-ка очки.

Она сняла.

Вот так-то лучше!

Рубцова. Не исправила вас дипломатическая работа. Разве так к даме обращаются?

Потаповский. Ты дамой теперь стала, курносая? Да-а-ма!

Молчание.

Читаю телекс: едет в Италию руководитель делегации Комитета советских женщин Рубцова Нина Михайловна. Звоню в посольство: не та ли это Нинка, которая у меня в сибирском обкоме доросла до второго секретаря? Говорят — она самая. Маршрут какой? После Рима, говорят, была Флоренция, теперь — Венеция. А ко мне, значит, в Геную не заезжает. Ну что лицо прячешь? Дай поглядеть-то на тебя, дай…