Группа

Катя. Здравствуйте! Такое количество арбузов съели — ужасно! Утром вылетел из Монако… Татьяна говорит летчику: Майкл, вы случайно не знаете, где можно поесть хороших арбузов? Ну, он говорит: плиз, мэм, надо сесть где-нибудь в Провансе. По телефону заказали Прованс. Сели. Подъехали, набросали — нагрузили целую машину в самолет. Майкл взлетел, усами вертит, кричит: перевес, мэм, выбрасывайте кавуны. Он французов не любит. Начал бомбить сверху, в одну машину попал на капот — я думала, умру от смеха. Майкл потом хохотал всю дорогу. Татьяна в виде наказания поселила его прямо в «Марко Поло».

Молчание.

(Достала сигареты.) Хотите?

Хлоя. Не курю… (Пытается успокоиться.) Но все равно давайте!

Катя. А вы?

Рубцова. Я курю свои.

Катя. Подруга привезла. Она — шахиня, у мужа заныкала. Ему султан, я забыла, с каких эмиратов, присылает. Ленка себе отсыпала на дорогу.

Хлоя(затянулась). Какой странный аромат! Это роза?

Катя (Рубцовой). Попробуйте, женщина, просто так, из интереса. Вы таких не пробовали. Это ж не курево, это так — улыбка деспота.

Рубцова. Я привыкла к другим.

Катя. Болгарские курите? «Родопи», «ТУ»? У вас какие там отечественные сейчас: «Ява», «Столичные», «Космос»? Попробуйте подарок султана, попробуйте!

Рубцова. Я обойдусь, спасибо.

Катя. Мой отец тоже ничего другого не курит — только наши. Каких я ему только не предлагала! Одну прикурит — начинает тут же плеваться. То же самое с выпивкой. Заказала ему виски со льдом. Ну виски выпил, наклоняется, спрашивает: дочка, а как льдом закусывать?

Хлоя. Старый анекдот. Вы кто?

Катя. Я русская, а вы? Вы вроде из Союза, да? Я просто русская, просто Катя из Калифорнии.

Рубцова. Переводчица?

Катя. Не дай Бог! Я вообще не имею понятия, что мы сюда заплыли. (Хлое.) Вы не тяните так сильно, полегче… Затянитесь и подумайте, иначе потом мозгов не соберете. Как у вас, не качается?

Хлоя. Два раза до этого комната качнулась, а сейчас стоит на боку…

Катя. Скоро, значит, поплывете.

Рубцова. Прекратите курить! Это что, наркотики?

Хлоя. Извините, я не курю. Считаю это отвратительной привычкой, свойственной вам, понимаете, ва-а-ам… Зачем меня сюда вызвали, почему? Почему я сижу здесь? Там начинается карнавал! (Кате.) Кто вы, откуда, милая, общительная, по-моему, пьяная девушка?

Катя. Какие наркотики? Не шумите! Это подарок султана. Не надо шуметь. Сами-то вы откуда?

Хлоя. Я из Ленинграда. Я ничего не понимаю….

Катя. А мы с Ленкой из Харькова. (Тихонько поет.) «Город родной над Невой, город нашей славы трудовой…»

Хлоя. Не понимаю, что происходит?

Катя. Этого я вам не скажу, и что я тут делаю, я тоже не скажу…

Хлоя. Что это я курю?

Катя. Подарок султана!.. Товарища Султанидзе! Как Питер? Как наш Питер, стоит еще?

Хлоя. Наш Питер? Петр Петрович наш?

Катя. Это ничего, ничего… Петр Петрович — это ничего!

Хлоя. Питер я люблю. Если бы не он, не было бы даже напоминания. А все-таки еще напоминает, что должно быть. Понимаете: Северная Венеция, северная, снежная Венеция должна была быть!

Катя. Да ладно! Мы и так сидим в Венеции, вчера тут тоже снег был…

Входит Клава. Успела переодеться, в руках пакеты.

Клава. Ну что, не опоздала я?

Хлоя. Клава, может быть, вы мне ответите, мы здесь ждем кого-то?

Рубцова(Хлое). В руки себя возьмите! (Клаве.) Оставила бы пакеты внизу. Где остальные?

Клава. Опять поехали в Мэстрэ, за новой кожей! Утром там ангору купили. Вот так, Хлора Матвеевна, учитесь, как отовариваться надо!

Хлоя. Товарищ Рубцова, объясните, почему я здесь сижу?

Клава. Действительно! Там такое красочное зрелище, такой набор красок! Ангору они даром взяли, Нина Михайловна!

Рубцова. Какие-нибудь с собой есть сувениры?

Клава. Да, я взяла в гостинице… А кожа почем тут, вы не знаете? Говорят, значительно дешевле, чем во Флоренции.

Катя. А при чем тут Флоренция?

Клава. Флоренция считается центром итальянской кожи.

Катя. Только ты этого вслух никому не говори. Я итальянцев хорошо знаю. У итальянцев центр находится там, где он в это время стоит, понимаешь, через его пупок центр проходит. В Союзе можно с итальянцами все, что угодно делать, но как только попадешь в дом, тебе итальянская свекровь задает вопрос: сколько ты простыней привезла из страны победившего раз и навсегда социализма? Начинаешь ты ей объяснять, что в Иванове наши ткачихи не взял встречных обязательств, ну как раз забыли взять, я говорю, в Иванове. Ну вот… А хазбент оказался, понимаешь, на поверку тифози. Он приходит к русской женщине после футбола, облегчает семенники и уходит на футбол. И весь день, понимаешь, надо ему готовить маджари, он хочет очень есть маджари. Я пожила в Италии чуток, пожила. Нет, уж лучше пьющий финик, понимаешь, финик, последний запойный финик, чем ихняя мама мия. Я причем, я была такая белла донна! Ну какая я тут была донна! Меня мой Марио охранял, оскалив зубы, с пеной у рта, потому что вокруг так цокали языками…

Молчание.

Клава. А что, эта «блистательная» приехала?

Катя. Приехала. Татьяна вообще никогда не опаздывает, но она раньше не выйдет. На моих раскосых сейчас утро. А здесь почти ночь. (Смотрит на часы.) Мы в каком временном поясе, девки? Как вылетели три дня назад из Калифорнии родимой, так я часы ж еще не переводила. Так… какая у нас страна? Италия. Так, нажимаем Италию… почти что на полдня вы постарели, Кэт!

Клава. Чего ж консул сказал, что приедут с мужьями, а внизу три мужика. (Кате.) Слушай, с ней три мужика! Или у них тут как, на каждую «блистательную» по трое?

Катя. Охрана тела.

Молчание.

Клава. Я не поняла.

Катя. Охрана тела.

Хлоя. Я тоже не поняла.

Катя. Рано что-то вас Султанидзе захватил. Ничего, с непривычки с нами, девушками, не такие чудеса случаются. Секретарь он ее, Татьяны — телохранитель-секретарь, остальные — гондольеры. Она две гондолы откупила до утра.