Грустная дама червей

Олег, услышав, как она играет вступление к Шуберту, вскинул голову, прищурился. Он хотел что-то сказать, но передумал, поднял смычок.

Обычно перед концертами они репетировали долго и увлеченно, добиваясь полной слаженности, логичности и завершенности каждой музыкальной фразы, иногда спорили, чаще понимали друг друга с полуслова.

Сейчас они прошли программу один-единственный раз, ничего не повторяя, не вдаваясь ни в какие подробности. Сыгранное подучилось слабой тенью. жалким подобием того, что должно было быть. Того, что Карина и Олег играли вчера вечером. вызывая искренние и теплые аплодисменты публики.

И все благодаря роялю. Скрипка звучала как обычно, с должным накалом, страстно, убедительно.

Карина каждую минуту ждала, что Олег взорвется. наговорит ей кучу гадостей, уничтожит едкими, язвительными замечаниями. В какой-то мере она желала этого — только бы избавиться от холодного безразличия, ощутить что-нибудь внутри себя, пусть даже боль и обиду.

Но он молчал. Закончил играть, кивнул Карине, сложил инструмент.

— До вечера. — Тон его был сухим, но корректным. Он не собирался делать ей никаких замечаний. Повесил скрипку на плечо и ушел в другое помещение. где репетировал оркестр.

До концерта оставалось около восьми часов, иначе говоря, весь день. Как провести его, Карина понятия не имела. Привыкшая за неделю неотлучно находиться рядом с Олегом, она разучилась оставаться наедине с собой.

Возвращаться в гостиницу и сидеть в номере до самого вечера ей не хотелось. К тому же подсознательно Карина панически боялась, что снова встретится с Русудан.

Она немного поколебалась и отправилась бродить по городу в одиночестве. Вскоре внимание её привлек «Икарус», стоящий посреди центральной площади. Возле него, притопывая ногами, чтобы окончательно не замерзнуть, взад-вперед прохаживалась веселая тетка в темной кроличьей шубе и такой же шапке-ушанке. В руках у тетки был рупор.

— Обзорная экскурсия по городу, — вещала она в него, одновременно вертя головой по сторонам в поисках клиентов. — Билет — сто рублей. Поездка охватывает все главные достопримечательности Суздаля, туда-обратно всею три часа. Для желающих — обед в ресторане, его стоимость десять долларов. Кто хочет, может перекусить в кафе — это рядом.

Тетка сделала минутную паузу, затем завела с новыми силами:

— Кто желает покататься по нашему старинному городу, милости просим…

Карина подошла к автобусу ближе, заглянула внутрь — народу набралось негусто, вся передняя часть «Икаруса» оказалась свободной. За рулем, позевывая, сидел пожилой водитель с небритой, седоватой щетиной на лице.

— Что смотришь, дочка? — мужик приветливо улыбнулся Карине. — Залезай, прокатимся. Деньги есть?

— Есть, — кивнула она, прикидывая в уме, успеет ли она вернуться вовремя. По ее подсчетам выходило, что вполне.

Шел только двенадцатый час, а в филармонии ей нужно было быть не раньше шести.

— И долго мы будем стоять? — спросим Карина шофера, опасаясь, что, пока не заполнятся все места, автобус на экскурсию не поедет.

— Зачем долго? Сейчас погодим еще минут пятнадцать и тронемся.

— Разве за такое время можно собрать нужное количество пассажиров? — усомнилась Карина.

— Как пить дать, — пожилой махнул рукой. — Мы порожними никогда не ходим, ей-ей. Ты сама-то откуда?

— Из Москвы.

— У-у! — уважительно протянул водитель и покачал головой. — Сразу видать. И одежка другая, чем у нас тут носят, и вообще… — Он неопределенно хмыкнул, выражая, видимо, таким образом свое восхищение. — А к нам чего? Погостить?

— На гастроли.

— На гастроли, — озадаченно повторил мужик. — Ишь ты. Кто же такая, певица?

— Пианистка, — улыбнулась Карина.

Старик-шофер был вторым за сегодняшний день посторонним человеком, с которым у нее невольно завязывалась беседа. Но, в отличие от Русудан, от него не исходило ни малейшей опасности, наоборот, он весь лучился добродушием и простотой. Болтать с ним, отвечать на его нехитрые вопросы было легко и приятно.

Она заплатила тетке с рупором стольник и уселась на одно из передних сидений. Мужик отодвинул в сторону стеклянную дверцу, отгораживающую кабину водителя от салона, и развернулся к Карине лицом.

— У нас город замечательный. Церквей много. Золотое кольцо России, одним словом.

Народ действительно потихоньку прибывал. Беседуя с шофером о том о сем, Карина не заметила, как автобус заполнился почти на две трети.

Экскурсовод просунула в двери румяное от мороза лицо, пошевелила губами, подсчитывая количество пассажиров, и решительно полезла внутрь:

— Едем, Иваныч, а то я вконец задубею.

— Едем так едем. — Иваныч послушно завел мотор.

«Икарус» медленно развернулся и покатил по заснеженным улицам.

К Карине так никто и не подсел, место с ней рядом оставалось свободным. Она поставила на него сумочку и поглядела в заиндевевшее окно.

За стеклом мелькали маленькие, сплошь старинные дома — среди них не попадалось ни одного современного, многоэтажного здания.

Проплывали золотые купола, ослепительно сверкающие на солнце.

Тетка в кроличьей шубе снова взялась за свой рупор.

Сначала Карина слушала ее внимательно и с интересом. Потом постепенно отключилась, задумалась о своем.

Она пришла в себя от легкого толчка. Автобус остановился, пассажиры двигались к выходу.

Из кабины высунулось заросшее щетиной, добродушное лицо Иваныча.

— Ну, о чем мечтаешь? У нас тут остановка. Музей старинных кружев — выходи да смотри.

Карина без особой охоты поднялась с насиженного, теплого места. Честно говоря, ей не очень-то хотелось идти в музей, неспешная езда в «Икарусе» привлекала гораздо больше: легкое, плавное покачивание автобуса в сочетании с удивительно красивым зимним пейзажем из русской старины успокаивали натянутые до предела нервы.

Она выбралась на морозный воздух, догнала толпу экскурсантов и вошла в невысокий особнячок.

Лекция оказалась интересной и недолгой. Вскоре Карина уже сидела у своего окна, погруженная в странный полусон-полуразаумье.

…Она старалась представить себе, чем занят сейчас Олег. Удивлен ее исчезновением? Возможно, даже разыскивает ее по всей гостинице.

А может быть, ему плевать? Сидит себе в холле, читает очередную газету или режется в шахматы с ребятами из оркестра.

Как они будут играть сегодня вечером? От утренней репетиции осталось тягостное впечатление. Да и вообще, долго ли им еще осталось концертировать вместе? Что, если это выступление последнее?