Грузинские народные сказки. Сто сказок.

– Ничего мне не надо, – говорит Светлолицый, – научи только, как огненного дэва найти, дай людей, чтобы указали дорогу.

Дал ему царь проводников, повели они его на одну гору и говорят:

– Вот за этой горой и живет огненный дэв.

Учуял дэв, что на горе люди, пошел вверх.

Идет, все три пасти раскрыты, огнем дышит – и близко к нему не подойти.

Выхватил Светлолицый свой меч, полетел прямо на дэва, что бабочка на огонь.

Замахнулся Светлолицый мечом, отрубил две головы, третья и говорит:

– Не руби меня, не то не найти тебе того, ради чего пришел. У меня в голове коробочка, в ней два вороненка, они-то и есть душа железного дэва.

Отрубил Светлолицый и третью голову, достал коробочку, тут же оторвал голову одному вороненку, а другого взял с собой, думает: убить и этого, ну, а как железный дэв дома, да в дверях стоит; умрет он, застрянет в дверях, останется красавица внутри, не войти мне в башню.

Идет Светлолицый, то туда потянет головку вороненка, то сюда, чтоб занемог железный дэв и где бы он ни был – добрался домой.

Дошел до моря, вызвал морского коня, сел на него, едет. Переплыл море, отпустил морского коня, сел на своего, дальше поехали. А дэв занемог уже, но все же добрался до дому, сидит у порога, умирает.

Приехал Светлолицый, крикнул красавице:

– Наступи ногой на него и прыгай наружу!

Выпрыгнула она, оторвал тогда голову Светлолицый вороненку; покатился дэв, так и прирос к дверям, не выйти бы уж из дому красавице.

Поехал с ней Светлолицый к жилью дэва, в котором жемчужины были, взял там свою долю, что ему братья оставили, забрал с собой и ту восемнадцатую красавицу, что ждала его в жилье трехголового дэва.

Привез ее домой, выдал замуж, как сестру, а сам женился на той невиданной под солнцем красавице: ведь сколько труда на нее положил!

Юноша-змей

Жила одна женщина. Уже на старости лет родился у нее сын. Да лучше бы и не было того сына: родился у женщины сын-змей. Мать все же любила своего сына-змея, ходила за ним, кормила грудью и вырастила его крупным и здоровым. Однажды заговорил змей человечьим голосом:

– Пойди, мать, к нашему царю, скажи ему: «Мой сын-змей просит у тебя в жены единственную твою красавицу дочь».

Испугалась мать. Страшно, что ее сын, да еще змей, осмелился просить в жены цареву дочь, а еще страшней, что змей человечьим голосом говорит. Да что делать? Не дает покоя сын – иди да иди!

– Убьет меня царь, сыночек, – говорит она, а он и слушать не хочет. Осмелела, пошла старушка. Пришла ко двору. Призвал ее царь и спрашивает:

– Что тебе, старуха?

– Не дает покоя сын-змей, просит в жены вашу дочь. – И рассказала все.

Не удивился царь, выслушал ее и сказал:

– Все знают, что невелико мое могущество. Теснит меня сильный сосед и разоряет. Вот и теперь прислал он послов и задает три- задачи, не отвечу – разнесет все царство. Скажи твоему сыну: отгадает он их и спасет тем меня и мое царство – отдам ему дочь, а нет – так и нет. Первая задача: есть у царя табун коней; требует он различить, кто в табуне мать, а кто ее дети. Вторая задача: есть у царя пестик от ступы, и велит царь вырезать из того пестика тысячу локтей кожи и прислать ему. И третья задача: в его царстве один край от безводья страдает, – нужно открыть там воду.

«Эх, – подумала старуха, – вот связалась с бедой, так связалась!» – И побежала домой.

– Ну как, сделала что? – спросил сын-змей.

– Да что сделала? – говорит мать, а сама еле дышит, и во рту у нее пересохло. – Смерть моя пришла, больше ничего, – и заплакала.

– Не плачь, – говорит змей, – не бойся, тот царь меня не одолеет.

Услышала мать, смеется, словно безумная.

– Это тебя, змееныша, царь не одолеет?

– Нет, – говорит змей, – не одолеет!

– А не одолеет, так слушай же! – и рассказала все три задачи.

Змей и не задумался:

– Иди сейчас же и доложи царю: «Пошли, царь, своего советника к тому царю и скажи: пусть вырежет он образцы из того пестика да скажет, какой ширины кожу угодно ему получить». Не вырежет царь – сам осрамится, не мы. Второе: скажи, чтоб табуну не давали пить три дня. А как пустят к воде, какая лошадь заржет, та и есть кобыла-мать. Где люди от безводья страдают, там стоит в таком-то месте дуб, пусть выроют тот дуб, и откроется вода.

Поспешила мать к царю. Пришла, а во дворце уже все загрустили, все надежду потеряли. Как ни тяжко всем, а увидели старуху, стали над нею смеяться. А как узнали ответ змея, поклонились все старухе и приняли ее с большим почетом. Рассказали все послам, отправили и советника с ними, оставили злого царя в дураках с его задачами.

Спасся царь и по слову своему призвал во дворец змея-спасителя. Приполз во дворец большущий змей. Встретили его с большим почетом. Ластятся все к змею, улыбаются, больше от страху, чем от радости. Посадили змея рядом с царевной-красавицей. Началась свадьба.

Сидит красавица, нет меры ее горю-тоске. Сидит, и ножом губы ей не разожмешь, да уж что делать? Такова, видно, ее судьба.

Кончилась свадьба. Отвели молодых – змея с красавицей – в опочивальню. Прикрыл царь двери и стал бить себя кулаками по голове, рвать на себе волосы, царапать грудь, стонать.

– Съест, съест змей проклятый мою красавицу!

А в опочивальне вот какие дела: обвил змей красавицу, обнял ее, ласкает, целует. Стоит царевна ни жива ни мертва. И не глядит, и не дышит даже от страха, так и окаменела вся.

А змей ласкается, просит:

– Полюби меня, не отгоняй! Смотри, не обернулось бы так, чтобы ты меня о любви молила, а я, как вот ты теперь, бегал бы от тебя.

Просит он, молит, и вдруг – чудо: сбросил змеиную кожу, и явился статный, прекрасный, как солнце, юноша. Взглянула царевна и глаз отвести не может. Забилось у нее сердце, засверкали глаза, засветились. Стоят они – одно счастье только взглянуть на них… Обнялись они, ласкаются. Словно лучи золотого солнца, светятся волосы юноши, а жемчужные пальцы невесты перебирают их, ласкают.