Грязь на девятой могиле

– Но ведь это неправда! Я постоянно замечаю, как ты удивляешься.

– Когда, например?

– Ну, однажды мужик предложил тебе полтора доллара за свидание. Ты сильно удивилась.

– Я не удивилась, а оскорбилась. Полтора бакса? Серьезно?

– Ладно, ты права. Но ты удивляешься каждый раз, когда проливаешь кому-то на колени воду.

– Есть такое дело.

– А когда какой-то парень пытается ограбить кафе и палит из пушки, ты спокойна, как напичканный анестезией пациент.

– А-а, ты об этом… Ну… - Тут ей пришлось подумать. – У меня всего-навсего высокий… порог опасности.

Это точно.

– Так значит, ты все-таки не экстрасенс?

Куки накрыла своими ладонями мои.

– Нет. Я помогаю полиции, хотя скорее Боберту, собирать информацию.

– А-а. – Пришла моя очередь удивляться. – То есть ты консультант по сбору данных?

– Ага. Хотя все же жаль, что я не экстрасенс.

Все эмоции подруги окрасились грустью.

– Почему?

– Потому что тогда я бы могла помочь своей потерянной подруге. К тому же, - Куки строго уставилась на меня, - я бы больше знала о тебе. Ты ничего мне не рассказываешь! Даже когда страдаешь. Такое чувство, будто ты мне не доверяешь.

Эти слова меня ужалили.

– Извини. Просто у меня вся жизнь кувырком.

– Вот оно что! То есть все дело в тебе, а не во мне, да? Ты к этому ведешь? Ясное дело, у тебя вся жизнь кувырком. Ты же очнулась в переулке с ретроградной амнезией! Но, если ты кому-то откроешься, если расскажешь, через что тебе приходится проходить, это обязательно пойдет на пользу.

Мне очень хотелось все ей рассказать. Хотелось кому-нибудь довериться. Но вдруг я ее потеряю? Вдруг она решит, что я спятила, и бросит меня, как хренового ухажера?

– Кук, - неуверенно начала я, ерзая на месте, - я… не такая, как все.

– В каком смысле?

– Не знаю. Понимаешь, в мире есть такие вещи, о которых лучше никому не знать.

– А я хочу знать.

– Это вряд ли.

Куки наклонилась ко мне, и на красивом лице расцвела улыбка.

– А ты испытай меня. – Я все еще молчала, поэтому она добавила: - Чарли, ты можешь сказать мне что угодно. Пускай мы дружим всего месяц, но такой замечательной подруги, как ты, у меня никогда не было.

Хватит ли мне смелости? Может быть, если начать издалека…

– Ну ладно. В общем, ты же в курсе, что некоторые могут слышать то, чего не слышат другие? Как будто у них обалденный слух?

Куки кивнула.

– А некоторые, например, могу видеть то, чего не видят другие. Как будто у одних стопроцентное зрение, а у других – сто пятьдесят процентов из двухсот.

– Ага, - протянула Кук, словно пыталась понять, к чему я веду.

– Так вот. Я вижу и слышу то, чего не видят и не слышат другие.

– Ясненько. Значит, ты классно видишь в темноте?

– Вроде того. Не совсем. – Я выпрямилась, когда нам принесли еду, откусила кусочек и, закатив от восторга глаза, продолжила: - Я вижу кое-что другое.

– Минуточку! – Куки запила водой вставший поперек горла кусок. – То есть ты хочешь сказать, что ты сама ясновидящая?

Я задумчиво расправила плечи.

– Может быть, в каком-то смысле.

– Обалдеть! И что конкретно ты видишь?

Вот и приехали.

– Ну, например, мертвых людей.

Подруга зачарованно кивнула, но ни капельки не удивилась. Или не поверила мне, или у нее более широкие взгляды, чем можно было ожидать.

Я укоризненно поджала губы.

– Ты ни капельки не удивилась. Или ты мне не веришь, или у тебя более широкие взгляды, чем можно было ожидать.

– У меня широкие взгляды, - подтвердила она. – Может, я и не экстрасенс, но вообще забавно, что ты так подумала. Есть у меня одна кузина, которая… Ну, в общем, она, конечно, тот еще фрукт, но кое-что тоже видит. И это не шуточки. – Куки опустила голову и вдруг залилась краской, словно ей было стыдно. – Никто ей не верил. Никто не встал на ее сторону. Даже когда она предупредила нас о надвигающейся беде и предсказания сбылись, родители сдали ее в психушку. А теперь… Теперь она совершенно не умеет общаться с людьми. Ей даже поговорить не с кем. Это ужасно.

– Я и понятия имела… Мне очень жаль, Кук.

– Нет-нет, все в порядке. Спасибо, но я это все к тому, что больше никогда в жизни не стану сомневаться в истинном даре. Если ты говоришь, что видишь призраков, значит, ты видишь призраков.

– Ты и правда мне веришь?

– Всеми фибрами души.

Тяжесть, которую я до сих пор носила на плечах, мигом испарилась. Куки мне поверила, и я это чувствовала на все сто. Странно, но глаза запекло от слез. До сегодняшнего дня я и не представляла, как сильно мне хотелось с кем-нибудь об этом поговорить.

– Ох, солнышко… - Глаза Куки тоже наполнились слезами, и она крепко меня обняла. Вышло неловко, потому что через стол. – Теперь, когда этой стены больше нет, расскажи мне все-все-все!

Я моргнула:

– Все-все-все?

– Все-все-все.

Ну, я и рассказала. О том, что чувствую эмоции людей. Что вижу суровый и изменчивый потусторонний мир, где на самом деле обитают сверхъестественные существа. Однако я ничего не сказала ни о Рейесе, ни об Оше. Почему-то казалось, что свою историю они должны поведать сами. Если захотят. Зато я рассказала Куки о демоне внутри мистера Пи, об ангеле, который пытался меня убить, о клубящемся черном дыме…

Однако внимание Куки, похоже, привлек один конкретный аспект моего рассказа.

– Потусторонний мир? Ты видишь его прямо внутри нашего?

– Ага.

– То есть он вокруг нас?

Я кивнула.

– Ничего себе! – Куки откинулась на спинку стула и задумчиво свела брови. – Это что-то новенькое.

– В смысле?

– Ну, знаешь, я в целом. Не каждый день такое услышишь. – Поразмышляв еще несколько секунд, она поинтересовалась: - Еще что-нибудь интересное есть?

– Ага. Похоже, я знаю восемь языков.

– Не может быть!

– А еще, - продолжала я, - я умею останавливать время. – Наверное, я уже перегнула палку с исповедями, но Куки держалась молодцом, поэтому я добавила: - И сквозь меня, судя по всему, могут проходить призраки.

– Ну да, они же призраки.

– Нет. Совсем-совсем, прямо через меня. Как в старой шутке, помнишь? Зачем цыпленок перешел дорогу?

– Чтобы попасть на другую сторону, - тут же подхватила Куки. – Джейни, ты понимаешь, что это значит?

Я фыркнула: