Грязные игры

– Так... Ну а ты, Сарана, чем будешь отбиваться? Тебя с Ддамяном видели, и не раз.

– Я вообще к этому делу сбоку припека. Месяц назад полковник попросил подыскать дом в горах, под дачу. Говорил, что хочет вызвать сестру с детьми. Дачу я нашел, документы на сей счет оформлены. В благодарность за помощь полковник пригласил пару раз в ресторан. Я согласился. Не могу же деньгами брать! Верно? А в ресторане и познакомился с двумя типами, которых даже описать как следует не смогу.

– Почему не сможешь?

– Потому что... как бы сказать... лица невыразительные.

– На себя глянь, - вздохнул Седлецкий.
– Так... Самый сильный аргумент в пользу того, что полковник уехал с нами по сговору, это пропажа бумаг из сейфа. Ключ к нему был только у Адамяна.

Спасибо, Георгадзе, за содействие. Твоих услуг в Москве не забудут.

– Позвольте переговорить с вами наедине?
– спросил Георгадзе.

– У меня нет секретов от коллег, - сказал Седлецкий.

– И все же, - проявил настойчивость Георгадзе.

Они отошли к реке, бормочущей неподалеку.

Седлецкий обежал взглядом темную холмистую равнину, вдохнул свежий воздух с реки и спросил:

– Что, дружище, маловато показалось "лимонов" Адамяна?

– Не в деньгах дело. Хотя без моей помощи, сами понимаете, вам было бы...

– Не бери на себя много, парень, - перебил Седлецкий.
– Не ты - другого нашли бы.

– Возможно. Но другой не был бы заместителем начальника особого отдела. Я помог вам не потому, что поверил сказкам Сараны. В Шаоне я успел узнать, кто вы на самом деле. Мне посоветовали держаться от вас подальше. А я, как видите, не внял этому доброму совету.

– Отчего же?

– Оттого, что увидел перспективу. У вас нет людей в Отдельной армии на уровне моей должности.

А если меня назначат начальником отдела...

– Хорошо. Доложу руководству о твоем предложении. Сарана свяжется, когда понадобишься.

Георгадзе кивнул и пошел к своей "Волге", а Седлецкий вернулся к фургону.

– Вот ваши документы и командировочные удостоверения от хозуправления Министерства обороны, - сказал Сарана.
– Накладные на помидоры в порядке. Тут, в сумке, деньги на дорожные расходы.

Автоматы с боекомплектом - в кабине под сиденьями. Ну, ни пуха ни пера!

– К черту, - сказал Седлецкий.
– Спасибо, Сарана. Ты отлично поработал. Как думаешь, Мирзоев, из него получится хороший оперативник?

– А чего там!
– согласился Мирзоев.
– Парень молодой, яйца свежие. Только держи ухо востро, брат, с Георгадзе. Он вовсе не дурак. И прощай, авось еще увидимся.

– Почему нет... Шарик маленький.

– Какой шарик?

– Земной, - вздохнул Сарана.

Он пожал всем руки и ушел в темноту. "Волга", мелькнув красными стоп-сигналами на повороте, умчалась в Ставрополь. Они забрались в просторную кабину рефрижератора.

– Прапорщик Свиридов, - улыбнулся водитель.
– Можно - Вася.

Был он молодой, конопатый и белозубый, с редкими китайскими усишками.

– Сейчас и мы представимся, - сказал Мирзоев, раскрывая свое удостоверение.
– Прапорщик Билялетдинов... Н-да. Что я им там, в Москве, сделал плохого? Ну, в звании понизили... А фамилия, где они ее откопали?

– Зато я - старший прапорщик, - похвастался Седлецкий.
– Ковальчук Хведор Ахванасьевич. От яке дало! Старший, значит, командир.

– Да вас, хохлов, салом не корми - дай покомандовать, - вздохнул Мирзоев.

– Молчи, татарва! Слухай мою команду, ты, Биля... Биля... Тьфу! И ты, Василий... Спать! Подрыхнем часок - и в дорогу. Путь неблизкий. Спаси и сохрани нас, Никола-угодник, покровитель странствующих и путешествующих...

– Вот, значит, как запел, - засмеялся Мирзоев, устраиваясь на рундуке за спинками сидений.
– Ох-хо, это тебе не спальный вагон.

– Зато и не ящик в холодильнике, - откликнулся Седлецкий.

– Скажите, - помялся водитель, - а тот всю дорогу так? Как пенек?

И ткнул пальцем в направлении фургона.

– Ты за него не волнуйся, - сказал невидимый Мирзоев.
– Он сейчас кайф ловит.

– А я уже такого возил, - похвастался Василий.
– В этой же машине. В прошлом году, из Бендер.

– Не боишься, что язык вырвут?
– рявкнул Седлецкий.
– Гаси свет!

Заснули они моментально, набирая силы перед броском через пол-России с юга на север.

23

"Гражданская война всегда имеет некоторые силы внутри страны, которые по разным причинам заинтересованы в ее стимулировании и развитии...

Ее этапы в России - это: сначала апрельские события, потом раскол ФНС с выходом из него организации, затем создание новых политических союзов и группировок на фоне ухудшения уровня жизни народа... Дальше - перенесение конфликта в парламент, затем из парламента - перенос на национально-религиозную почву, с последующим обострением и накаливанием до температуры открытого конфликта...

Радикальная часть президентского окружения работает на это, и президент оказался в данном случае по крайней мере заложником, а возможно, и соучастником".

С. Кургинян в интервью С. Элыаановичу

"Залпы по Таджикистану - предупреждение России".

"Правда",

1993, 10 августа.

– Где ты была?
– сонно спросил Акопов.

– В душ ходила.
– Людмила зашелестела халатом.
– Такая жарища...

Они спали в комнате на первом этаже. На втором, у пультов, сидела смена - супружеская пара, присланная Савостьяновым.

– Опять этот Борис курит трубку, - шепнула Людмила.
– Чувствуешь?

– А мне нравится запах. Хороший табак.

Он обнял ее - упругую и свежую, чувствуя, как медленно теплеет под ладонями прохладная нежная кожа.

– Иди ко мне...

– Не надо, Сережа... хватит. Спи - завтра тяжелый день.

– Да. Тяжелый. И, наверное, последний на этой чертовой даче.

– Почему - чертовой? Разве нам тут было плохо?

Он долго молчал.

– Нам тут было хорошо, - сказал наконец.
– Слишком хорошо. Плохо, что это кончается. И плохо, что я к этому, оказывается, привык.