Грязные игры

Совсем недавно Грифф подумал бы: Отлично. Я убью эту сволочь или он меня убьет – это не имеет особого значения.Но теперь он хотел жить. Он хотел жить долго, с Лаурой. И это заставляло его драться, даже когда силы покинули его и каждое движение давалось с огромным трудом.

Завывание полицейских сирен показалось ему чудесной музыкой. Звук доносился издалека, но быстро приближался. Облегчение для Гриффа, эти сирены привели Родарта в бешенство и, казалось, удвоили его силы и решимость.

Он оскалил свои окровавленные зубы и перешел в наступление. Грифф уклонился влево, затем вправо. Родарт очертя голову бросился вперед, споткнулся о глубокую колею, оставленную колесами трактора, и рухнул ничком на клубок колючей проволоки.

Он завывал, как привидение, не столько от боли, причиненной безжалостными колючками, сколько от ярости из-за своего поражения.

Грифф стоял и смотрел, как Родарт пытается освободиться, но его исступленные попытки сбросить проволоку запутывали ее еще больше. Колючки впивались в его одежду и тело.

Звук сирен был уже близко.

– Перестань! Все кончено, – крикнул Грифф Родарту.

– Пошел ты!

Каким-то чудом Родарту удалось перевернуться на спину, он был весь обмотан проволокой, колючки впились в его искаженное злобой лицо. Но он продолжал дергать руками и ногами. Он смог поднять колено, хотя его ступню крепко держала петля колючего капкана.

– Оставь, Родарт, – Грифф, задыхаясь, вытирал разбитый нос. – Ради бога.

Полицейские сирены были уже близко – на расстоянии не больше полумили. Грифф посмотрел на дорогу, надеясь увидеть полицейские машины. За ровным невспаханным полем он различил разноцветные вспышки. Через минуту или две…

– Попрощайся со своей задницей, десятый номер.

Родарт целился в него из маленького пистолета, и Грифф только теперь заметил кобуру под брюками у него на лодыжке. Кровь текла из многочисленных ран, но детектив, казалось, не замечал этого. Рука с пистолетом была поцарапана и кровоточила. Но палец твердо лежал на спусковом крючке, и рука, сжимавшая пистолет, не дрожала. Проволока, пересекавшая лицо, делала его еще более уродливым. Один край его рта был прижат, но он сумел растянуть губы в кривой улыбке.

Сознание Гриффа зафиксировало все это за долю секунды. Он понял, что это конец. Его последняя мысль была о Лауре.

А потом улыбка Родарта погасла. Он вскрикнул, и в то же мгновение Грифф был сбит с ног. Мануэло Руис молнией пронесся мимо него, а штык лопаты, описав быструю дугу над головой сальвадорца, опустился прямо на череп Родарта, разрубив его надвое.

Проговорив почти без остановки около часа, Грифф устало откинулся на больничной кровати и перевел взгляд на звукоизолирующие плитки на потолке.

– Джентльмены, мой клиент ответил на все ваши вопросы. Я предлагаю вам уйти и дать ему отдохнуть, – это был его новый адвокат, приехавший по рекомендации Глена Ханниката.

Два детектива полиции Далласа пропустили мимо ушей слова адвоката и не двинулись с места. Грифф подумал, что они ждут, не хочет ли он что-нибудь добавить. Один из них был седым, неразговорчивым и уставшим. Второй был моложе Гриффа. Более агрессивный и раздражительный, чем его коллега, именно он задавал большую часть вопросов.

Грифф не запомнил их имен. Он даже не был уверен, что помнит имя своего адвоката. Ханникат договорился с ним, пока Грифф был в операционной, где из его плеча извлекали пулю. Рана была неприятной и болезненной, но не опасной и явно не угрожавшей жизни.

– Руис выкарабкается? – после продолжительного молчания спросил Грифф.

– Похоже, – ответил молодой детектив. – Крепкий парень, должен вам сказать.

– Точно, – Грифф вспомнил, как Мануэло едва его не задушил. – Ему не предъявят обвинение в убийстве Родарта, так?

Детективы одновременно покачали головами.

– Если бы не он, Родарт застрелил бы вас, – ответил тот, что помоложе.

Грифф кивнул.

– Тот старый амбар использовался как перевалочный пункт для нелегальных иммигрантов. Когда Руис проник в страну, его направили туда и сказали, что он может получить фальшивые документы у парня, который его там встретит. Он отдал все деньги, которые у него были, но зато с документами он мог сразу же устроиться на работу. Парни из отдела по борьбе с нелегальной иммиграцией уже ищут тех, кто этим занимался. – Он сделал паузу, а потом добавил: – Через переводчика Руис также признался в убийстве Фостера Спикмена.

– Это была случайность.

– Он тоже так говорит.

– Это правда.

– Он сказал, что вы дрались. Правильно?

– Да.

Грифф и Макалистер – так его звали, Джим Макалистер – не имели возможности поговорить наедине перед началом допроса, и теперь адвокат негромко кашлянул, подавая ему предупреждающий сигнал. Хотя Грифф говорил правду – только правду и ничего, кроме правды.

– Руис не очень-то распространялся относительно причины вашей ссоры.

Мануэло хранил верность хозяину. Он не станет бросать тень на Спикмена и рассказывать полиции, что получил от него приказ убить Гриффа. Грифф тоже не видел смысла говорить об этом. Его лицо осталось бесстрастным.

– Вы не хотите пролить свет на это обстоятельство, мистер Буркетт? – продолжал настаивать молодой детектив.

– Нет.

– Может быть, что-топроизошло между вами и Спикменом?

– До того вечера я встречался с ним всего один раз, и это была дружелюбная беседа.

– Вы не ссорились в тот вечер?

– Нет.

– Вы не спровоцировали Руиса?

– Нет. По крайней мере, сознательно. Он напал на меня сзади.

– Он это признал, – проворчал пожилой детектив. Он хмурился, как будто был смущен. Или сомневался в словах Гриффа. – Но это не объясняет, почему он на вас напал.

– Я не знаю причины.

– Бросьте, Буркетт, – сказал молодой детектив. – Конечно, знаете. Что вы делали у Спикменов?