Грязные игры

Спасибо, спасибо вам, Александр Борисович! Спасибо за чуткость и отзывчивость! Спасибо за...

Это наша работа, — скромно ответил я.

Вскоре снизу сообщили, что наряд готов.

Ну, до свидания,— протянул мне ладонь Стриж.

Минуточку, Александр Эдуардович. Позвольте телефончик.

Ну конечно, конечно!

Он полез в карман и достал изящный кожаный футляр для визиток.

Вот. Тут и служебный и домашний.

Он ушел вслед за милиционерами, то и дело оглядываясь и махая мне рукой.

Ну и что теперь прикажете делать? Этот разговор со Стрижом, вместо того чтобы внести ясность, вконец запутал меня. Врагами были Старевич и Серебров или закадычными друзьями? Почему, если Серебров был застрелен, как говорит Стриж, «для острастки», Старевича убили в тот же день? Даже не дав ему времени на размышление и «исправление»? И в конце концов, что это за «Просперити» такое? А Стриж знал это название, голову даю на отсечение, что знал. Но говорить все-таки не стал. Значит, можно предположить, что именно здесь таится что-то важное. А вот что — неизвестно.

И все-таки я чувствовал, что действительно, как выразился Меркулов, «становится все теплее». И разгадка близко.Я сделал самое разумное, на мой взгляд, в этой ситуации. Я позвонил Грязнову домой.

Слава? Это Турецкий.

Слушаю. Ты еще на работе?

Да. Тут ко мне Стриж-старший в гости приходил.

Врешь, — не поверил Грязнов.

Падла буду, — пользуясь его любимым уголовным лексиконом, ответил я.

И что он рассказал?

Много интересного. Но это долгая история. Пока что я хочу, чтобы ты поставил на прослушивание его телефоны.

А как быть с законом об оперативно-следственной работе? Будем дожидаться решения суда? — иронически спросил Слава.

В гробу дождемся.

Ну ты же понимаешь, что я не могу поручить это муровцам из второго отделения.

Я надеюсь, что ты поручишь это Денису, племяннику своему.

Разумно. Моя «Глория» идеально подходит для подобных дел. Но имей в виду, что использовать эти материалы в качестве доказательств будет нельзя.

Плевать. Сейчас для нас главное факты. О чем будет говорить он. И главное — с кем. Ну так сделаешь?

Диктуй.

Я прочитал домашний телефон Стрижа на его визитке и добавил:

У него наверняка есть мобильный. И может, даже не один. Надо срочно выяснить номера и поставить на прослушивание и их.

Трудновато будет это сделать. Но можно.

Только я тебя прошу, Слава, побыстрее.

Само собой.

И еще. Как там с «Просперити»? Ты что-нибудь выяснил?

А как же! — важно ответил Грязнов.

Я прямо как будто видел перед собой эту самодовольную рожу!

И что?

Очень интересно. Фирма занимается менеджментом, в частности в области спорта. Борьба, баскетбол, теннис. Хоккей. Фигурное катание...

Я уже понял, что они решили охватить весь список «Спортлото». Давай покороче.

Владелец агентства некий Михаил Островский. Занятная, кстати, личность. Кандидат философии, некоторое время преподавал в МГУ эстетику. Потом внезапно ударился в криминал.

Что значит «ударился в криминал»?

То и значит. В восемьдесят втором году организовал подпольный цех по производству фуфловых обручальных колец с золотым напылением. Реализовывали через подставных лиц в салоне «Гименей» на Ленинском проспекте. Так что никому и в голову не приходило проверять. Ну контролеры, понятно, были в доле. По л го да цех работал и, если бы одному из брачующихся, любознательному ювелиру, не пришла в голову мысль вычислить плотность металла, из которого сделаны кольца, проработал бы еще столько же. Ну всю банду посадили на полную катушку, а самому Островскому дали всего пять лет, непонятно почему. Чувствую, взятки там были о-го-го...

Ну и что дальше?

Ничего. Вышел через три года по амнистии и на этот раз занялся антиквариатом. Поймали на контрабанде и опять посадили. И снова всего на два года. Что делал после освобождения — неизвестно. Но в милицейских сводках не светился и ни по каким делам не проходил. Думаю, просто ни разу не прокололся. Умный, гад.

Философ, — вставил я.

Да, кстати, и кликуха у него соответствующая. Сократ. Но не только из-за образования. Во время первой отсидки ему сломали нос, и хрящ неправильно сросся. Так что и нос у него соответ­ствующий, как у Сократа.

Значит, Сократ, — задумчиво повторил я, — неизвестно, связан ли он с Нордом?

В том-то и дело. Насколько мне удалось выяснить, раньше агентство Сократа и фирма Норда конкурировали. А примерно месяца четыре назад Норд вдруг объявил, что его хоккеисты перезаключают контракты с «Просперити». Это было очень неожиданно.

Может, полюбовно договорились?

Нет. Сократ надавил на Норда, и тому больше ничего не оставалось, как согласиться.

Откуда такая уверенность? — изумился я.

Сегодня я был в больнице у Бородина. Он выздоровел и заговорил. И рассказал, кстати, массу интересного.

Что же ты, подлец, сразу мне не сказал? — закричал я в трубку.

А ты не спрашивал, — спокойно ответил Грязнов.

1 октября 1997 года

11 часов 30 минут

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Не успел я заявиться на работу, как в мой кабинет ввалился Грязнов собственной персоной.

Привет, Слава, — изумился я, — какими судьбами?

Да вот решил навестить. Ты, Турецкий, кажется, не рад?

Да нет, заходи, гостем будешь.

Грязнов потопал на пороге, чтобы стряхнуть с подошв грязь (как будто не мог сделать этого внизу!), бухнулся на стул и положил мне на стол папку.

Вот, — сказал он.

Что — вот? — не понял я.

Сработало.

Говори толком, Слава, — погрозил я ему пальцем.

У тебя, Турецкий, ранний склероз. Это я тебе как начальник МУРа говорю.

Временный, — уточнил я.

Это ничего не меняет, — важно надул щеки Грязнов, — ты что, не помнишь наш вчерашний разговор?

О чем?

О том. О Стриже.

Помню ли я наш разговор! Да я всю ночь не спал, размышлял, что из сказанного им вчера правда, а что ложь. И надо сказать, так ни к чему и не пришел.

И что Стриж?

Я уже сказал. Сработало. То есть позвонил он.

Кому?

Во-первых, не «кому», а «как». То есть «откуда». Это самое главное.

И откуда же?