Грымза с камелиями

– Если я его увижу, то обязательно вам принесу.

– Спасибо, дочка, дорог он мне, совсем я без него плох.

Дед Остап налил еще кваса и вдохнул терпкий дым.

– А куда этот незнакомец ходит? – вернулась я к неряшливому парню.

– Так к домам большим и ходит, где ты на работу определилась. Куда именно, не скажу, но в ту сторону. А бывает, к реке вышагивает; не знаю, уж какие он дела творит, но чувствую, недобрые.

– А вчера вы его видели?

– Было дело. Я за банькой стоял, уже стемнело, гляжу – крадется к лесу, оглядывается, боится, что заметят. Чудак, не понял еще, что, кроме меня, тут никого и нет, – старик усмехнулся. – А пошел он своей обычной дорогой – к большим домам.

Значит, вчера этот человек вполне мог быть около дома Воронцовых... Кто он? Кто он?

– Спасибо вам, – поблагодарила я деда Остапа. Сделала глоток кваса и на миг закрыла глаза от удовольствия, – пойду уже, мне еще приятеля надо найти, приехали вместе.

– Того, что маленький да толстый?

– Ага, – подтвердила я, – не знаете, где он? Вроде сказали, в деревню пошел.

– Видел его с час назад, около колодца крутился.

– И чего он тут крутится... – раздраженно пробормотала я.

– Как чего, – ухмыльнулся дед Остап, и его глаза лукаво заискрились, – одного человека вы с ним ищете, видать, интересы ваши рука об руку идут, а может, и переплетаются, как ветви деревьев. Он тоже спрашивал про незнакомца, не встречал ли, не разговаривал ли с ним.

– А вы?

– Заблудил его немного, – дед Остап пожал плечами и улыбнулся.

– Обманули? – уточнила я.

– Обманул, как есть обманул. Сказал, что видел, да только случайно, мельком, и ничего не знаю больше.

– А почему вы ему правду не сказали?

Дед Остап потер ладони о ватные штаны и вновь потянулся к пачке с папиросами.

– Для тебя, дочка, эту правду берег. А коли всем говорить стал бы, так расплескал бы, не донес.

– Спасибо.

Я взяла руку деда Остапа и пожала ее. Немного официально получилось, но зато от души. Выйдя за калитку, обернулась – приятное место, чудесный человек!

Осикова я нашла около почти развалившегося магазинчика: он сидел на ступеньке и ругался вслух.

– Чертова дыра! Спросить не у кого... прибил бы гада... – бубнил он, нервно отковыривая от досок потрескавшуюся краску.

– Спросите у меня, Арсений Захарович, – посоветовала я, прислонившись к березе, – а потом я у вас кое-что спрошу...

Осиков вздрогнул от неожиданности и вскочил на ноги.

Глава 16 Разговор по душам с Осиковым, и мысли, пляшущие в разные стороны

– Ты что здесь делаешь? – спросил Осиков, учащенно хлопая короткими ресницами.

– Вас искала. Соскучилась, знаете ли, да и мама жалуется, что совсем вы ее забыли, ходите не пойми где, общаетесь неизвестно с кем.

– Что за ерунда, не торчать же все время у реки, – Осиков сел обратно на ступеньку и нервно сцепил пальцы в замок.

– А может, вы здесь кого-нибудь ищете? – ненавязчиво поинтересовалась я.

Колитесь, Арсений Захарович, колитесь! Если честно, уже надоело ломать голову над вашими недомолвками и поступками. Сколько можно наивно полагать, что вас окружают беспросветные дурочки, пора бы уже посмотреть правде в глаза.

– Кого мне здесь искать?! – резко воскликнул Осиков.

Плохо врете, что тут еще скажешь.

– Где вы были этой ночью?

Осиков опять вскочил, побагровел, раздул щеки и шмыгнул носом.

– Что все это значит, что за допрос?! – выкрикнул он и топнул ногой.

Я промолчала.

– Да! Я здесь не просто так, – не выдержав моего взгляда, через несколько секунд затараторил Арсений Захарович, – я ищу парня, который украл мою карту!

О! Дело тронулось с мертвой точки.

– А зачем?

– Это моя карта!

– Неужели вы так щепетильны?

– Это карта с подробнейшим планом местности, на ней помечен охотничий домик.

– Вы преувеличиваете, Арсений Захарович, обычная карта с обычным крестиком, который растягивается на квадратный километр, там нет ничего интересного для постороннего человека.

– Это тебе так кажется, ты слишком легко относишься к таким вещам, – Осиков заходил взад и вперед, – кругом враги! Мы можем лишиться всего в любую минуту!

Куда это его понесло?

– Какие враги, где они? Откуда им взяться, вы что, еще кому-то рассказывали про свои наворованные сокровища?

– Нет! Ты что! Как можно!

– Тогда чего нам бояться? – настаивала я.

– В таких делах надо быть очень осторожными, я пожил на этом свете и во многом разбираюсь лучше тебя...

Далее Арсений Захарович прочитал объемную лекцию о бестолковой молодежи и о том, что раньше уважали старших и, конечно же, все были с ног до головы абсолютными интеллигентами. Жаль, мама пропустила это шоу. Она бы уж точно оценила ораторское искусство пухленького искателя приключений. Теперь я понимаю, за что она полюбила Осикова – за такую же трепетную душу, как и у нее самой.

Речь Арсения Захаровича была грамотной, с примерами и даже со стихами, слушала бы я его и слушала, но, увы, вредный характер взял свое.

– Арсений Захарович, вы извините, что перебиваю вас, но просто хочу напомнить, что из нас двоих в тюрьме за воровство сидели вы, а не я.

Осиков фыркнул и надулся.

Нет! Разговор еще не окончен.

– Вы знакомы с парнем, который украл карту?

Презрительное молчание в мой адрес.

– Вы как планируете встречу с ним? Думаете, вы его найдете и грозно скажете – а ну отдавай, что взял! Он заплачет, станет молить о пощаде и пообещает больше никогда так дурно не поступать. Так?

Молчание.

– Зачем вам нужен этот человек?

Тишина.

– Где вы были прошлой ночью?

Осиков дернул плечом – первое шевеление с начала допроса.

– Я видела вас, перелезающего через забор дома, в котором я работаю. Надеюсь, от этого вы отпираться не будете?

Арсений Захарович повернулся и покрутил пальцем у виска, давая понять, что я серьезно заблудилась в своих мыслях или попросту наткнулась на мираж.

– Вы хотите сказать, что этого не было?