Грымза с камелиями

– Не спрашивал он про чужих.

– А если спросит, скажете?

Юрий Семенович опять пожал плечами.

– Интересно, Максим думает, что кто-то из своих украл «Живую слезу» или нет... – стала я размышлять вслух.

– Доберется и до пришлых, дело времени. Петровна на тебя жаловалась хозяину, так я вступился.

– Спасибо, – я улыбнулась.

– Ругал уже?

– Да нет, чего меня ругать, бесполезное это занятие.

– И то верно.

Вспомнив про тест для Сольки, я заторопилась.

– Пойду поболтаю с Воронцовым.

Юрий Семенович выпрямился, нахмурился и махнул рукой – благословил, значит.

Поговорить с Виктором Ивановичем мне удалось только поздно вечером: он был занят делами и вопросами, связанными с кражей. Очередь из желающих приехать в эти края и провести расследование, как я поняла, не выстроилась, и Максим договорился, что возьмет всю ответственность на себя – это устроило всех.

Дождавшись, когда дом почти уснет, я на цыпочках направилась к Воронцову за тестом. Стучать в дверь побоялась, поэтому тихонько поскреблась.

– Заходи.

Воронцов сидел за столом, вокруг него были разбросаны бумаги, которые я тут же автоматически принялась собирать и складывать в стопку. Откинувшись на спинку кресла, он молча следил за моими движениями. Какие же у него каштановые глаза!

– Я соскучился, – наконец сказал Виктор Иванович.

– Я тоже.

Мне нравится быть с ним наедине.

Мурашки побежали по спине, сердце запрыгало, а душа, развалившись на розовых подушках, захихикала, дразня меня.

– Оставь бумаги в покое, я сам потом уберу.

– Вы столько раз сегодня называли меня горничной, что я прониклась этим и, как видите, теперь стремлюсь к чистоте и порядку.

– Ты брала колье?

– Нет, зачем мне оно? – я равнодушно пожала плечами.

Он встал из-за стола, и кресло, отъехав в сторону, стукнулось о стену. Бум... такой глухой звук... такой же, как и стук моего сердца.

– Как вообще такое могло прийти вам в голову? – возмутилась я, судорожно соображая, как бы поскорее взять себя в руки.

– Я пока не нашел для себя объяснения твоего присутствия здесь.

Наклонившись, я подняла еще один листок. Виктор Иванович направился ко мне. Как там принято говорить в таких случаях? Вся жизнь пролетела у меня перед глазами? Нет, не вся, да и не так уж она и летела. Мелькнуло несколько ярких воспоминаний: как мы в первый раз встретились, как встретились во второй раз...

Однажды я отправилась покупать газету с объявлениями о трудоустройстве, а машина, в которой ехал Воронцов, совершенно наглым образом меня сбила. Я отделалась легким испугом, а он шоком, который я же ему и устроила. А потом в один прекрасный день Виктор Иванович стал моим начальником, и я, как самая лучшая секретарша на свете, две недели пичкала его сверхполезным зеленым чаем. Уверена, теперь его почки день и ночь благодарят меня за эту заботу.

– Я соскучился.

– Вы это уже говорили, – напомнила я, обходя стол.

Он шагнул за мной. По кругу – мы стали двигаться по кругу.

– Если ты повторишь, что тоже соскучилась, мне будет приятно.

– Ну-у-у, – протянула с удовольствием, – не на столько уж я и соскучилась, чтобы говорить об этом два раза.

Я соскучилась, тысячу раз по тебе соскучилась, только я не признаюсь... не сейчас, а может, и никогда.

– Вообще-то, я пришла по делу, – произнесла я официальным тоном.

– По какому? – улыбнулся Воронцов, наклоняя голову набок.

– Я вас кое о чем просила, или вы забыли?

Голова уже кружилась – хватит, хватит ходить вокруг стола. Я остановилась и вздохнула. Воронцов подошел совсем близко и взял меня за руку. Волнение, что он сейчас почувствует мою дрожь, заерзало в душе, но руку я не отдернула.

– Я просила вас привезти тест на беременность.

Виктор Иванович наклонился, отодвинул ящик стола и достал узкий длинный картонный конвертик.

– Держи.

– Спасибо, очень мило с вашей стороны в столь тяжкую годину не забыть о моей маленькой просьбе. Давно я не встречала такого чуткого и заботливого человека.

– Это было несложно.

– Ну да, с вашими-то связями...

Он погладил меня по щеке, и все мысли унесло ветром страсти. В этот момент я могла думать только об одном – зачем же он гладит меня по щеке, вернее, зачем он это делает так нежно... я же могу растаять...

– Поцелуйте меня, что ли, – буркнула я, чтобы разрядить обстановку.

Эти слова сказала я? О, кошмар!

– Неужели ты этого хочешь? – он ухмыльнулся и продолжил гладить мою щеку. Пальцы стали горячее и настойчивее.

– Не так чтобы очень, просто пауза затянулась, и вы все равно ничем важным не заняты.

Можно не сомневаться, я привела отличные аргументы.

Он поцеловал меня... Удивительные секунды – когда начинаешь завидовать самой себе, когда сердце перестает биться, а все чувства обострены до предела. Собранные бумаги полетели на пол, а моя душа полетела к звездам.

Он целовал меня, еще и еще, а я, дабы не оплошать, отвечала ему взаимностью и даже положила руку на его плечо в знак того, что время, которое мы проводим вместе...

Да что я говорю. Я была счастлива! Понимаете, счастлива!!! Он целовал мою шею и шептал: «Маленькая моя, маленькая моя», а я парила над землей – мне так нравятся эти слова.

Хорошо, что я не брала это колье, а то сейчас бы мне стало стыдно за это и мгновения счастья были бы наверняка испорчены. Милые девушки, никогда не берите чужие колье!

– Я хочу тебя...

Воронцов прижал меня к столу, а его руки... Вам уже есть шестнадцать? Хорошо. А его руки расстегнули пуговицу на моих брюках...

– Девочка моя...

У меня отнялись руки, ноги, прошлое, настоящее, будущее...

Он направился к двери, чтобы ее закрыть.

Ну, кто нам помешает на этот раз?

Дамы и господа, объявляется конкурс на лучшую помеху года! Здесь и сейчас вы можете помешать мне в очередной раз стать счастливой, спешите, ибо остались считаные секунды...