ГТА: безбашенные псы

Через пять минут Си Джей вышел из кабины, на ходу снимая дорогие наушники.

— Нико Белич! Сто лет тебя не видел, брат! — Он крепко обнял Нико и похлопал по спине. — Что привело такого мрачного парня в солнечный Вайс-Сити? Неужели решил записать рэп-альбом?

Нико не улыбнулся шутке.

— Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

Си Джей, уловив серьёзность тона, кивнул и повёл Нико в небольшой кабинет в конце коридора. Закрыв дверь, он достал из мини-бара две бутылки пива и протянул одну Нико.

— Выкладывай, что стряслось?

Нико молча передал ему фотографию Романа. Си Джей присвистнул.

— Чёрт, кто это его так?

— Тони Монтана. Роман задолжал ему деньги. Я собираю команду, чтобы вытащить его.

Си Джей задумчиво почесал подбородок.

— Монтана, значит, — протянул Си Джей, задумчиво разглядывая фотографию. Его обычно беззаботное лицо стало серьёзным. — Знаешь, с кем ты связываешься? Этот парень — психопат. Говорят, он собственную мать может пристрелить, если она встанет между ним и деньгами.

Си Джей подошёл к окну, из которого открывался вид на сияющий небоскрёбами Даунтаун Вайс-Сити. Он нервно побарабанил пальцами по стеклу, словно отбивая ритм очередного трека.

— Ты когда-нибудь слышал выражение "не буди спящего тигра"? — Си Джей повернулся к Нико, в его глазах читалась тревога. — Я только-только наладил дела здесь. Моя студия на подъёме, первый альбом с местными ребятами почти готов...

Нико молча смотрел на него, скрестив руки на груди. В тяжёлом взгляде серба читался невысказанный вопрос: "А как же долг Гроув-стрит?"

Си Джей тяжело вздохнул и провёл рукой по коротко стриженным волосам.

— Помнишь, как ты вытащил меня из той заварушки в доках? — тихо спросил он. — Если бы не ты, меня бы закатали в бетон и скормили рыбам.

Нико кивнул. Он не любил напоминать о долгах, но сейчас было не до церемоний.

Си Джей внезапно рассмеялся, но в его смехе не было веселья — только решимость человека, который знает, что идёт навстречу неприятностям.

— А знаешь что? К чёрту всё! — Он хлопнул ладонью по столу. — Монтана давно уже у меня в печёнках сидит. Его люди требуют с каждого клуба, где играет моя музыка. "Налог на стиль", мать его!

Он подошёл к сейфу в углу кабинета, открыл его и достал небольшой пистолет с перламутровой рукоятью.

— Подарок от одного продюсера из Лос-Сантоса, — пояснил Си Джей, заметив взгляд Нико. — Говорил, в музыкальном бизнесе без этого никуда. Я думал, он преувеличивает... — Он невесело усмехнулся. — Видимо, нет.

— Значит, ты с нами? — спросил Нико.

— С вами? — Си Джей приподнял бровь. — Кто ещё в деле?

— Клод Спид уже согласился. Осталось найти Томми Версетти.

При упоминании последнего имени Си Джей едва не поперхнулся пивом.

— Версетти? Тот самый? — Он покачал головой. — Чувак, ты замахнулся по-крупному. Версетти и Монтана — это как два голодных аллигатора в одном болоте. Если ты думаешь привлечь Томми, обещая ему месть Монтане, то да, это может сработать. Но...

— Но? — Нико нахмурился.

— Но будь готов, что как только Версетти почует кровь Монтаны, его будет не остановить. Это уже будет не спасательная операция, а война.

Нико мрачно кивнул. Он и сам понимал, на что идёт.

— Тогда я лучше узнаю, где сейчас Версетти, — Си Джей отошёл к столу и набрал номер на телефоне. Быстро переговорив с кем-то, он записал адрес на листке бумаги и протянул его Нико. — Он сейчас обитает в старой яхт-клубе на северном острове. Живёт как отшельник, окружённый парой верных телохранителей. Посетителей не жалует, так что будь готов к тёплому приёму.

— Я буду в мотеле "Океанский бриз", номер 17, — сказал Нико. — Сегодня в девять вечера. Приходи, обсудим план.

Си Джей кивнул и проводил Нико до двери.

— Эй, Белич, — окликнул он его уже в коридоре. — Почему все мы вечно вляпываемся в неприятности из-за родственников?

Нико пожал плечами.

— Потому что они — единственные, кто остаётся, когда все остальные уходят.

Си Джей понимающе кивнул и закрыл дверь кабинета.

Глава 3. Финал.

Старый яхт-клуб "Адмирал" на северной оконечности острова выглядел как призрак былого величия. Когда-то роскошное здание в колониальном стиле теперь казалось заброшенным: облупившаяся краска, разбитые окна, покосившийся причал. Только ряд дорогих автомобилей на стоянке и пара крепких молодых людей у входа говорили о том, что место обитаемо.

Нико припарковался в отдалении и некоторое время наблюдал за клубом. Охранники выглядели профессионально — оружие не выставляли напоказ, но их напряжённые позы и внимательные взгляды выдавали людей, готовых к неприятностям.

Решив действовать в лоб, Нико направился к входу.

— Я к Томми Версетти, — сказал он, глядя прямо в глаза одному из охранников.

— А он тебя ждёт? — спросил тот, не меняя позы.

— Нет. Но ему будет интересно то, что я скажу. Речь о Тони Монтане.

Охранники переглянулись. Один из них скрылся внутри здания, оставив Нико под пристальным взглядом второго. Через несколько минут он вернулся и кивнул.

— Проходи. Только без глупостей. Мистер Версетти не в настроении для шуток.

Внутри клуб выглядел иначе, чем снаружи. Холл был отремонтирован и обставлен с показной роскошью: мраморные колонны, хрустальные люстры, антикварная мебель. Нико провели через анфиладу комнат к большому залу с панорамными окнами, выходящими на океан.

Томми Версетти сидел в кресле спиной к двери, глядя на волны. Перед ним на столике стоял бокал с янтарной жидкостью и пепельница с тлеющей сигарой.

— Кто-то произносит имя Тони Монтаны в моём доме, — произнёс он, не оборачиваясь. Голос был хриплым, с лёгким итальянским акцентом. — Это либо очень храбрый человек, либо очень глупый. Посмотрим, к какой категории ты относишься.

Он развернулся в кресле, и Нико наконец увидел легендарного Томми Версетти. Годы не были к нему добры. Некогда атлетическая фигура располнела, волосы поредели и поседели, а лицо покрылось сетью морщин. Но в глазах всё ещё горел тот же огонь, что сделал его королём Вайс-Сити.

— Меня зовут Нико Беллик, — представился серб. — Монтана держит моего кузена. Я собираю людей, чтобы вытащить его.

Томми усмехнулся, отпил из бокала и жестом предложил Нико сесть.

— И ты пришёл ко мне, — это был не вопрос, а утверждение. — Думаешь, я брошусь помогать первому встречному, только потому что у нас общий враг?