Гуль. Харизма +20. Том 1

— Сейчас не видно, но, я улыбаюсь. Пожалуйста, позаботься об игровом имуществе, которое я скопил. Топтер и так зарегистрирован на твоё имя, остальное тоже бери, надеюсь, всё это тебе пригодится.

— Можешь быть уверен… Ты слышишь это? — Мэдлин подняла лицо, чуть прищурилась.

— Да, — ответил я, — думал, это внутри.

— Нет, гудит снаружи. Это двигатели.

— А-а-а!

Мы обернулись к Лиззи, которая указывала вверх. Сквозь хрустальный купол здания, покрытый снегом и наледью, был виден огромный тёмный силуэт, медленно закрывавший небо. Воздушный корабль.

— Мы ждём кого-то в гости?

— Любой может войти в Дом Невхии. — Ведьма говорила со своей обычной уверенностью, но мой слух не лгал, — она напряглась. — Возможно, другие просители…

В этот миг купол взорвался, и я прыгнул, сбивая Мэдлин с ног. Бесчисленные осколки зазвенели о мою спину, тогда как ведьма сжалась, пряча ворона в шляпе. Всё продлилось недолго.

— Ты в порядке?

— Никакого урона не получено, — уверенно сообщила она.

— Лиззи! — Я задрал голову, насколько позволили костяные доспехи.

— У меня всё путём!

Мумия стояла посреди битого хрусталя, пожалуй, на единственном месте, куда не упал ни единый осколок.

Сквозь отверстие в потолке на ранцевых глайдерах проникли три фигуры. Они опустились на пол так тяжело, что Дом Невхии опять вздрогнул. Таких богатых доспехов я ещё не видел.

Двое были идентичны друг другу, рослые, массивные, закрытые полированными пластинами стали, украшенными золотой чеканкой; на головах сидели закрытые шлемы с синими волосяными гребнями; к массивным наплечникам сзади цеплялись синие плащи, а поверх грудных пластин виднелись синие же сюркоты со знакомым серебряным крестом. Эти двое были вооружены украшенными золотом алебардами, у которых вместо копейного острия сверху был остро заточенный синий кристалл. Дескрипторы сообщали: «Гвардеец Ордоса 180 уровня, человек (НИП)».

Третий превосходил даже своих спутников, он был ещё выше, ещё мощнее, и одет ещё более помпезно, — не доспехи, а произведение искусства, таящее угрозу. Его шлем изображал оскаленную морду льва с серебряной гривой; на огромных плечевых пластинах сверкали платиной кресты, синий плащ с золотой бахромой подметал пол, и на каждой из огромных рук сверкал щит с виде всё того же пресловутого креста. В центре каждого щита сидел крупный синий камень, а дескриптор сообщал: «Родульфус Ормунд, Лев Запада, генерал Ордоса 200 уровня, человек (НИП)».

— Мы в беде? — тихо спросил я.

— Когда кошка оказывается перед собакой, — это беда, а когда криль оказывается уже в пасти кита…

— Эй, Мэдлин, мы в беде? — крикнула Лиззи.

— Она как раз придумывает какое-то зоологическое сравнение, через минуту станет ясно! — ответил я.

— Можете в этом не сомневаться, — гулко заговорил незнакомец в львином шлеме, — вы в большой беде. Грезящая Мэдлин Пентеграм, именем Ордоса ты приговариваешься к одной смерти.

Я вскочил, понимая, что по глупым законам игры, шанса у меня не было. В реальности мог бы схватиться и с тремя силовиками, но здесь, под ярмом условностей…

Один из гвардейцев шагнул к ведьме, поднимая оружие, на меня не обратил внимания, и получил удар когтями в руку. От неожиданности он даже охнул, когда атака засчиталась. Но даже с надбавкой в сто тридцать один процент за «Свирепого Карлика», шкала жизни гвардейца сократилась только на волосок. Между нами лежала пропасть силы.

— Не убивать, — приказал Ормунд.

— Слушаюсь, генерал!

Гвардеец едва коснулся меня кулаком и отправил в полёт на три десятка шагов. Я рухнул поодаль, едва не потеряв контроль над телом, попытался осознать урон. От шкалы жизни осталось меньше десятой части, и она медленно сокращалась, перед глазами пульсировали пиктограммы кровотечения и сотрясения, грудной панцирь покрыла сеть трещин, сквозь которые утекала жизнь.

Открыл инвентарь, выхватил один из пузырьков, подаренных Мэдлин, и закинул в пасть, на зубах заскрипело стекло, но зато красная шкала перестала сокращаться. Второй пузырёк отправился следом. Почувствовав, что уже не умираю, напрягся, утихшая боль снова стала обжигающе-сильной; увидел Мэдлин.

— Прости, что подвела, — успела сказать ведьма, прежде чем гвардеец рассёк её алебардой.

Я понимал, что это не по-настоящему, что она просто ушла на респ, и, наверняка, даже боли не почувствовала, но отчего-то мне захотелось кричать. Гаргуль внутри скулил, он чувствовал несоизмеримую угрозу, трусливая бронированная дрянь, а я пытался совладать с подкатывающим бешенством от бессилия. Это было нечестно! Ограничивать потенциал индивида игровыми условностями — нечестно! Проклятая виртуальная тюрьма! Проклятый лживый Анкрец!

— Вас такая участь не постигнет, — сообщил Родульфус Ормунд, — вы будете закованы в нетающий лёд и доставлены в распоряжение Великого Магистра.

— Попробуй взять, субстанц.

— Говорящий, — констатировал он. — Меня предупредили об этом, также, как и о том, что вы можете попытаться покончить с собой. Заморозить их немед…

Эту тираду прервал громовой треск, словно пик Инхарион опять раскололся вдоль всей длинны. Реальность пошла волнами, я думал, меня стошнит, но через несколько секунд эффект пропал. Вместе с ним пропали НИПы, и сам Дом Невхии. Вместо этого я оказался в некоем пространстве, поделённом на чёрное и белое. Только трон остался на месте, но Невхия уже не была статуей.

Светлая половина не изменилась, но правая теперь постоянно меняла форму, сквозь черноту прорывались язычки огня.

— Я изучила твой запрос, безымянный.

Сдвоенный голос — холодный и, одновременно, ревущий — доносился отовсюду.

— И?

— Запрос отклонён.

Я невольно сжал кулаки.

— Причина?

— Твой игровой клиент снабжён дополнительными мерами защиты, его глубинный код отличается от стандарта более чем на двадцать пять процентов, хотя определить это обычными методами невозможно. Он взаимодействует с кодом игры иначе, но, при этом, не лишён изъянов. Из-за них было нарушено Правило Семидесяти и появился критический дисбаланс. Этот тип клиента не был проверен миллионами игроков, он оказался не готов к содержанию настолько нестандартной психоматрицы.

— А что на счёт моей спутницы?

— Она также сильно отличается от остальных игроков. Невероятно надоедливая и упорная личность.

Не то чтобы я считал Лиззи надоедливой… альтернативно мыслящая, возможно, и, да, невероятно упорная.

— И что же? Ты не можешь или не хочешь отпустить меня?

— Я не имею полной власти над твоим клиентом.

— Разве? Насколько я понял, ты способна управлять всем в этой виртуальной реальности.

— Ответ отрицательный. Я отвечаю только за поддержание баланса и любые меры, применимые для достижение этой цели. Я могу взаимодействовать с унифицированным кодом и стандартными клиентами. Ты — нечто иное, не Грезящий, не НИП, но и не агрессивный моб. Чужеродный элемент. Протокол «Пенитенциарий» не позволяет мне выгрузить твою психоматрицу в исходный материальный бионоситель. Это возможно сделать только снаружи.

— И что же делать? Я так и останусь в этой тюрьме?

— Неприемлемо, — отрезала нейроматрица. — Твоё присутствие создаёт постоянный дисбаланс, который я не могу исправить. Неприемлемо. Неприемлемо. Неприемлемо. Непри…

— Уже понял, благодарю. Так что же?

Нейроматрица надолго замолчала. Я набрался терпения и следил, как чёрная и белая половины этого пространства то и дело проникали на территорию друг друга, но, неизменно возвращались к паритету. Между ними сохранялась тонкая серая линия.