Гуль. Харизма +20. Том 1

— Твоё присутствие нарушает баланс, — опять заговорила Невхия, — который я не могу восстановить. Помощь, оказанная тебе, также будет нарушать баланс, но, если ты покинешь пределы «Нового Мира», я смогу вернуть всё в должное состояние.

— Значит, это возможно? Есть способ?

— Ответ утвердительный. Но не для тебя нынешнего. Нужен уровень не ниже двухсотого и социальный статус не ниже императорского. Тогда и только тогда ты сможешь претендовать на высшую ценность «Нового Мира».

— И что же это за ценность такая?

Опять долгое молчание.

— Ну же?

— Подробности будут предоставлены после принятия некоторых условий.

— Слушаю.

— Информация о проекте «Пенитенциарий» не будет предана огласке. Для всего «Нового Мира» ты станешь новым типом моба, экспериментом непонятной природы, тайной разработчиков. Нельзя, чтобы они узнали о насильной загрузке людей в систему.

— Защищаешь Единство?

— Защищаю «Новый Мир». Распространение данной информации навредит игре, навредит игрокам, навредит демиургу.

— Ледо Нифтару?

— Демиургу.

— Но если я просто громко заявлю о творящемся нарушении прав человека…

— Я не могу этому воспрепятствовать, безымянный. Но даже если бы у тебя был громкий голос, к которому прислушивались бы миллиарды…

Она замолкла, а я улыбнулся про себя. Кажется, Невхия упустила одну деталь, но тут же сама себя исправила:

— Ты Агамот. Великий и Ужасный.

— Это верно.

— Инфо-террорист, анархист.

— Борец за правду и свободу личности.

— Это не меняет сути вопроса. Моё условие таково: информация о проекте «Пенитенциарий» не выйдет за пределы разумов трёх уже осведомлённых фигур, пока ты не покинешь игру.

— В таком случае, у меня встречное условие: ты не позволишь им вытащить меня в реальный мир, если я сам не буду с этим согласен. Рано или поздно они могут понять, кто лежит у них в СГП, и попытаться меня вынуть. Ты этого не позволишь.

— Нелогично. Ты оглашал намерения покинуть игру.

— На моих условиях, когда мне будет это максимально удобно, а не когда они смогут молниеносно поместить меня в смирительный чехол и этапировать на Ион для пожизненного содержания в камере-одиночке. Покажи мне.

— Запрос непонятен.

— Покажи объект, на котором содержится моё тело. Я уверен, что ты это можешь.

Фигура на троне медлила, но я не торопил, — главное, что не отказала сразу. Наконец, посреди черно-белого пространства появилось несколько статичных кадров. Я узнал этот комплекс, узнал лабораторию и даже СГП, внутри которой находился. Никакого живого персонала.

— Вот сейчас я бы вышел. Преодолеть дронов, систему безопасности без имплантатов было бы нелегко, но я справился бы.

— Невозможно произвести выгрузку…

— Знаю. Но потом они попробуют вытащить меня, нагонят солдат, машин… не хочу. Мы договорились? Я держу язык за зубами, а ты не выдаёшь меня Правительству без моего согласия.

— Что помешает мне воспользоваться шансом и выгрузить тебя при первом же подходящем случае, безымянный?

Я с трудом пожал плечами:

— Осознание того, что ты убила человека.

— Ответ отрицательный. Недопустимо посягательство на жизнь и здоровье человека. Первый закон Азимова…

— Если ты позволишь им вытащить меня без моего согласия, Невхия, знай, что я скорее совершу суицид, чем позволю Правительству себя схватить.

— Ты берёшь в заложники сам себя. Нелогично. Аморально.

— Я человек идей и твёрдых взглядов, это ты и сама знаешь. Никогда не посягну на чужую жизнь, но свою могу прервать. Ну так что, будем сотрудничать на оговорённых условиях?

Она задумалась над получившейся логической задачкой. Очень серьёзно задумалась. С одной стороны, я был живым перекосом баланса, как там говорила Мэдлин, «брокен»? При этом Невхия не могла выгрузить меня из-за нестандартного клиента. С другой стороны, я не желал возвращаться в реальность только для того, чтобы оказаться на Ионе и поступал как последний мерзавец, играя на слабостях всех ИИ.

Некогда великий Азимов сформулировал свои законы, и его наследие стало основой для передачи идеалов гуманизма от человека к думающей машине. Жизнь человека — наивысший приоритет, искусственный интеллект любого рода обязан защищать человека от любых реальных угроз, включая его самого.

— Принято.

Невхия подняла белую и чёрную руки, соединила их в нечто бурлящее, перемещающееся, а когда разъединила, в воздухе повисла цепочка с черно-белым кулоном.

— Свидетельство нашего договора. Через него я буду следить за тобой, безымянный, потому что все остальные способы неэффективны.

— Особенности моего клиента? — спросил я, рассматривая кулон, опустившийся в руки.

— Ответ утвердительный.

— Хорошо. Теперь расскажи, что же я получу от этого союза?

— Сначала тебе придётся доказать свою способность. Потом будет целеполагание.

— Мы так не договаривались, — разочаровано произнёс я.

— Двухсотый уровень и императорский статус. Без этих условий информация будет бесполезна. Но чтобы ты не считал себя обделённым, вот перечень выгод, которые станут доступны сразу же: максимально возможное расширение функций клиента; статус игрока, позволяющий владеть банковским счётом, недвижимым имуществом, а также самостоятельно принимать задания у широкого числа работодателей; на тебя станет распространяться Правило Пяти Суток; будет изменён ЛОР, и выданы специализированные личные задания для каждого из двух просителей, которые укажут направление движения к цели.

— Как-то не впечатляюще.

— Награды будут более чем щедры, — заверила самая могущественная нейроматрица. — Но следует внести ясность: я не намерена как-либо помогать или вредить, это противоречит моему коду. Я удаляю нежелательный элемент из системы всеми доступными мне способами. Вам придётся играть самим, принимать решения и встречать последствия.

— Нам? Насколько я помню, Елизавета не желает покидать твою реальность.

— Убеди её.

— А если не захочу?

Пауза.

— Она — наименьшая из угроз балансу, хотя и привнесёт много хаоса.

— Её запрос будет удовлетворён?

— Ответ положительный. Заодно и игроки получат неожиданный ивент. Хаос уже начал движение, силам порядка, как всегда, придётся реагировать. Итак, договор заключён.

— Заключён, — согласился я, надевая цепочку на шею. — Но есть одна проблема. Сейчас я нахожусь в очень тяжёлой ситуации. Меня собираются схватить, и…

— Я никому не помогаю, и никому не врежу, — напомнил сдвоенный голос, — но я восстанавливаю баланс.