Гуманная мизантропия
Шрифт:
После просмотра одного фильма: мне понравился фильм, но не понравился тот я, которому понравился фильм… Так бывает. То ли здоровая реакция организма на классно сделанное, но все же плохое, то ли духовность-на-понту.
Есть вещи, в которых я понимаю ровно настолько, чтобы понимать — я в них не понимаю вообще ничего. В музыке, например. При этом я маленько горжусь вот этим вот пониманием, и стыжусь этой гордости, а вот непонимания, про которого мое понимание — вообще не стыжусь. И та же самая схема дальше: горжусь отсутствием стыда, но немного стыжусь этой гордости.
Человека, ориентированного только на результат и более ни на что, оскорбить вообще невозможно. Ему можно только мешать. У лучших агентов, будь то агенты Бога или Дьявола, не бывает чувства собственного достоинства. И задеть его невозможно. Но, целя в него, можно задеть и что-то иное — и получить по полной в ответ.
В Бога не верую, но позволю себе использовать слово «Бог» как некую смысловую фигуру.
Перед Богом люди не делятся на сильных и слабых. На умных и глупых тоже не делятся. И даже на плохих и хороших. Все мы слабые глупые испорченные зверушки.
Но есть зверушки забавные и не очень. Есть прямо-таки совсем не забавные. Это даже не зверушки, а какушки.
То же самое, но высоким штилем: мера твоей ценности перед Вечностью, которая все сметет — в силе неповторимости твоей жизни. То есть существование все равно заранее обречено, а в бытии ценится только это. Иметь не профессию, но такое дело, которое не повторяло бы ничто в прошлом, не копировало бы настоящее, и не будет повторено в будущем. Вот единственное, что осмыслено перед Вечностью. Не похожесть, уникальность, интересность — примерно такой ряд.
Мало важно быть «добрым человеком», «хорошим семьянином», «успешным лидером», «настоящим мужиком» и т. п. Ну если очень хочется, можно быть. Если тебе от этого кайфно. Только тут нечем гордиться, не к чему призывать. Повторюсь: все мы глупые и слабые. Это просто понять. Не сравнивайте себя с людьми. Медитируйте на Вечность, на косу, которое все рвет и метет.
Вы же не настолько слабы, чтобы оправдать избегание такой процедуры?
Ну и вот. Зверушка она зверушка и есть. Если можно чего-нибудь попросить — пусть я буду вконец неповторимой зверушкой, единственной в своем роде.
Отсюда, кстати, следует и некая педагогика. Можно, конечно, пестовать у ребенка «лидерские качества» и «волевые черты». Можно гнать его палкой в «коллектив», чтобы он «нашел себя» и «понюхал жизни».
Только на хрен. Жизни всегда успеешь понюхать, никуда от жизни в этом смысле не деться. Чем ее, родимую, позже нюхнешь — тем оно тебе лучше. До некоторого периода в жизни ее вообще трогать запрещается. В том смысле, где жизнь ассоциировано с подлостями, трудностями и мерзостями. Лет до 15, до 17 лучше жить придуманной, абсолютно искусственной жизнью. Побольше с взрослыми и книгами, и как можно меньше с подростками, ибо они глупы и жестоки.
Главное, что должно быть вынесено — способность к фантазии и залог некой дальнейшей нетривиальности твоей жизни. Остальное — технологии, воля, знание жизни — потом приложится. Это можно успеть. А вот если пропустить момент с фантазией и мышлением, то, скорее всего, навсегда.
В детстве не мечтал, не читал, не выдумывал — потом времени не будет. А на все остальное, включая добор знаний и волю, будет.
Не люблю буржуазный образ жизни, но понимая, что проникнут им, по крайней мере, в его первой части (протестантская этика накопления близка и очень понятна, хоть ничего особо не накопил, а вот культура потребления, явленная позднее, вряд ли). Не люблю — потому что досыта сыт своими мелкобуржуазными обстоятельствами? Или проникся ими — в процессе нелюбви? Самое забавное, что в период моих либеральных ценностей — не было во мне ничего особенно буржуазного,
жил себе как в меру творческий распиздяй и совершенный пролетарий умственного досуга.Мыслящий как маргинал, но действующий как буржуазия — это куда ни шло. Такое можно даже уважать за цинизм, во-первых, за отсутствие классового сознания, во-вторых. Но вот действующий как маргинал, но мыслящий как буржуазия — это туши свет. То есть можно любить «лоха», можно простить отдельно взятое «жлобство», но жлобствующий лох — это зоопарк и финиш. Тип, кстати, довольно массовый.
Было бы, наверное, особым кайфом сочетать эффект с эффективностью. Обычно это все-таки разное. Но вот представим себе, что жизнь вертится, как кубик-рубик, то есть — почти собранная картинка рушится в какой-то видимый хаос, кубик кажется разобранным на фиг, а потом, внезапно для дилетанта, собирается в полный порядок. И весь хаос — был маневром порядка. Эдакая модель неожиданной эффективности. Умеет кто-нибудь так?
Когда человек спокойно и подробно признается в стыдном, не ободряемом — «я могу легко предать своих друзей», «меня не волновала смерть моих родителей», «хочу трахать детей и животных», и т. п. — что положено чувствовать к нему «моральному человеку»? Восхищение — честностью и бескорыстием, он ведь абсолютно проигрывает в своем признании? Негодование — самим содержанием признания? А в первую очередь?
Мне кажется, что мог бы позволить себе чувствовать к таким людям — по своему настроению. Или по сумме дополнительных обстоятельств. Но если он точно проигрывает в своем признании, и знает это, и при том не дурак, то, скорее всего, первым чувством будет все-таки восхищение.
К определению одной из сторон явления… Цинизм как опьянение трезвостью.
Роль Критика Жизни — не самая, вероятно, скучная роль. Ходить и методично записывать, какое вокруг уродство. Писать этакую Книгу Ненависти, творческую, гуманную и разумную. Некоторые говорят, что я того… «критик по жизни», «толку в ступе свою нелюбовь». Да нет. Если бы я принял такую роль, я бы немного изменил поведенческую модель. Подстроил бы под оптимальный результат — стал бы Идеальной Невинной Жертвой. Был бы абсолютно вежлив, не противился злому, и сам ходил к нему в пасть. Именно таким должен быть Критик Жизни. Он должен, прежде всего, сознательно подставляться. И не сильно реагировать, когда его лупят по нарочно подставленному.
В общем, это должен быть по модели — пассивный святой. Только очень злобный. Точнее, справедливо озлобленный. И тогда все у него получится. В смысле, его работа. Можно считать его следователем прокуратуры бога, устроившим из жизни — перманентный следственный эксперимент. Это у дьяволы адвокаты, а у бога, значит, прокуроры… Творческая, интересная роль. Наверное, востребованная, даже необходимая — для самой Жизни. Грамотно и толково ее ненавидеть.
Но я же не такой. Я ленив, труслив и масса еще особенностей.
— Читайте классику… Знаете, кто самый гламурный в мире? Люцифер! Это же эталон. И внешне, и внутренне. Не Дьявол, не черт, а именно Люцифер.
— Это разные персонажи?
— В чем-то даже противоположные.
— А Христос тогда какой?
— А это анти-гламур. Христос, по гламурным канонам, недоразумение, лох и дичь. А уж Будда… А уж Мухаммед…
— А чего тогда гламурье — сплошь люциферское?