Гуманный выстрел в голову

Янни поклонился.

— А теперь иди, — махнул рукой Чженси, — на стоянке Управления тебя ждет новый «Сёкогай». Точно такой же, какой был у тебя. Твой счет теперь напрямую связан со счетом всего Шангаса при Водоеме. Если потребуется, ты легко сможешь купить самолет или огромный дом у моря. Ты можешь тратить столько, сколько надо. Ты можешь брать себе в помощь любых шангеров. Помни — у тебя всего один-два дня. Шангас при Водоеме зависит от тебя! Оправдай мое доверие, как я оправдал твое!

Чженси достал из кармана широкую и короткую золотую полоску — ханшцу — знак неограниченного доверия дейзаку к человеку. Любой, у которого была ханшца, мог говорить от имени этого дейзаку. Хёгу-шангер вручил драгоценный знак сен-шангеру. Янни глубоко поклонился и спрятал ханшцу во внутренний карман форменной куртки. Чуть позже он прикрепит ее под лобовым стеклом машины, а пока пусть она полежит в кармане. Руки Янни дрожали — он никак не ожидал подобного.

— Выполни свой долг на благо Шангаса и людей Кинто, — твердо произнес глав Шангаса при Водоеме.

Он чуть помолчал и рявкнул:

— Иди — и быстро!

Янни выбежал из покоев главы Шангаса. Стальные створки сомкнулись за ним, подобно раковине чудовищного моллюска.

Он не слышал, как Хёгу-шангер произнес, глядя ему вслед:

— Объявление хатамо-ротатамэ перед моим канджао? Для этого нужно истинное мужество. Это знак. Это судьба. Если мальчик не сломается — быть ему на моем месте. Когда-нибудь.

— Как бы не скорее, чем Вы думаете, мой господин, — хмыкнул старый таку-шангер. — В пророчестве о приходе Господина Лянми я нашел некую строчку…

Чженси недовольно нахмурился. Его бакугэру — мастер говорить неприятные вещи.

Как неудачно!

Киримэ звали люди их сына, и был он храбр как его отец. Но намного меньше ростом. Орики звали люди их дочь, и была она умна как ее мать. В жены взять? Не стали они ждать, пока Хэнгу насытится и уснет у огня. Спать хочу! Вопросами замучили они демона грома. Как ему ответить на столько? Спать не дают! Демонята! Демонята? Не видел раньше детей, потому и рассказал про смысл всего. И лег спать. А больше ничего и не знал.

Господин Вел-мё, Любимый Ученик Господина Лянми, кормил уток.

Он сидел на большой гранитной глыбе, глубоко вонзившейся в небольшой пруд, и кидал ссорящимся птицам кусочки хлеба, отламывая их от горячей, только что извлеченной из печи ржаной булки. Поджаристую корочку господин Вел-мё изволил кушать сам. Уж больно аппетитно она хрустела на зубах.

Господин Любимый Ученик медленно жевал и щурился от наслаждения.

Припекало утреннее солнце, но было не слишком жарко — бьющий рядом фонтан охлаждал господина Вел-мё. Редкие капли пота и воды блестели на выбритой макушке Любимого Ученика.

Он растворялся в окружающей его красоте. Фонтан, плещущиеся утки и теплый ржаной хлеб.

Как поэтично.

И полезно, если ждешь гостя, который вот-вот прибудет.

За оградой скрипнули тормоза. Новые, еще толком не обтертые. Да, это тот гость, которого он ждал. Многолетнее ожидание окончилось. Начиналась новая жизнь.

Как хорошо!

Через полчаса господин Вел-мё и Янни сидели на открытой веранде рядом с большим домом, что служил Ученикам Господина Лянми одновременно храмом и офисом. Они сидели в легких плетеных креслах. Между ними стоял такой же легкий столик с запотевшими бокалами ледяного виноградного сока.

Сен-шангер горячился.

— …если вы не подобны шарлатанам, то как же объяснить ваш отказ?

— Вы неправильно нас понимаете, господин сен-шангер. Мы старая и уважаемая организация. Мы очень давно представляем Господина Лянми в нашем городе. Нам почти пять дюжин лет, — господин Вел-мё неожиданно хихикнул, — если бы наша организация была известным в городе человеком, то про нас бы говорили: он приблизился к порогу своего канджао.

Янни эта фраза Ученика весьма не понравилась.

В ней он увидел намек на Хёгу-шангера.

Как неподобающе!

Он возмущенно помолчал. Глотнул кисло-сладкого сока и продолжил.

— Вы представляете Господина Лянми… разве Господин Лянми это житель нашего города? Разве он человек? Разве он не является созданием дейзаку Шангаса при Водоеме?

Любимый Ученик лишь покачал головой и улыбнулся.

— Господин Лянми старейший житель нашего города. Он жил здесь уже тогда, когда… — тут Вел-мё запнулся, — я даже затрудняюсь с чем-либо сравнить, как долго живет Господин Лянми. Разве что с возрастом старейших домов города?

Янни смотрел на него, постепенно успокаиваясь.

— Что до того, человек ли он и может ли он быть творением Шангаса при Водоеме, то тут трудно ответить однозначно — продолжил Ученик. — Вы, господин сен-шангер Хокансякэ, плохо понимаете суть Господина Лянми.

— Я Вас внимательно слушаю, — произнес Янни. — Поделитесь со мной знанием.

— Дело в том, что Господин Лянми… это не демон и не бог, как некоторые полагают. Это нечто иное. Совсем иное. Это… удивительный процесс? Это свободная от тела личность? Дух? Нет, все не так. Наши понятия мелки и узки. Они не подходят к Господину Лянми. Мне трудно описать его правильно. К тому же, я не уверен, что сам верно понимаю его.

— Я Вас слушаю, Любимый Ученик, и чувствую себя моряком, которого морские демоны сёдзё тащат в глубины моря. Ваши слова обволакивают меня, подобно тине и пене морской. Сквозь них не видно светлого неба.

Вел-мё хихикнул.

— Что делать, уважаемый сен-шангер, Господин Лянми — это нечто неподвластное нашему разуму.

— Разве не дейзаку Шангас при Водоеме создал Господина Лянми? Как можно создать то, что не понимаешь? — покачал головой Янни.

Вел-мё вдруг стал смертельно серьезным. Его руки вцепились в стол. Пальцы побледнели.

Как неожиданно.

— А Вы верите в то, что его создали из сотен душ, разумов и тел несчастных, что погибли на алтарях? Нет, — он дернул головой, — я полагаю, что Господин Лянми не был создан дэйзаку. Он лишь позволил себя воплотить.

— Позволил воплотить… Странная идея. Но, возможно и так, — Янни покачал головой, — может статься — нет. Может быть, истина нежится под солнцем на ветвях Золотого Древа, пока мы ищем ее во тьме пещер. Но я не верю, что Шангас не имеет отношения к появлению Господина.