Гуманный выстрел в голову

— Ой, верно, — спохватывается та. — Заболтали вы меня! Допила? Теперь спи, Селенка, отдыхай.

Она машет Лотару на дверь, Лотар встаёт и идёт вон, тяжело опираясь на клюку. У него с юных лет эта клюка, он поэтому и не стал великим рыцарем. А няня не стала прекрасной леди, потому что она простолюдинка. А девочка не станет прекрасной леди, потому что она совсем некрасивая. И теперь будет ещё некрасивее, даже если снова увидит цветы, даже если вплетёт их в свои волосы. Хоть и зовут её Селеной. Хоть цветы те самые. Но почему-то в её истории, в отличие от истории про Алана и его Селену, всё так нелегко.

Няня, выходя, задувает свечу, и девочка остаётся одна в темноте. Декабрьская ночь темна, хоть в ней и есть что-то ещё, кроме снега. Девочка натягивает одеяло совсем высоко и смотрит сквозь тающий во мраке дымок на снег, бьющийся в стекло. Если бы было лето, она бы нашла силы встать и подойти к окну. А там, за ним, увидела бы тёплые жёлтые цветы, выросшие из того цветка, что был в её волосах… из той любви, что греет девочку этой декабрьской ночью. Сейчас цветы замело снегом, но они выстоят до весны, как выстаивают уже много веков подряд. Потому что их тоже греет эта любовь. Такая красивая, сладкая, лёгкая…. тёплая.

И, засыпая, девочка чувствует это тепло чужой любви, и верит в него, и надеется, что там, в наступающем долгом сне, оно тоже ее согреет.

Всеволод Пименов и Ольга Кноблох АКУНА МАТАТА

— Вы уверены? — куратор затянулся сигаретой и пристально посмотрел на Антона. От этого взгляда пробирала дрожь. Они беседовали уже полчаса. Антон тоже закурил.

— Нет, я серьезно. Вы участвуете в Игре?

— Да, да и еще раз да! Вы меня спрашиваете уже седьмой раз, и я отвечаю вам «да»! Документы подписаны, я согласен на все ваши условия. Что вам, черт подери, неймется? Давайте уже запускайте, а то мы так всю…

— Тс-с!!! Тихо! Не произносите этого слова, вы же читали Договор, и вы уже его подписали. То, что я вас спрашиваю о желании участия — уже часть Игры. Традиция. Вот вы в преферанс играете? Помните: сначала раздай, потом кури? Это из той же серии. Так что поздравляю вас с началом! Хотите коньяку?

— Определенно.

Куратор разлил, они чокнулись и выпили.

— Теперь на прощанье кое-что повторим. У вас месяц, в течение этого месяца у вас не будет никаких проблем, вообще никаких, мы об этом позаботимся. С вас: неразглашение и соблюдение других условий. И помните о главном запрете! Этого слова для вас больше не существует. Она полностью принадлежит нам. Вы поняли?

Антон кивнул. Молча встал и пожал протянутую поверх стола руку:

— До встречи через месяц.

— Если она состоится, в чем лично я не уверен, — он улыбнулся. — Удачи! Она вам понадобится, не сомневайтесь.

У вас проблемы? Вы устали? Вам скучно? Вам хочется чего-то нового? Мы поможем вам! Мы скрасим серые будни и избавим вас от проблем! Мы выполним любое, даже самое экзотическое ваше желание! Игра доступнее, чем вы думаете! ТОЛЬКО У НАС вы получаете Приз авансом! Если в вас есть хоть капля азарта, обращайтесь к нам!!!

«Здравствуйте, Марк. Я подтверждаю: наш договор в силе. Деньги уже переведены на ваш счет, и вы можете приступать в любую минуту. К тому, что я вам уже рассказал, не могу ничего добавить, таковы условия. Все остальное вам предстоит узнать из моих намеков. Я надеюсь на вашу проницательность и профессионализм.

С безграничным уважением, А.К.

P.S. Поторопитесь, у нас всего месяц!»

Поповский еще раз перечитал короткое письмо. Сложил и сунул его в жилетный карман. Потом вытащил, положил в пепельницу и поджег. Залез в сеть, проверил счет. Сумма не просто внушала уважение — пугала. Но и работка была еще та. Марк включил диктофон:

— Дело номер 12 заведено 2 ноября 20.. года. Заказчик Артур Каспарян, имя, скорее всего, вымышленное. Игрок…

«Уважаемый Артур, здравствуйте. Признаться честно, я долго думал, браться мне за Ваше дело, или нет. Слишком много неизвестных в этом уравнении. Но Вы сумели растопить мои сомнения. Дело даже не в деньгах, я всегда интересовался этим вопросом. Почему? Это долгая история, к нашей проблеме имеющая лишь косвенное отношение. Очень интересно узнать, чего Вы пожелали, но я сам понимаю, Вы не можете мне сказать. Я предполагаю, что Ваше желание было достаточно сложным и развернутым; что-то вроде беспроблемного во всех отношениях существования. Если я прав, начните свое следующее письмо с разговора о погоде. И еще мне хотелось бы Вас попросить — не потрудитесь в тексте пометить звездочкой слова, фразы и предложения, которые мне не следует понимать буквально. Договорились? Кое-что начинает наклевываться, жаль нельзя пользоваться электронной почтой. Мне даже такая связь внушает опасения. Я знаю, на что способны эти люди, и я боюсь. Мне не стыдно в этом признаться. Я прекрасно осознаю всю опасность происходящего. Однако я рискую в меньшей степени, ибо не связан никакими обязательствами. Берегите себя и помните: я с Вами, и вместе мы распутаем этот клубок.

М. Поповский. 9.11.20…»

С момента заключения сделки прошло чуть более недели. Договор явно вступил в силу. От Антона тихо и без претензий ушла до этого упорно не желавшая давать развод жена. Бухгалтерия, хронически зажимавшая зарплату, выплатила все долги. Начал катастрофически раскупаться тираж первого романа, а во второй вцепились сразу «Бонус» и «Краскнига». Вот и деньги на «детектива». ЖЭК неожиданно провел какую-то свою «акцию добра» и совершенно безвозмездно починил во всем доме сантехнику. Вообще, стоило подумать о какой-либо проблеме, как тут же находились пути решения. А по вечерам, выгуливая собаку, он сбрасывал в условленный почтовый ящик очередное послание Поповскому.

«Здравствуйте, Марк!

*Погода вгоняет меня в депрессию, ей-богу… *Настроение отвратительное, даже несмотря на то, что причин для этого, как вы сами понимаете, у меня быть не должно. Где-то я читал, что у психически неуравновешенных людей в этот сезон усиливается тяга к суициду. *Представьте себе, я испытываю сейчас нечто подобное. *Смотрю вечерами в окно, и так и хочется рыбкой нырнуть в эту промозглую сырость и темень с восьмого этажа… Но — условия моего нынешнего существования таковы, что подобное действие (если оно увенчается успехом, ха-ха) обесценит и сделает недействительным то, к чему я так долго стремился. Кстати, мне стало известно, что у наших с вами общих друзей, если верить их статистике, каждый пятый клиент расторгает договор таким экстравагантным образом. С чего бы это, а?.. И с чего бы это им ставить меня об этом в известность?

Насчет электронной почты вы, пожалуй, правы. (Хоть они и никак не проявляют себя, у меня начинает развиваться паранойя: мне всюду мерещится слежка. Даже несмотря на то, что неприкосновенность моей личной… ну, вы меня поняли — так вот, ее неприкосновенность в течение срока, отпущенного на реализацию вознаграждения (один календарный месяц) была оговорена в подписанном мной документе, и у меня нет никаких реальных оснований подозревать, что этот пункт нарушается.)

Не сподобитесь ли вы подыскать надежного курьера?

А.К.»

«Приветствую! Я понял, о чем Вы, Артур. Я принимаю правила игры. В конце концов, это Ваша… Прошу прощения. Чуть было не… Повторюсь: это Вам грозит опасность. Поверьте мне, она действительно грозит. Время вскрыть прикуп. Помните, в письме от 9 ноября я упоминал, что у меня есть собственный интерес в этом деле. Так вот, в прошлом году, когда наши общие друзья (как Вы изволили выразиться) только открыли у нас свой филиал, мой племянник заключил договор на участие. За неделю до того, как Вы обратились ко мне, он пропал. Если Вы смотрите «Афонтово», то наверняка видели объявление о пропавшем без вести Андрее Гаврилове 28-ми лет, холост. Возможно, это какое-то сумасшедшее совпадение, но за день до того он пришел ко мне с бутылкой водки и выглядел как человек, только что узнавший, что умирает. Его мать — моя старшая сестра — не верит, что здесь есть какая-то связь, но в нашем деле, как говорил Мюллер, нет мелочей.