Гурман
Шрифт:
— Твою мать! — помертвевшим голосом произнес Гаучо.
Монгол висел на железных штырях. Его тело насаживалось на смертоносные колья все глубже и глубже. Он хрипел, съезжая на самое дно ямы. Дантист скрипнул зубами, видя, что одно острие выходило прямо из сердца умирающего парня. Изо рта Монгола побежала струйка крови, и он притих. Его широко раскрытые глаза странно блестели в свете двух фонарей. Карабин лежал рядом с мертвым хозяином.
— Еще не поздно, брат, — процедил сержант по оружию, но взглянул на друга и понял — тот останется несмотря ни на что.
— Надо вызвать наших, — сказал Гаучо,
— Нет времени. — Дантист замотал головой. — Ты увидел нить?
Гаучо кивнул и сказал:
— Но я опоздал.
— Ты не виноват. Мы знали, на что идем. Там что-то звякнуло. Это был сигнал. Назад пути нет. — Дантист двинулся вперед. — Как хоть его звали? А то все Монгол да Монгол.
— Дима, — ответил Гаучо, в последний раз бросил взгляд на безжизненное тело товарища и последовал за Дантистом.
— Перестаньте. Прошу вас. Вы убиваете его, — тупо бубнила Катя.
Она смотрела в пол, никакая сила уже была не в состоянии заставить ее поднять голову.
Если раньше девушка слышала вопли Виктора, то теперь до ее слуха доносилось лишь голодное кряхтенье Милы. Плохой признак. Он умер или просто потерял сознание?
В пыточной показался Артур.
— У меня все готово, — заискивающе улыбаясь, сказал он. — Я добавил соль и бросил укроп, как вы велели.
— Молодец! — Мила, тяжело дыша, сорвала с лица маску и бросила ее в окровавленный таз.
Туда же полетела пила.
— И еще!.. — Артур робко затоптался на месте. — Могу ошибаться, но мне кажется, я слышал, как звонил колокольчик.
Мила нахмурилась.
— Значит, я не ослышалась, — сказала она себе под нос, вытирая руки салфеткой. — Эх, жаль, Сережи нет. Он ведь тут хотел везде видеокамеры поставить с мониторами. Приходится до сих пор пользоваться дедовским способом. — Мила присела рядом с Катей и ласково потрепала ее по щеке. — Не переживай. Скоро я отведу тебя в кровать, и ты поспишь.
Все тело Кати тряслось крупной дрожью.
— Не бойся, я не трону тебя. Ты останешься жить тут с Артуром, со своим братиком, и не будешь ни в чем нуждаться. — Мила усмехнулась, поцеловала Катю в макушку и развернулась к Артуру, который стоял столбом, с недоумением глядя на тело Павла, сочащееся сукровицей.
Тот снова впал в беспамятство.
— А с тобой, малыш, мы побеседуем позже, — шепнула Мила Артуру, начиная рассовывать ножи по карманам фартука. — У нас будет очень долгий разговор, да. Ты ответишь мне на все вопросы. Особенно своего папы, которого ты так безгранично любил. Присмотри тут за ними. Судя по всему, у нас незваные гости. Кто еще сунется в запасной выход?
Она сняла со стены ремень, к которому на латунных кольцах крепился мачете в кожаных ножнах. Мила прихватила подводное ружье, послала Кате воздушный поцелуй и растаяла в туннеле.
Девушка искоса посмотрела на Виктора. Его голова свесилась, рубашка до самого пояса покраснела от крови, но Катя видела, что он дышит.
— Виктор?
Артур зашаркал к нему и осмотрел рану.
— Ничего страшного, — сказал он, застенчиво улыбаясь Кате. — Пила разрезала кожу и немного поцарапала череп. У этого инструмента большие зубья. Очень сложно удержать
линию распила на одном месте — полотно все время елозит. Мила очень волновалась, у нее дрожала рука. Он будет жить. Не бойся, что много крови. Раны на голове всегда сопровождаются обширным кровотечением. — Закончив тираду, старик засеменил к тазу и достал оттуда скальпель.Его глаза-угольки снова затлели красными огоньками. Бормоча что-то невнятное, Артур заковылял к Павлу. Он приподнялся на цыпочки и коротким росчерком перерезал горло бывшему уголовнику.
Катя стиснула зубы, сдерживая крик.
Павел широко открыл глаза. Дыра на шее раскрылась как огромный зевающий рот. Он судорожно клацнул челюстями, задрыгал ногами и через мгновенье испустил дух.
— Значит, только колбасу могу резать? — проговорил Живодер и стал медленно приближаться к Кате.
Даже с двух метров она чувствовала кладбищенский смрад, исходящий от него.
— Давай!.. Только сделай это так же быстро, — прошелестела она.
Наконец-то все закончится. Катя была почти рада этому.
Старик насупился.
— Ты думаешь, я причиню боль своей сестре? — спросил он с явным неудовольствием, почесав чумазый нос. — Ты плохого мнения обо мне, родная. Я знаю, что этот человек сделал с тобой. Ты ведь не против, что я закончил эту бессмысленную пытку?
Кате было нечего возразить.
Волоча костлявые ноги, Артур потащился к Виктору, взглянул на окровавленную голову и вдруг ударил его по щеке. Потом еще раз.
— Не надо, — сдавленно сказала Катя.
— Я просто привожу его в чувство, — невозмутимо ответил Артур. — Дядя Витя! Я ведь знаю, вы сильный! Приходите в себя!
Катя с болью и содроганием глядела на товарища по несчастью, признаваясь себе в том, что желает ему быстрой и безболезненной смерти. Мгновенный уход из жизни, вот их шанс.
Спекшиеся от крови веки Бокова с трудом разлиплись. Его полубезумный взгляд остановился на Живодере.
— Вот мы и остались один на один. — Артур осклабился. — Не считая моей сестры. Теперь я тут главный. — Он вытянул руку со скальпелем и неторопливо повел лезвие вниз, по контуру лица.
— Когда-то я мог за несколько минут срезать кожу с головы и натянуть ее на резиновый мячик, — словно делясь сокровенным, поведал он. — Теперь уже нет. Дядя Витя, а ведь не поймай вы меня тогда, в доме, который я выстроил в овраге, кто знает, как сложилась бы наша судьба?
Виктор плюнул в лицо Артуру.
Тот со снисходительной улыбкой вытер розовую кляксу с щетинистого подбородка.
— Судьба, Артур. — Бывший сыщик оскалился. — Карма. Это слова Милы.
— Да, судьба. Если бы вы знали, как мне надоела эта Мила со своей аурой и космической энергией. — Он снова дотронулся скальпелем до щеки Виктора. — Такая мягкая кожа. Податливая. Бог ты мой, человек такое беспомощное существо! Один точный удар, и маленький мешочек с трубочками, который гоняет по телу кровь, останавливается. Все, человека нет. — Он выпрямился, звякнув цепями. — Она сказала неправду насчет вашего сына. Я стоял в коридоре и слышал ваш разговор. Да, у нее в спальне висит чучело младенца. Она как-то рассказывала, что несколько лет назад привезла сюда беременную женщину. Мила хотела оставить малыша себе, но он умер при родах. А Сережа…