Гусар

— Родина? Может и так. Но мне хорошо, где нет налоговой и где вай-фай ловит. А здесь мне уже не очень хорошо. Нет. Вы не подумайте. Родину люблю всем сердцем. Но знаете… У нас с ней, так сказать, гостевой брак и свободные отношения.

Зачем ляпнул ему про налоговую? Сам не знаю. Говорю же, прямо будто какое-то альтер-эго во мне проснулось. Видимо, звонок Толика вызвал больший стресс, чем показалось сначала.

— Нехорошо? Проблемы? — Нахмурился полковник.

Какая тебе разница? Вот так я хотел ответить, но его эта Алина упорно продолжала крутиться рядом с телефоном и я себя сдержал.

— Никаких проблем. — Улыбнулся широко, показывая все тридцать два зуба. Они у меня, между прочим, отменные.

Николай Петрович тяжело вздохнул.

— Эх, сынок… Молод ты. Многого не понимаешь. Я Чернобыль прошёл, горячие точки. Ради этой земли, сынок. Потому что дороже, чем она, только, пожалуй, семья. Нельзя так к нашей земельке относиться. Она нас кормит, поит. Это не просто кусок суши на планете, это наш дом.

Я отмахнулся:

— Дом там, где мне удобно и где не нужно ни за что отвечать. А долг? Да кому я что должен? Я не занимал! Я сам себе хозяин. Вы просто думаете по другому, но это совсем не означает, что все должны думать так же.

Полковник покачал головой:

— Ты ещё поймёшь, когда потеряешь… Не приведи Господь.

Я покосился на полковника, чувствуя, как внутри растет глухое раздражение. Чего он прицепился-то, не пойму. Учит жизни, ты посмотри. Можно подумать, кто-то спрашивал его мнения или совета.

К счастью, именно в этот момент внучка Николая Петровича спрятала мобильник и мне больше не требовалось разыгрывать из себя вежливого человека.

Я резко, не сказав больше ни слова, отвернулся и отошёл от стойки, продолжая думать о своём пока что неопределённом будущем. Хотя, честно говоря, после разговора с полковником остался какой-то осадочек. Вроде бы ничего ТАКОГО он мне не сказал, а вот имелось ощущение, будто слегка меня обгадили.

— В Чернобыле он был… В горячих точках… — Тихо бубнил я себе под нос, вытаскивая телефон из кармана. — И что теперь? Лезть к посторонним людям со своими рассуждениями про Родину? Я, может, тоже был бы… Наверное…

— Молодой человек! Мужчина! Эй, парень!

За спиной раздался чей-то голос. Я бросил взгляд через плечо, не оборачиваясь. Не хотелось снова вступать в тупые разговоры.

За мной спешил местный охранник. Видимо, тоже из поклонников. Иначе чего у него такое лицо взволнованное. Сейчас начнётся — а давайте сфотографируемся, а передайте привет моему сыну. Достали! Не дадут спокойно до самолёта добраться. Популярность — это, конечно, хорошо, но сейчас вот прямо совсем не до этого.

Я сделал вид, будто никого не вижу и ничего не слышу. Пошли все к черту! Учителя хреновы. Итак полковник настроение испортил. И этот сейчас начнет. Тоже, про внучу, про дочку, про Жучку.

Я уставился в телефон, поглощённый своими мыслями. Надо было позвонить Толяну, сказать, что я вот-вот улечу и заодно быстренько обсудить вопрос с квартирой. В конце концов, он — мой менеджер, который, несмотря на многолетнюю дружбу драл, так-то, нехилые деньги. Пусть отрабатывает. Юристов подтягивает, связи подключает. Не знаю. Что угодно!

Заодно, хотел просмотреть огромную кучу входящих оповещений. Вдруг там затерялось что-нибудь важное. Может, сон про «Оскар» был вещий и мне предложат, например, роль в сериале. А что? Вполне справлюсь без всяких актерских образований.

Отвечая на очередное сообщение, я не обратил внимания на скользкий участок пола. Какая-то сволочь пролила воду. Похоже, именно об этом и хотел сказать охранник, который продолжал топать за мной следом.

— Парень! — Снова окликнул он меня. Громко, настойчиво.

Я резко повернулся, собираясь послать его куда подальше. Но… Поскользнувшись на луже, потерял равновесие, нелепо взмахнул руками, и, с ужасом осознавая происходящее, врезался виском в одну из бетонных колонн. Вспышка боли, мелькнувшая перед глазами Марго Робби и затем — полная, абсолютная темнота.

Глава 2

— Ку-ка-ре-ку!

Резкий, пронзительный крик петуха ударил по ушам, мгновенно вырывая мое сознание из вязкого небытия. Не успел открыть глаза, как новый вопль, еще более наглый, разрезал воздух. За ним — третий. Что за хрень?! Второе утро подряд меня будят дурацкие звуковые эффекты.

Мои руки, которые собирались откинуть одеяло, нащупали не шелковые простыни, а жесткие, колючие стебли чего-то сухого. Более того, это «что-то » впивалось в мою спину, а значит, оно было везде!

Я резко открыл глаза.

Полумрак, но какой атмосферный! Готовая локация для съемок хоррора или, на худой конец, клипа в стиле «кантри-шик».

Прямо надо мной были грубые, неотесанные доски низкого потолка, живописно покрытые густой паутиной — пауки тут, видимо, за главных дизайнеров. Тонкие, как лазерные указки, лучи утреннего света пронзали тьму сквозь щели.

Несомненно, есть в этом что-то… хм… оригинальное. Но петухи? Это уже перебор для любого арт-хауса.

Последнее, что помню — подъезжаю к аэропорту, высаживаюсь из такси… Значит, по всем законам логики я должен был улететь в Таиланд.… Но вместо отеля уровня люкс — этот странный, непонятный антураж. Логическая цепочка где-то явно дала сбой.

Еще башка так гудит… Неужели меня снова занесло в дьюти фри и я успел напиться до отлёта? Иначе как объяснить, что в голове нет ни одного воспоминания о самом полете?

Я осторожно принял сидячее положение и снова огляделся по сторонам.

— Сено… Сука, это сено… — Протянул вслух, сам не веря, что говорю.

Затем сгреб в горсть колючую массу, которая находилась под моей задницей, и поднес ее к глазам.

— Реально сено. — Повторил опять же вслух, а потом, не выдержав, нервно хохотнул. — Что за прикол, блин…

Внезапно башка взорвалась болью. В сознании мелькнуло воспоминание, от которого меня прострелило отвратительно холодной судорогой — огни аэропорта, мокрый пол, мое эпичное падение…

Черт… Я же долбанулся головой… точно. Тогда Таиланда может и не быть. Но вместо него я допускаю, к примеру, больничную койку, а не вот это все.

Я опустил голову вниз, рассматривая свое собственное тело. Наверное, хотелось убедиться, что с ним все в порядке. Потому как лично я уже в этом не уверен.

На мне что-то лежало. Приятной тяжестью это не назовешь. Резким движением отбросил вещь в сторону. Темный, грубоватый плащ. На вид — реквизит из исторического фильма про очень бедных рыцарей. Бред какой-то…