Гусиное перо (Пьесы)

И г о р ь. А это как узнали?

М а ш а. Вычислила.

И г о р ь. Как вычислила?

М а ш а. Очень просто. Арифметически. Поезд отходит от Белорусского вокзала и идет со скоростью шестьдесят километров в час. Через час двадцать минут он доходит до станции Дорохово. Так вот, направо от Дорохово — город Руза, налево — Верея. Вы — слева, значит, вы — Верея.

И г о р ь. Ничего не понимаю.

М а ш а. Не отчаивайтесь, молодой человек. Вам еще два года учиться. Под руководством профессора Бахметьева вы и не то поймете.

М у ж ч и н а н а к о р т е. Сорок — пятнадцать… Игра.

Ж е н щ и н а. Фу, замучилась!.. Машенька, мы кончили. Можете заходить!..

М а ш а (встала). Пошли?

И г о р ь. Так я ж, однако, не умею.

М а ш а. Ну просто беда мне с вами. Всему-то вас учить. Идите, снимайте штаны.

И пошла на корт. Игорь — за ней. Мужчина и женщина вышли с корта.

Ж е н щ и н а. Как годы летят. Машенька уже большая, со взрослым кавалером.

М у ж ч и н а. Если я не ошибаюсь, это Верея. Новый аспирант Бахметьева. Ну, тот самый, что написал на него сенсационный разнос. Помнишь?

Ж е н щ и н а. И после этого Виктор Глебович взял его к себе в аспирантуру?

М у ж ч и н а. Виктор Глебович — Бисмарк, а не человек. Уж кто-кто, а он-то знает, что врага всегда лучше держать под крылом. (И он обнял жену за плечи.) Под крылом враг пригреется и затихнет.

Ушли. А на корте тем временем происходит следующее: Маша и Игорь скрылись в кабинках. Кабинки невысокие — головы видны. И головы эти то опускаются, то поднимаются, как поплавки. Маша раздевается, подпевая Робертино Лоретти.

М а ш а.

Песнь моя, лети с мольбою Тихо в час ночной. В рощу легкою стопою Ты приди, друг мой…

Друг мой, давайте знакомиться, меня зовут Маша.

И г о р ь (поднялся, он был красен, будто делал какую-то тяжелую работу, с трудом переведя дух, представился). Игорь.

М а ш а (заправляя майку в трусы, вышла из кабины). Ну, скоро вы?

Появился И г о р ь. Его костюм никак не изменился.

Чего ж вы так долго делали?

И г о р ь. Да ладно вам, однако.

М а ш а. Вы хоть ботинки снимите, а то тут такая тетечка со свистком ходит, на рубль оштрафует.

И г о р ь (неуверенно). Босиком?

М а ш а. Хотя бы.

Игорь скинул ботинки и слегка подвернул брюки.

М а ш а. Ну что ж, вполне элегантно. Держите ракетку.

Игорь взял ракетку и стал в позицию. Маша подала мяч. Игорь кинулся к нему, но промахнулся, мяч полетел в сетку. А дальше игра состояла главным образом в том, что Маша подавала, а Игорь промахивался и бегал за мячом. Но при этом они разговаривали.

Вы врач?

И г о р ь. Нет, биолог. Вернее, биофизик.

М а ш а. А я думала — врач. Вы ж занимаетесь раком.

И г о р ь. Откуда вы знаете?

М а ш а. У меня же зеркальце.

И г о р ь. Бросьте, однако, дурака-то валять. (Отложил ракетку и пошел обуваться.)

М а ш а. Ну куда же вы уходите?

И г о р ь Не получается.

М а ш а. А вы привыкли делать только то, что получается?

Игорь не ответил. Маша махнула рукой и стала играть об стенку. Игорь зашнуровал ботинки и сел на скамейку.

А с чего же это вы занялись раком?

И г о р ь (устало). Да будет вам.

М а ш а. Нет, правда. Почему?

И г о р ь. Я вообще интересуюсь клеткой. Ее изменениями.

М а ш а. Ну и что?

И г о р ь. Ну и то. Раковая опухоль это множество клеток, изуродованных болезнью. И при этом у каждого больного все пораженные клетки искажены одинаково. Понимаете, абсолютно одинаково… А искажена в клетке бывает хромосома. Ну, сломана, как спичка… А хромосома — носитель наследственности. И значит, если в одной клетке хромосома сломалась, то она породит новые клетки с точно так же сломанными хромосомами.

М а ш а. Понятно. (И закричала.) Чинить-паять, хромосомы починять!..

И г о р ь. Ну, починить, строго говоря, однако, нельзя. Но вот мы полагаем…

М а ш а. Кто это мы?

И г о р ь. Ну, вот, несколько ребят, которые этим занимаются. Я, Рабичев — есть такой в Томске. Очень толковый, между прочим, биофизик. Ну и еще кое-кто. Так вот, мы полагаем, что раковые заболевания начинаются с поражения одной-единственной клетки. Из нее и формируется опухоль. Обнаружить эту первую клетку невероятно трудно, однако можно.

М а ш а. А вот нас учат, что наследственностью заведуют вовсе не хромосомы, а среда.

И г о р ь. Ну, это глупость несусветная. И русская наука уже сильно пострадала от этой глупости. Я, однако, похож на своего отца, а не на вашего.

М а ш а. А это среда еще на вас мало влияла. Будете и на моего похожи.

И г о р ь. На меня влиять довольно трудно.

М а ш а. А это смотря какой отец… И вообще, видали мы такие монолиты из предварительно-напряженного железобетона. (Размахнулась ракеткой и ударила Игоря мячом.)

И г о р ь. Слушайте, вы дождетесь!

М а ш а. Ой, скорей бы!

Игорь поймал мяч и замахнулся. Маша побежала, закрываясь ракеткой. Игорь — за ней.

Эй, железобетон!.. Догнать не можете!..

И тут появился В и к т о р Г л е б о в и ч. Он был мрачен и устал.

В и к т о р (кивнул). С дочкой, вижу, познакомились?

Игорь (растерянно). Это, однако, ваша дочка?..

М а ш а. Ну вот!.. Я такую интригу закрутила, а ты пришел и все испортил!..

Виктор Глебович прошел в кабину.

(Тихо.) Везувий. Этна.

И г о р ь. Что, что?..

М а ш а. Вулкан. Уже дымится. Перед извержением.

И г о р ь. Я что-то не пойму.

М а ш а. Сейчас поймете.

В и к т о р (вошел). Дай ему ракетку.

М а ш а. Он не умеет.

И г о р ь. Я не умею.