Гузи-гузи

В этот момент раздался телефонный звонок.

– Слушаю, – уже серьезно произнесла она.

– Валентина Андреевна, что прикажете делать? – голос Антонова-старшего звучал озабоченно, – Буторин высаживает свою мадам у почтамта. Их пути расходятся.

– Следуй за мадам.

– Буторин отъехал, а она ловит такси.

– Не упусти ее, выясни, где она живет. Следи хоть весь день, понял?

– Конечно.

– Ну, давай.

Вершинина положила трубку.

– Что там у Шурика? – полюбопытствовал Алискер.

– Клиент-то наш опять за свои «гузи» взялся, прямо Казанова какой-то!

Мамедов непонимающе взглянул на Вершинину.

– Ах, да, ты же французским не владеешь, – спохватилась она, не упуская возможности поюморить, – «гузи-гузи» – нечто вроде петтинга…

Ее покрытые бледно-розовой помадой губы неумолимо расползались в насмешливую улыбку.

– Чего-о-о?

– Да хватит прикидываться, ты уже совершеннолетний, – поддела Валандра Алискера, – если же ты такой пуританин, я буду употреблять в дальнейшем выражение «амурные дела». Договорились?

– С кем же на этот раз Буторин занимается столь приятными «делами»? – Алискер наконец подхватил шутливый тон своей начальницы.

– С пышнотелой и аппетитной, по оценке Шурика, блондинкой.

Алискер иронически присвистнул.

– Вот ведь как – и энергетикой руководить успевает, и трахаться не забывает.

– Фи, Мамедов, как это сильно сказано! – насмешливо одернула Алискера Валандра.

За дверью вершининского кабинета раздался шум, на секунду все смолкло, и в комнату ввалился Толкушкин, от которого разило водкой за версту. Под руку его поддерживал Болдырев, так как самостоятельно передвигаться Валера не мог.

– Валентина Андреевна, – жалуясь, проговорил Болдырев, – я ему говорю, завтра доложишь, а он рвется к вам – прямо сил никаких нет, может, правда что-то важное, – он пожал плечами.

– Важное? – с трудом выговорил Толкушкин, – это не просто важное, это суперважное. Разрешит… доложить, Валентин… Андревн, ик, – заменяя окончания слов икотой, громко сказал он.

– Что за дела, Толкушкин? – грозно посмотрела на него Вершинина и перевела взгляд на Мамедова, – Что-то я не понимаю, Алискер.

– Я вам потом объясню, – Алискер заерзал на кресле.

– Ладно, – сказала Валандра, сдерживая негодование, – посадите его в кресло и сделайте ему крепкий сладкий кофе.

– Не надо кофе, ик, – резанул рукой воздух Толкушкин, – дайте слово молвить, ик.

– Ну, говори, говори, – Вершинина закурила.

– Кассета, которую все мы так долго искали, находится в грязных лапах начальника городской милиции, ик, вот! – он горделиво обвел взглядом всех присутствующих.

– Ты в этом уверен? – нахмурилась Вершинина.

– Ха-ха-ха, – драматически рассмеялся Толкушкин, – я не трезв, ик, но я, – он с трудом поднял руку и постучал пальцем себя по голове, – не дура-ик, не дурак.

– Что же, Андронов так все тебе и выложил? – с сомнением спросила Валандра.

– Тс-с-с, – Толкушкин приложил указательный палец к губам, – это строжайшая тайна, если-ик я раскрою ее, то моего лучшего друга, молодого бой-ик-ца за правопорядок старшего сержан-ик-та Павла Егорыча Андр-р… Анддр-р… Андр-р-онова вышвырнут, ик, из органов, фью-и-ть, – он попытался свистнуть, но губы не вполне слушались его и с них сорвалось только шипение.

Вершинина поморщилась, точно непослушная икота Толкушкина причиняла ей страдание, и нахмурилась еще больше. Болдырев приготовил кофе и осторожно поставил чашку рядом с Валерой.

– Паша не мог отказать своему началь-н-ик-ку, – продолжал Толкушкин не обращая внимания на кофе, – потому что Григорий Иваныч… ик… устроил его на работу по просьбе сына… Пашиного… ик… одноклассника.

– У Пашиного одноклассника есть сын? – переспросила Валентина Андреевна.

Толкушкин энергично покачал головой из стороны в сторону.

– Ну что же здесь непонятного? Пашин одноклассник…ик – Тема – сын полковник…ик…ка Анен… Анненкова. После этого икота на время отпустила Толкушкина, он наклонился к столу и, не трогая чашку руками, отхлебнул кофе.

– Ясно, – Вершинина глубоко затянулась, – если у тебя все, можешь идти отдыхать. Сергей, – повернулась она к Болдыреву, – положи этого пинкертона в дежурке, пусть проспится.

– Я не могу спать в такое трудное время, – Толкушкин закинул ногу на ногу, – надо бороться за чистоту наших рядов.

Коренастый Болдырев подхватил за подмышки и вывел слабо сопротивляющегося Валеру из кабинета.

– Вы чем-то расстроены? – Алискер с тревогой посмотрел на Вершинину.

– Чем-то?! – угрожающе переспросила Валандра, поднимаясь с кресла, – да вы тут все что ли с ума посходили?! Я по горло сыта вашим пьянством. Насмотрелась! Толкушкину – строгий выговор. Нет, я его не узнаю: всегда трезвый, подтянутый, а тут вдруг лыка не вяжет!

Вершинина как маятник ходила туда-сюда.

– Ты, кажется, мне объяснить хотел, в чем дело? – продолжила она после секундной паузы.

– Это я ему посоветовал прихватить с собой, – Алискер потупился, – с ментами же шел говорить.

Объяснение Мамедова только подлило масла в огонь.

– Хоть с папой Римским. За последние два месяца это уже третий случай пьянства.

– Так ведь на пользу дела, – оправдывался Мамедов.

– Алискер, – чуть смягчилась Вершинина, – чтобы это было последний раз, понял?

– Понял.

– Теперь о деле. Если все, о чем сказал Валера, обстоит именно так, похоже, оно подошло к концу. Я могу ошибиться только при одном условии.

– Кажется, я догадываюсь, при каком.

– Ну, и…

– Если Андронов украл эту кассету для Анненкова.

– Вот именно. Значит, нужно выяснить, знал ли полковник о существовании этой кассеты до того, как ему об этом сообщил Воронин? Если нет, можно смело закрывать это дело.

– Разрешите? – в кабинет заглянул Антонов.

– Входи, Шурик, – пригласила его Вершинина, – наливай кофе, пока горячий, ты ведь, наверное, не ел ничего.

– Я еду с собой брал, знаю, что такое слежка, а вот кофейку горяченького выпью с удовольствием.