Гвардия Феникса (сборник)
Шрифт:
К счастью, я обожаю быть испуганным: чувства обостряются, все вокруг звенит и… ну, сама знаешь.
Не–человек нанес удар — без всякого предупреждения, не шевельнув ни глазом, ни мускулом. Просто клинок устремился мне в подбрюшье. Я отвел удар, переместился, поискал место для ответного удара. Не нашел.
— Забудь о человеке, — проговорил Деймар. — Он нематериален, ты его и коснуться не сможешь.
— А как же мне победить?
— Интересный вопрос. Надо подумать.
Еще удар, теперь в голову. И очень быстро. Я отклонился, чувствуя рассекаемый клинком
Мерзкий, грязный способ. Ни Врат Смерти, ни возрождения. Вот ты был и вот тебя нет. Плевать. Мне было все равно.
Но все эти мысли крутились где–то на задворках сознания, я же полностью сосредоточился на покое–в–движении, действии–в–безмятежности, ожидая очередного нападения. Тот малозначащий факт, что предотвратить его я не мог, раздражал, но ничего не мог изменить. Я наблюдал за мечом, не за человеком; этому я успел научиться.
— Говорить с ним определенно нелегко, — заметил Деймар.
— Потому что он иллюзия? — предположил я.
Меч метнулся прямо мне в глаз; легко отвести, но очень уж неожиданно… ну, я подставил клинок и сбил удар в сторону.
— Да нет же, с мечом.
— Он разумный?
— Именно его я и разбудил.
— О, — отозвался я.
— Пытаюсь поговорить с ним, но похоже, я ему не по нраву.
— Трудно поверить.
Удар наискось, от левого плеча к правому бедру. Я кувыркнулся вперед, прямо сквозь несуществующего человека, и снова встал на ноги.
— Что ты можешь о нем сказать?
— Тебе знаком термин «чистое зло»?
— Не так чтобы очень.
Я встретился с мечом, подняв собственное оружие. Он начал шевелиться, а мне, разумеется, пришлось повторять его движения. Вправо–вверх, влево–вниз, вправо–вверх, влево–вниз. Гадство. Он ведь однажды выйдет из ритма, а я собьюсь.
Эта железяка владеет тактикой.
— Чистое зло, — сообщил Деймар. — Убивать ради самого убийства.
Наслаждаться предсмертными воплями. Упиваться ужасом окружающих.
— А, так вот оно какое, зло?
— Да.
— Вот уж не думал, что я оказывается злой. Можешь поработать посредником? Дай мне поговорить с ним.
— Хммм. Ладно, сейчас попробую.
Меч сломал ритм, взлетев вверх дважды и обрушившись на меня, метя в голову. Я отклонился и неуклюже отмахнулся. Руку жутко вывернуло. Я снова оказался на ногах. Кажется, я откатился назад. И кажется, остался цел.
А вот от моего меча осталось примерно полтора фута, срубленного наискось. Вот это уже меня расстроило. Клинок этот двести лет назад выковал для меня Хеннит. А сражаться теперь будет куда труднее.
— Есть, — сообщил Деймар.
Мог бы и не трудиться: я уже почувствовал.
— Термин «дух тьмы» тебе знаком?
— Ты же меня знаешь, Сетра. Я дзур. Брось меня туда, где сверкают мечи, взрываются заклятья и громоздятся ряды трупов, и я счастлив. Но этот меч - для него убийство, все равно что для землевладельца обед. Он существует, чтобы творить увечья. Обладай злодеяние сознанием, вот именно таким оно и было бы.
Иллюзорный
человек поднял слишком–настоящий меч. Отразить его остатками моего клинка — интересная задача, но в общем не невозможная.«Может, договоримся?» — подумал я.
«Умри," — предложил он и ударил мне в лицо.
Я нырнул, уклонился и более–менее ткнул обломком меча в правильном направлении. Элегантно или нет, но я выжил.
«Слушай, — мысленно сказал я, — ну убъешь ты меня, и дальше что? Еще десять тысяч лет будешь тут лежать. А если пойдешь со мной, подумай о возможной резне.»
Иллюзорный человек застыл. Наверное, меч размышлял.
«Обладаешь ли ты душой убийцы?»
«Да," — ответил я.
«А как я могу это узнать?»
«Ты шутишь!»
Он ждал.
— Деймар, — проговорил я вслух.
— Да? — отозвался он.
— Если не сработает, передашь послание Сетре?
— Какое послание?
Я сказал.
— Нет, — медленно сказал он. — Я не осмелюсь повторить подобное Сетре Лавоуд.
Я вздохнул.
— Пожалуй, не осмелишься.
И опустил обрубок меча.
«Ладно, давай.»
Я не собирался кричать, ведь рядом был Деймар. Так что я не закричал, когда меч пронзил мое сердце; я, скажем так, просто сделал очень громкий и сдавленный выдох.
«Ну вот, ты же убил меня, даже если…»
«Могу исцелить. Не хнычь.»
«Ладно.»
Болело жутко. Если вдруг тебе никогда не протыкали острой железкой сердце — это больно. Он веле не хныкать, и я не спрашивал, долго ли это будет длиться.
«У тебя есть имя?»
«Зови меня Ночным Убийцей.»
«Ночной Убийца. Ладно. Как по–твоему…»
«Молчи и не двигайся.»
Он был там. Он был мной. Его бесплотные пальцы тянулись ко мне, сквозь меня, касаясь…
Воспоминания мои развернулись перчаточным ящиком йенди.
Я вспомнил — я упал. Это было в юности столь глубокой, что память о ней лишь тень, но я впомнил мозаичный пол, и как меня поднимают, и глубокий голос: «Не плачь».
Я вспомнил, как моя мать взорвала камень вспышкой света и огня, а я подумал: «Хочу так же!»
Впервые я пролил кровь в гневе, когда мне было девяносто, я встретился с драконлордом в переулке Хондры. Мы обменялись словами, и слова эти приводили в гнев. Когда мой меч вонзился ему в живот, я провернул его, потому что хотел услышать его вопль, и услышал, и мне это понравилось.
Когда три крестьянина, идущие мне навстречу, не убрались с дороги достаточно быстро, я не стал убивать их — но заставил землю у них под ногами вздрогнуть так, что их опрокинуло.
Однажды я убил торговца–джагалу, который попытался обмишулить меня со сдачей. Мне его не жаль.
Я служил в наемной армии Йинсиля, надеясь узнать, какая она, война; но через два месяца случилась свара и я убил трех драконлордов из своего отряда, так что до войны так и не дошло.
Как–то я напился и попытался вызвать чародея на дуэль, но он лишь посмеялся надо мной. Потом я узнал, что это был Калфри, который мог спалить меня дотла, пальцем не шевельнув.