Гвиневера. Дитя северной весны

– Скажи-ка, – сказал он, – как бы ты отнеслась к тому, чтобы верховная корона была бы отдана, например, Уриену?

– О…

Ответить было совсем не просто, поскольку Уриен являлся нашим соседом. Мне, конечно, не нравилась мысль, что он может стать верховным королем и над нами. Я молча кивнула, снова уставившись в воду и думая о том, какими обманчивыми и изменчивыми кажутся происходящие события, когда начинаешь докапываться до их сути.

Я вздрогнула и заставила себя забыть о верховном короле и его наследнике. Мы приближались к плавучим домам, расположенным на далеком озере Мильтон – даже верховный король вряд ли смог бы отыскать нас там.

Дома, возраста которых никто точно не знал, стояли на островах из грязи, хвороста и бревен, очень напоминая гнезда чомги. Летом в них чудесно, когда челноки привязаны к верандам, окружающим каждый дом, и вода, открывающаяся взгляду со всех сторон, действует умиротворяюще. И даже зимой пол из начищенных досок и уютные спальни, заливаемые теплом от очага, сложенного из камня-плитняка, так же удобны, как и любой круглый дом на холмах.

В тот год погода была мягкой, возмещая, вероятно, ужасы прошлой зимы, и много раз по утрам Кевин и я брали лошадей на рассвете и катались по тихой, затянутой туманом земле, наблюдая за восходом солнца. Зимние камыши вдоль берега озера, казавшиеся черными из-за тумана, внезапно расступались, когда с пронзительным криком взлетала цапля, и мое сердце взлетало вместе с ней. Даже голые, черные ольхи становились красивыми, когда солнце подсвечивало иней на ветках, сверкавший, как осколки драгоценных камней.

Именно в такое утро мы наткнулись на путника, спящего в шалаше из ветвей и сучьев. Любой неизвестный человек, живущий в лесу, казался непонятным и зловещим, потому что только преступники или сумасшедшие устраивали себе здесь жилище. Кроме того, драные одежды этого существа едва прикрывали татуировки, выдававшие в нем пикта – представителя странного, непокорного народа северных высокогорий, пившего вересковое пиво и обладавшего суровой решимостью. Кети говорила, что их свирепость и издевательства были так ужасны, что римляне построили Стену, чтобы отгородиться от них. Я резко сглотнула и направила Быстроногую прочь, а Кевин рассмеялся.

– Как же ты будешь кельтской королевой, если поворачиваешься и убегаешь при первой же опасности? – уколол он меня. – Давай выясним, кто он такой.

Я начала было протестовать, но Кевин схватил сосновую ветку и начал щекотать ей лысеющую голову спящего.

Остановленные на бегу лошади нетерпеливо гарцевали, а в морозный воздух поднимались облачка. Галлдансер, всегда любопытный, опустил голову и осторожно дунул на голую ногу незнакомца.

– Боже, помоги мне, – пробормотал оборванец, пытаясь укрыться от уколов сосновых иголок и подтянув ноги под накидку из шкуры волка. – Ладно, ладно, встаю, – добавил он с завидным добродушием.

Он медленно сел и потер глаза, а мы в изумлении смотрели на него. На шее у неизвестного висел деревянный крест, и он перекрестился, хотя было неясно, является ли это приветствием или самозащитой. Кевин отбросил ветку сосны в сторону.

– Куда направляешься, отец? – спросил он, учитывая временный характер убежища незнакомца и отсутствие кострища.

– В монастырь Уиторн, конечно, – последовал ответ.

– Как давно ты ел? – спросил мой спутник, и пикт печально ухмыльнулся.

– Над этим я задумываюсь не часто, – ответил он, – потому что привык довольствоваться тем, что посылает мне господь.

Итак, мы показали ему направление на озеро и быстрым галопом поскакали домой. Прибытие любого гостя – причина для волнения, а появление такого странного и необычного человека непременно обещало стать интересным событием.

Мы оставили лошадей на попечение Руфона и с криками ринулись по настилу к дому.

– Гость на подходе… гость, Гледис, гость!

Кухарка оторвалась от горшка с овсяной кашей, которую мешала, почти не выразив удивления.

– В это время года? – спросила она, и мы рассказали ей все, что знали, пока она накладывала в миски густую, горячую кашу и ставила их перед нами.

– Ну, ему придется довольствоваться тем, что у нас есть… густая овсянка и подливка из сливок. – Она пожала плечами.

– Я уверена, ему хватит, – вставила Бригит, явно взволнованная мыслью о таком госте. – Святым людям много не нужно, ты же знаешь.

И вот появился отец Брайди, рваные одежды которого и неряшливый вид никак не вязались с его глазами, излучающими веселье. Он провел с нами день, и изо всех домов выходили люди, собирались вокруг него и засыпали его вопросами. Тем вечером и мой отец присоединился к нам, чтобы у костра послушать рассказы путника о жизни на лоне природы и о монастыре в Уиторне, в котором была даже библиотека.

– Там есть свитки, дощечки с надписями и разные сочинения, некоторые с картинками и с прекрасными обложками, и другие – старые и хрупкие, но все они несут слово Божье.

Его глаза горели восторгом, и Кевин с напряжением слушал его.

– Я намерен вернуться туда, – продолжал отец Брайди, чтобы пожить с моими друзьями-монахами; на некоторое время я покончил с жизнью отшельника.

– Разве ты не боялся, – спросил Кевин, – скитаться по лесам совершенно один, без еды, огня и без спутника, который мог бы тебе помочь?

Наш гость улыбнулся, лицо его было мудрым и привлекательным.

– Любовь к богу и знание того, что он защищает меня от волка, медведя, голода и дурных людей, делает жизнь прекрасной независимо от того, где я нахожусь. Когда за мной стоит Белый Христос, мне не нужно бояться зла, копить золото, желать роскоши. И всегда, всегда я возвращаюсь в монастырь с чистой душой и восхвалениями господу.

Многие из наших людей восхищенно закивали, потрясенные верой, вселявшей в этого человека такую храбрость.

Божий человек провел с нами ночь, и на следующее утро отец разрешил ему отслужить мессу в одной из надворных построек на берегу.

Руфон бурчал по поводу подобных поступков, но Бригит и другие местные жители, также исповедовавшие христианскую веру, были очень довольны.

Позже, когда монах собрался продолжить свой путь, все столпились вокруг, чтобы пожелать ему добра. Несколько человек попросили благословения, и он перекрестил всех нас – и язычников, и христиан.

– Не забывайте, – крикнул он, сворачивая на тропу, ведущую вдоль берега озера, – монастырь принимает каждого, кто хочет найти утешение в Христе. Вам нужно только прийти туда.

Бригит, Кевин и я стояли на настиле, махая ему руками вместе с остальными домочадцами и наслаждаясь чувством общности, принесенным пиктским монахом. Я обняла своих друзей и прижала их к себе в порыве любви и признательности.

Лучшей семьи и более приятного образа жизни и быть не может, думалось мне.

12 ИРЛАНДСКОЕ СЕМЕЙСТВО

– День был долгим, госпожа, – сказал первый рыцарь Артура, приветственно кивая мне, осадив лошадь возле нас. Он обратился к Бригит: – Я думаю, что вскоре мы выедем на тропу, поскольку недавно проехали мимо мильного камня. Ирландка показала на лесок впереди.