Х 3
Шрифт:
А так как связной отказался покидать свой бар, то и совещание решили устроить тут, благо обстановка позволяла.
— Я не смогу выделить вам большое прикрытие.
— Альтаирская химера пойдет с нами, — пожал плечами Черчилль. — Его и Иуэ вполне хватит.
— Не для меня. Вы не втроем отправляетесь, так что людей я вам выделю. Сколько получится…
— Про тебя, думаю, спрашивать, смысла нет, — улыбнулся Черчилль.
— Ты знаешь ответ.
— Благородно, но крайне глупо, — внезапно серьезно произнес Иуэ. — Война только начинается, и твои навыки бы
Внезапное откровение очень польстило Харду, если учесть, кем оно было произнесено. И в груди заскребся тоненький червь надежды, но мэр быстро задавил его, сочтя проявлением слабости.
— Именно потому я и не могу.
— Ожидаемо, — кивнул Черч.
— И глупо, — подхватил Иуэ. — Что? Дохлый король никому ничем уже не поможет.
— Трусливый король может сделать все только хуже, — возразил Черч.
— Один раз, не пи…
— Иуэ, — произнес Черч чуть серьезней, и у всех присутствующих мурашки побежали по спине.
— Если никто не хочет, передайте канапе, пожалуйста, — тактично ретировался мечник.
Все облегченно вздохнули, а мэр подумал, что без этой жуткой парочки наконец-то сможет вздохнуть свободней. Он до сих пор не определился, кого боится больше: странного мечника и хозяина бара или той орды Иных за стеной.
И внезапно, сам для себя осознал, что больше всех он боится Черного Дьявола из Альтаира, который вырезал лагерь фанатиков голыми руками, будучи заключенным в закаленные эфиром цепи. И сделал это с радостной улыбкой на лице. С учетом того, что маска химеры вообще не имеет функции трансформироваться в улыбку.
В каком-то смысле даже хорошо, что Хард скоро умрет и перестанет встречаться со всякими жуткими личностями. Скоро эти трое станут не его проблемой.
***
Удивительно, но меня разбудили лишь за пару часов до рассвета. Видимо, я переоценил свою выносливость, раз проспал столько времени. Но наномашинам в организме я уже привык доверять и раз умные механизмы решили, что им нужно больше времени, значит нужно.
Потому что проснулся я бодрым и отдохнувшим. Ничего не болело, не ныло, и вообще чувствовал себя превосходно. И даже приближение судного часа не сильно омрачало ситуацию.
Помощник мэра внес небольшой поднос с завтраком и поставил на низкий столик передо мной. Ого, тут даже сок имелся. Немного отдавал химией, но и апельсиновые нотки присутствовали. Поистине пир во время чумы.
Вскоре пришел и Хард, уставший, с множеством новых морщин и седых волос, которых вчера еще не было. Он тяжело упал в свое кресло и посмотрел на меня.
— Ну что решили? — прервал я затянувшуюся тишину, попутно макая ломтики бекона в яичный желток.
— У меня будет к тебе просьба, Восьмой, — начал он издалека. — Я попрошу тебя помочь гражданским и вывести их на юг через кольцо тварей.
— А ты, значит…
— Останусь держать оборону вместе с добровольцами.
— Вот не надо только помогать моей совести, а? — скривился я. — Поверь, если
бы она у меня была, то я бы сдох еще в восьмом секторе.— Не понимаю, о чем ты…
— Не придуривайся, тебе не идет. Ты сам знаешь, что подыхать за вас я не собираюсь. И в любом случае оставаться в осажденном городе не стал бы. Не надо прикрывать меня важной миссией и добрыми поступками. На юг я бы тоже не сунулся, скорее пошел бы к океану.
— Чтоб подальше от своего лагеря, — понимающе кивнул Хард. — Не такой уж ты и бесчувственный.
— Я ненавижу человечество, Хард. Чуть ли не больше, чем Иных. И считаю, что люди как вид недостойны существовать. Но дети не должны платить за грехи отцов. Если бы тот посланник сказал, что они убьют всех старше восемнадцати и уйдут навсегда, я бы сам открыл им ворота. И даже проводил бы за ручку, достопримечательности показал. И до Альтаира бы провел кратчайшей дорогой.
— Это похоже на исповедь, Восьмой, — усмехнулся Хард.
— Молитва Дьявола, — кивнул я. — Кому, если не тебе? Когда, если не сейчас? Ведь ты унесешь это с собой в могилу еще до обеда.
— Если тебе от этого легче, то я рад, — кивнул благородный мэр. — Если хочешь, можешь выговориться, время есть.
— Я уже все сказал, — отмахнулся от него вилкой.
— Так ты поможешь?
— Юг, запад, — пожал я плечами. — Какая разница? Но не надейся, что я потащу твоих людей за ручку до самого Альтаира.
— И не надо, — кивнул мэр без города. — Черч сказал, что Альтаир выдвинул армию нам навстречу.
— Удивительно.
— Согласен. Это при том, что они знают печальную судьбу Канопуса.
— Да я не об этом. Ты теперь тоже зовешь его Черчем. Хотя и про армию тоже.
— Он разрешил, после того как узнал, что я остаюсь. Нет смысла придерживаться правил, если ты уже живой мертвец.
— Ясно. Получается, если вы выиграете нам достаточно времени, а мы будем держать хороший темп, то Иные сожрут только самых медленных гражданских. Думаю, процентов десять смогут выжить. Сколько добровольцев останется?
Хард скривился от моих подсчетов, но спорить не стал. Лишь вздохнул и выпрямил спину. Потрясающий характер и стойкость. Не понимаю, как он все еще держится и до сих пор не сломался? Наверное, потому Инквизиция Альтаира и не взяла его в свой проект.
Он бы не стал мстить всем подряд за потерю несуществующей семьи. Нет, этот скорее устроил бы в восьмом секторе демократию и навел бы порядок за пару лет. Однозначно, он бы стал инквизитором и занял бы башню в центре, где сейчас сидит пятый.
— Две трети от общего числа бойцов, — произнес Хард. — И еще несколько сотен гражданских на подхвате. Не смотри так, у многих из них семьи и дети, которых они доверяют тебе в том числе.
— Благородно и глупо, — произнес я.
— Ты можешь хоть в такой момент не быть таким циничным?
— Нет, — усмехнулся я. — Потому и жив. Когда выдвигаемся?
— Через час. Перед рассветом, как только мы закончим оборону и подготовим гермозатворы. У Иных останется самый короткий путь через центр и наши тела.