Х-безумие

Решив, что поиск ничего не даст, Голдин сел на диван, с удовольствием вытянув длинные ноги. Пока студенты не рванули из аудитории, можно расслабиться без опаски, что кто-то споткнется и грохнется.

Долго ждать не пришлось. Резкий звонок оборвал преподавателя на полуслове, тут же послышался шум и гам. Маленькие школьники снесли бы все на своем пути. Молодые люди и девушки – студенты! – вели себя по-взрослому, степенно. Даже те, кто собирался успеть на перекур.

Несколько человек окружили преподавателя – Александра Леонидовича Вишнякова. Он, как всегда, держался свободного стиля, но был элегантен. В бордовой водолазке, бежевом пиджаке, коричневых брюках в клетку и с коричневым кожаном портфелем. На носу очки в черном модной оправе, на висках, как и у Голдина, первая седина. Он выглядел моложе своих 35 лет. Возможно, что пользуется популярностью у студенток.

Сейчас рядом находились четыре девицы, еще одна стояла поодаль. Преподаватель что-то негромко рассказывал, студентки смеялись. Та, что поодаль, ревниво наблюдала за всем. Наконец, Вишняков увидел ожидающего следователя и поспешил попрощаться с девушками.

Когда те развернулись к выходу, ожидающая поодаль направилась к преподавателю. Она была маленького роста с тоненькой талией, которую подчеркивало приталенное с пышной юбкой ниже колена платье. Темно-русые завитушки длиной около десяти сантиметров напомнили ему модные прически вековой давности. Да и вообще образ молодой девушки был словно из прошлого.

– Софочка, у вас все в порядке? – заботливо поинтересовался Вишняков. – Вы сегодня очень бледная.

– Да, в такую погоду у меня простуда и мигрень, – без эмоций ответила девушка.

Она хотела ещё что-то добавить, но тоже увидела следователя. Скомкано попрощавшись, студентка направилась к выходу. Голдин не мог понять, что его насторожило в девушке. Взгляд зафиксировал толстый слой пудры и перчаточки на руках, даже в помещении

Студентка вышла из аудитории, не закрыв дверь. Возможно, что осталась подслушивать, хотя на сплетницу она не подходила.

Вишняков поздоровался со следователем, провожая «девушку из прошлого» взглядом:

– Бедная девочка. На первых курсах подавала большие надежды. Но на третьем что-то изменилось. Может, замужество сказалось. Мне кажется, она несчастна в браке, а муж руки распускает. Бывает, что она пропускает несколько дней, а потом приходит «загримированная». Сколько раз я предлагал помощь нашего университетского психолога. Есть еще специализированные центры, причем, все бесплатно. Однако достучаться не могу. Жалко ее до боли, а что поделать? Полицию вызывать без ее ведома? Какую репутацию ей создадим? – профессор вздохнул. – Однако вы не по поводу Софочки пришли. Есть новости по Ксюше?

– По Ксюше – нет. А Софочка, по-моему, сильно хотела с вами поговорить. Найдите время для нее.

– Да, вы правы. Обязательно поговорю, девочке нужна помощь.

– На каком она курсе?

– Четвертом.

– Пригласите в аспирантуру. Может, способности снова проявятся.

– Возможно, – задумался преподаватель. – Так что вас привело в университет?

Голдин достал телефон и открыл фото-галерею. Щелкнул по нужному кадру и повернул экран к преподавателю.

– Нашли сегодня утром. Убита вчера поздно вечером. Ваша?

Руки у профессора задрожали. Он взял телефон, увеличил кадр.

– Лена Смирнова, второкурсница, – Вишняков растерянно посмотрел через очки на Голдина. – Что происходит? Кому нужно убивать наших девочек?

– Давайте присядем, – предложил следователь, глядя на побледневшего преподавателя. – Что вы можете рассказать о ней?

– Хорошая девушка, талантливая студентка. Успела выступить на нескольких конференциях и форумах. Вчера… нет, позавчера она подходила ко мне с планом будущей курсовой. Очень толково для второго курса, она вообще неординарно мыслила. Я, помню, ее похвалил – было за что похвалить. Если бы продолжила в том же духе, добилась бы больших успехов.

– Кавалеры, тусовки?

– Преподавателю об этом, конечно, не докладывают, а завкафедрой тем более. Но ухаживаний я не замечал. Занятий, насколько помню, она не пропускала. Хотя можем вместе посмотреть табель.

– Разумеется, посмотрим, и телефоны родных. Студенты рассказали, что первокурсники вчера вечеринку устраивали.

– Да, в «Острове» должны были собраться.

– На том же тракте, где нашли тело Елены Смирновой…

– Как ее… убили?

– Задушили, растерзали спину.

– Ужас какой, – профессор еще больше побледнел. – Что мне делать? Если это маньяк, появятся новые убийства?

– Надо провести лекцию со студентами. Предупредить их об опасности. Чтобы не сплетни собирали, а звонили кому следует. Мне, то есть.

– Когда их собрать?

– Давайте сейчас. Это возможно?

– Да, у нас громкая связь есть, и самая большая аудитория свободна по субботам.

– Скажите, а с Ксенией Елена была знакома? Могло что-то связывать?

– Могли, обе на дополнительные факультативы ходили. Но вообще, они на разных курсах учились. Ксения на год старше… была.

– Ладно, давайте собирайте студентов, кто сейчас на месте.

Они оба направились к выходу. Голдин прислушался – звуков удаляющихся шагов не было. Какой-либо секретной информации следователь не озвучил, кроме того, собирался сообщить о втором убийстве, однако не хотел лишних ушей раньше времени.

Голдин шел за профессором в его кабинет. Секретарша недовольно посмотрела на него. Помещение было проветрено, запаха лака не осталось.

– Настенька, сделай нам кофе, – попросил профессор, кладя портфель на стол. На клавиатуре он щелкнул «Enter», подождал, когда на рабочем столе загрузятся все ярлыки.

– Ох, Лена, Лена, – вздыхая, он что-то набирал по клавишам. Через пару минут на экране появился электронный табель.

Голдин пробежался по строчкам. «Энок» не было, в графах только хорошие оценки.

– Умницей была, – снова вздохнул профессор.

– В прошлом году также хорошо было? – уточнил Голдин.

Профессор застучал по клавишам, на экране появился табель за первый курс студентки.

– У нее и экзамены все на «отлично», – профессор смотрел в монитор.

– Телефон родных с адресом напишите.

Вишняков развернул монитор к себе. Вырвал листок из ежедневника и записал адрес с телефоном.

– Вы сами сообщите о случившемся?

– Сами, – подтвердил Голдин.

Профессор задумчиво посмотрел в окно, видимо, представляя, каково это – сообщать родителям о смерти их ребенка.

– Мне нужно некоторое время, чтобы организовать студентов. Вы пока попейте кофе, – и, не дожидаясь согласия, Вишняков направился к выходу, оставив Голдина в своем кабинете.

Следователь маленькими глоточками пил ароматный напиток, чувствуя «дежавю». Он сидел на этом же стуле две недели назад, когда убили третьекурсницу матфака.