Хадамаха, Брат Медведя

С опасливой деликатностью стреляя глазами то в нервно расхаживающую по залу настоятельницу, то в невозмутимого Советника, Донгар шепотом поинтересовался:

– А эффектно – что значит?

– Это значит, что нас не дали забить насмерть только для того, чтоб спалить при большом стечении народа, – буркнул в ответ Хакмар, неодобрительно следя за касающимися клинка руками Советника.

Удар копейного древка снова обрушился мальчишкам на плечи.

– Не разговаривать! – рявкнул стоящий у них за спиной Пыу.

– Нет-нет, зачем же, арестованные как раз должны говорить, – легким жестом остановила его настоятельница, хотя играющая на ее губах благосклонная улыбка говорила, что она вполне довольна рвением нового сотника. – Если бы господин Советник еще в прошлый раз позволил допросить того мальчишку как следует, – ее украшенный сапфирами палец указал на Хадамаху, – скольких бед удалось бы избежать! – под кротким упреком ее тона звучало искреннее наслаждение. – Вот она, причина несчастий всей земли Югрской! – истерично возвышая голос, провозгласила она. – Проклятые Черные!

– А ты еще говорил, если мы мэнквов уничтожим, твои любимые жрицы нас оценят, – поводя связанными за спиной руками и болезненно морщась, процедил Хакмар.

– Мэнквы уничтожены? – вдруг резко выпрямляясь и впервые взглянув прямо на пленников, спросил Советник.

– Неужели вы и сейчас готовы слушать эти порождения Нижнего мира? – возмутилась настоятельница. – Ведь ясно же, что именно Черные и призвали людоедов на Среднюю землю, – с чего бы им уничтожать своих слуг?

– Мне поступают донесения из таежных крепостей, – резко бросил Советник, продолжая в упор разглядывать то Донгара, то Хакмара. – Людоеды исчезли. Все. Разом. Как вы это объясните, госпожа настоятельница?

– Исключительно усилиями Храма, – сладко пропела та. – Я тоже получаю определенные донесения. По приказу Ее Снежности из храмовой школы в места обитания зловредных людоедов были направлены специально подготовленные жрицы…

– Туда была направлена я, – гордо вскидывая голову, отчеканила Аякчан. – Я была ученицей третьего Дня обучения храмовой школы. Это я перебила мэнквов! А Донгар с Хакмаром перекрыли ход, по которому те попадали в Среднюю землю.

– Специально подготовленные жрицы истребили людоедов, – словно не слыша, продолжала настоятельница и вдруг резко повернулась к Аякчан. – Но это точно была не ты! При всей мощи Храма одна жрица, тем паче жалкая девчонка-школьница, не могла справиться со всеми мэнквами разом. А главное, – настоятельница значительно подняла палец, – никогда жрица не связалась бы с ужасом Сивирской земли – с Черными! Вот и выходит, что ты не жрица, а просто бесстыдная мошенница. – Она торжествующе улыбнулась и с деланым равнодушием добавила: – В тебе нет ни капли Огня.

– Неправильно ты говоришь, тетенька-жрица! – немедленно возмутился Донгар. – Если в девочке-жрице Голубого огня нет, так это потому, что она весь его потратила, когда чэк-най посреди города останавливала!

– Ее многие видели, господин Советник, – ровным голосом сказал Хадамаха. Если и есть у них шанс – пусть крохотный, пусть призрачный, как туман над водой – так только убедить Советника… нет, не в невиновности. В полезности Черных и Аякчан для Сивира. – Есть свидетели.

– А у меня есть другие свидетели, – таким же ровным тоном отозвалась настоятельница и щелкнула пальцами. Ряды стражников раздвинулись. На стоящей у стены длинной скамье рядком, как послушные ученики на шаманском уроке, сидели Содани, тигрица Амба – Хадамаха облегченно вздохнул, увидев, что она не только в человеческом виде, но и одета тоже по-человечески – и… В груди у мальчишки кольнуло. Третьим был Богдапки. Хадамаха почувствовал себя преданным, хотя умом понимал, что старый игрок ничем ему не обязан, – они и десятком слов не перекинулись. Но сама мысль, что великий Кремень-старик, истинный герой и легенда Сивирского каменного мяча, тоже считает его злобной нижнемирской тварью, была невыносима.

– Извольте, господин Советник, Содани и Алтын-Арыг могут подтвердить, как после камлания черного шамана отвратительное, похожее на паука чудовище промчалось через весь город, нападая на добрых обывателей – даже на детей! – и только неимоверными усилиями его удалось остановить! – объявила настоятельница. – Такого свидетельства злокозненности Черных вам достаточно?

Хадамаха даже восхитился – каждое слово в отдельности было чистейшей правдой! Это ж надо уметь, чтоб из всех вместе получалось такое роскошное, как медвежья шуба к Ночи, вранье!

– Пока что я слышал только вас, госпожа настоятельница, – коротко отрезал Советник.

– Не извольте сомневаться, господин, – с вернувшейся к нему развязностью храмового любимчика влез Пыу. – Я тоже видел! И как паучина Огнем пыхал, и как шаман колотушкой размахивал – видать, натравливал! Но главное – Хадамаха! Этот так и вовсе не человек, а чудище страшенное, навроде медведя, только еще страшнее!

Советник перевел на Пыу тяжелый взгляд:

– Сдается, ты тот самый десятник, которого я велел пороть за пьянство в карауле? – сдвинул брови он. – Госпожа настоятельница, в Храме что, принято пьяниц в сотники производить?

– Он произведен в сотники за самоотверженную битву с чудовищами Нижнего мира! – голос настоятельницы аж звенел. – Этот стражник, о котором вы отзываетесь с таким пренебрежением, отважно кинулся на авахи с копьем!

– Да как же на него не кинуться, на Хадамаху-то, – снова влез Пыу, – ежели от него одни беды? Да он пока по улицам бегал, полгорода растерзал!

– А трупы тогда где? – буркнул уставший слушать всю эту дурь Хадамаха.

– Госпожа настоятельница, а можно я его стукну, чтоб не наговаривался? – возмущенно попросил Пыу. – Понятно же, что трупов нет, потому что ты их всех пожрал, авахи подлый, даже косточек не оставил! Медведина такая что хошь схарчит!

– Еще будучи рядовым городским стражником, сотник Пыу предупреждал об угрозе со стороны Нижнего мира! Если б его вовремя послушали, верховные Айгыр и Демаан и даже бедная Кыыс были бы сейчас здесь, с нами! Следует, кстати, выяснить, почему на слова сотника не обращали внимания! Тысяцкий городской стражи, кажется, из южан? Эти горцы все пропитаны злобным черным духом! – и настоятельница скользнула недобрым взглядом по Хакмару.

Советник поглядел на нее неприязненно.

– Богдапки, – негромко окликнул он. – Я хочу услышать хоть одного нормального человека…

Кремень-старик нервно вздрогнул:

– Да я-то под конец подоспел, господин Советник! Паука Огненного видел, и ребят этих видел, и девочку, и как медведь в Хадамаху превратился… Только сдалось мне… – Старый игрок замялся и наконец твердо закончил: – Черные они или не черные, а только остановить они ту тварь пытались. А паук, ну… то вроде Содани был… А еще там тигрица была – вот эта красавица… – он неловко покосился на Амбу. – Вроде…

– А вас, любезный Богдапки, вроде к нам в Сюр-гуд отправили, потому как старый вы для игры стали? – вкрадчиво поинтересовалась настоятельница. – Скорость уже не та, суставы, да и глаза подводят, верно? Содани и Алтын-Арыг – уважаемые люди! Он – лучший игрок команды Храма, она – наставница по богатырству храмовой школы. Просто она из племени Амба, а они, как известно… – настоятельница не договорила, лишь развела руками, предлагая слушателю самому вспомнить, что ему известно о племени Амба.

– Значит, Содани, который в паука превращается, и женщина-тигрица – уважаемые люди, а мальчишка-медведь из городской стражи – сразу нижний авахи?

– Господин Советник, я отлично понимаю, что вы возглавляете всесивирскую городскую стражу, но Черные и авахи – дело Храма, и Храм вполне в состоянии разобраться, где кончается Средний мир и начинается Нижний! – начала настоятельница.

– Я, госпожа настоятельница, тоже отлично понимаю, что вы с удовольствием бы разобрались без меня, – вкрадчиво сообщил Советник. – Но я пока еще Советник всей земли Сивирской, а вы – всего лишь настоятельница мелкого храма, поэтому вам придется терпеть и мое присутствие, и мои вопросы.