Хадамаха, Брат Медведя

– А родичи пришли, почитай, ко всем, – заключил Советник. – Изгнать можешь, Черный? Как ту женщину.

– Могу, – еще унылее согласился Донгар. – По одному. Не знаю я, как их всех разом гнать! Они в Нижнем мире своей жизнью живут, прежде чем снова в Средний вернуться – только иногда случается, что до срока поднимаются. А столько еще никогда не было!

– Просто никто еще не додумывался из Великой реки черную воду высасывать – вместе с ними! – зло глядя на настоятельницу, процедила Аякчан.

Советник снова посмотрел вниз – не нужно быть шаманом, чтоб понять, о чем он думает. Мертвых было слишком много. И еще толпа живых. Хоть как им говори, что черный шаман поможет, – не поверят, разорвут сразу же. Вон как орут:

– Спасите нас от покойников! Выдайте нам Черного! Выдайте мне немедленно моего покойного мужа! Слышите, господин черный шаман, – немедленно!

Хадамаха вздрогнул, поняв, что взвившийся над толпой пронзительный женский крик как-то не очень отвечает общему настрою. Похоже, этот крик поразил и толпу, потому что люди начали смолкать, недоуменно оглядываясь по сторонам. Энергично работая локтями, к самым воротам протолкалась… Хадамахина бабушка! И гулко заколотила кулаком в железо:

– Почему ко мне не явился мой мертвый муж? Ко всем явились, а ко мне не явился! Я всю жизнь на него положила! Как он ни сопротивлялся, но я все сделала, чтоб он стал лучше! А он мало того, что помер, так еще и не зашел отчитаться, чем он там в Нижнем мире занимается!

– Мама, не позорьтесь! Пусть отец покоится в мире! – Выбравшийся из толпы дядька попытался увести ее, но бабушка легко стряхнула его руку и снова заколотила в ворота.

– Господин черный шаман, я требую, чтоб вы отправили моего мужа ко мне немедленно, слышите! Унижать себя не позволю!

– Высокое Небо, одному человеку на весь город повезло, и тот недоволен! – застонал Советник.

Хадамаха хотел сказать, что бабушка была бы недовольна при любом раскладе, но решил, что сейчас не время посвящать одного из главных людей Сивира в свои семейные проблемы.

– Ну хоть что-то ты сделать можешь? – требовательно глядя на Черного, сказал Советник.

– Могу, – снова кивнул Донгар. – Могу сделать так, чтоб мертвые и родичей своих, и весь город видеть перестали. Только не надолго это. И Огня много надо.

– Госпожа настоятельница… – Советник повернулся к жрице.

Настоятельница испугалась. Испугалась сильнее, чем мертвых в городе, чем озверевших живых под стенами храма.

– Но… Огонь нужен нам для других целей… Возможно, придется защищать Храм, – бросая на Советника неуверенные взгляды исподлобья, забормотала она. – И достойно ли Советника земли Сивирской слушать советов злобного черного шамана…

– Да у них просто нет Огня, – безжалостно отчеканила Аякчан. – Хранилище их я вычерпала – осталось только немного для освещения и тепла, да и тот уже на исходе, а новый взять неоткуда. Клянусь папой Эрликом и мамой Уот, господин Советник, когда же вы поймете, что мы говорим правду?

– Я могу дать Огонь, – тихо сказал Хакмар. – Если, конечно, вы вернете мне меч.

Хадамаха невольно заворчал – не любил он этого. Советник кажется приличным дядькой – на глупые наговоры не поддается и Донгара только что спасал. Это черного шамана-то! Да любой другой прибил бы, просто потому, что с детства научен: Черный – зло. А этот своей головой соображает, смотрит, как поступает человек, выслушать готов… Но все едино, когда с сильными Среднего мира сего дело имеешь, правильней как Аякчан с ее храмовой выучкой – какой-никакой ножик в рукаве про всякий случай прятать. Запас Рыжего огня, который Хакмар в свой меч закачал, мог стать их спасением, если дело обернется совсем плохо. А мог и не стать, сам себе возразил Хадамаха. А город уже сейчас спасать надо.

Советник с усилием оторвал долгий взгляд от Хакмара и тихо-тихо, словно сам боясь своих слов, приказал:

– Принесите ему меч. В судебном зале остался.

Советнику тут повиновались беспрекословно. Даже не взглянув на настоятельницу, храмовый стражник сорвался с места и понесся вниз по лестнице, к Храму.

– Так вот почему твой меч был теплым. И старая чурбанка Демаан на самом деле знала, о чем говорит. Вы и впрямь существуете – черный шаман, черный кузнец. Вы вернулись. – Голос Советника звучал странно – словно он нашел сокровище, одновременно и восхищающее, и пугающее его до смерти.

Умгум. И похоже, сейчас решает – то ли воспользоваться, то ли прикопать данное «сокровище» обратно. Желательно со всеми, кто рядом подвернется.

На лестнице затопотало, и на стену вскарабкался стражник. Хакмаров меч он нес, как пойманную змею, – крепко ухватив пальцами у оголовья и на вытянутой руке, будто клинок только и ждал момента, чтоб кинуться. Мрачно зыркнув на стражника, Хакмар выхватил меч у него из рук и торопливо пробежал пальцами по клинку – словно проверял, все ли с тем в порядке.

– Чтоб весь город накрыть, Огонь в разных местах разжечь надо, – сказал Донгар.

Все снова поглядели на толпу внизу – ясно было, что побегать по городу и разжечь Алое пламя Хакмару не удастся.

– Если с большой высоты… – задумчиво пробормотал Хакмар, запрокидывая голову к Огневой башне храма, на вершине которой в широкой чаше по-прежне-му танцевал Голубой огонь.

– Нет! Я решительно протестую. Это осквернение! Проклятый Рыжий огонь не поднимется туда, где горит священное Пламя! Я вас просто не пущу! Я буду сопротивляться! – и на ладони настоятельницы вспыхнул сверкающий сапфировый шар.

Пальцы у Аякчан скрючились, как когти. Скользящим шагом девчонка двинулась к настоятельнице, а на лице у нее был написан лютый голод и злое торжество. Хадамаха аж попятился – вроде бы и разные совсем, но сейчас Аякчан просто до жути напоминала высасывающую души черную женщину.

– Интерес-сно, чем это ты будешь сопротивляться, если я из тебя вес-сь Огонь вытяну? – прошипела девчонка, жадно сглатывая, как голодающий, вдруг завидевший вожделенную пищу.

– Никто не может вытянуть Огонь из человека, – невольно пятясь, неуверенно возразила жрица.

– А я могу. Показываю… – и Аякчан прыгнула вперед.

Настоятельница метнула Огненный шар девчонке в голову. Аякчан вскинула ладонь – и отбила сверкающий комок Пламени, как детский игровой мячик. Шар полыхнул настоятельнице в лицо. Отброшенная взрывом женщина упала на спину, едва не свалившись со стены – и тут же сверху на нее навалилась Аякчан. Рыча, как оголодавший медведь, девчонка впечатала обе ладони жрице в лоб – и Хадамаха увидел невозможное! Тонкие струйки Голубого пламени потянулись из тела настоятельницы, обвили руки Аякчан и медленно поползли вверх, к голове девчонки.