Хагалаз. Восхождение

— Я кажусь им слабой? Скажи Леос, может, я действительно произвожу такое впечатление.

— Нет, но ты должна понимать, что не сумеешь быть идеальной для всех. Враги есть у каждого, особенно у главы государства.

Леос окинул взглядом изящное тело, распростёршееся на одеяле. Девушка вытерла слезящиеся глаза.

— Ну да, ты прав. Я не имею права впадать в отчаяние, только не после всего пережитого.

— Никто не знает, что тебе довелось пережить. В их глазах ты — девушка, победившая на арене Лонгрена, чудом воскресшая наследница, и это уже дорогого стоит. Своим примером ты, быть может, воодушевила и веларов, так что будь готова к тому, что вызов будут отныне бросать и тебе.

— Сложно воскреснуть, если ты не умер, — прошептала Хизер и усмехнулась. — Я готова. Я… буду нести ответственность за все свои решения.

— Хорошо. Это правильно. А теперь отдыхай. Тебе нужно высыпаться, на счёт безопасности не переживай, я об этом позаботился.

Маг уже взялся за ручку, чтобы выйти, как вдруг Хизер окликнула его.

— Леос… останься, пожалуйста.

— Хизер, я…

— Не бросай меня одну. Мне кажется, я сойду с ума, если останусь наедине со стенами и призраками. — Мужчина колебался, не зная, стоит ли вестись на эту жалобную просьбу. — Обними меня. Как раньше. Нам ведь было хорошо раньше. Я ни к чему тебя не обязываю, просто…

Маг облизнул нижнюю губу, отпрянул от двери, и, осторожно закрыв её, начал медленно раздеваться. Хизер перевернулась на бок и, глядя на его движущийся в сумраке силуэт, испытала ни с чем не сравнимое чувство облегчения. Скинув одежду на кресло, Леоссар медленно подошёл к кровати и лёг рядом, как когда-то в их тесной палатке.

— Никогда не привыкну к мягкости королевских перин. — Его губы тронула беззаботная улыбка. Девушка с опаской коснулась горячего обнажённого плеча. Воспоминания нахлынули разом: в них была и радость, и боль. Бессонные ночи, длинные дни. Ветра, грозы, испепеляющая жара — извечные сопровождающие двух скитальцев. Вдруг маг перевернулся, и Хизер почувствовала его настойчивые влажные губы. Уже увереннее прижавшись к нему, она охотно ответила на поцелуй, который так страстно мечтала получить со дня их последней совместной ночи. Леос сказал, что не любит её, но разве может нелюбящий мужчина так целовать? Разве способен он дарить столько чувств, не испытывая при этом ничего? Хизер не хотелось в это верить. Где-то в глубине души она сохранила надежду, что не безразлична магу, к которому тянулась так охотно даже осознав, что их союз обречён.

Глава 46 Заговор

«Ребёнок узурпатора», — эти слова не выходили у Наоми из головы. Дети любят мстить за отцов. Но разве её не родившийся сын может причинить кому-то вред? Он будет расти в отдалении, с ней, обучаться наукам, владеть землёй. К чему эти ненужные распри? К чему насилие и убийства, порождающие другие убийства? Как можно смириться с положением дел? Лонгена прикончили прямо на глазах. Девушка помнила каждую секунду царившего ада: замах, удар, ещё один, а затем вероломный жест — и окровавленная голова уже летит в воздух. Неужели теперь она увидит, как сына задушат его же пуповиной?

Наоми нервно сглотнула. Она не притронулась к отвару Периция, потому что физическая мука хоть несколько притупляла душевную. Девушка лишилась слишком многого, а теперь они решили забрать последнее — плоть от плоти её, остановить крохотное сердечко, бьющееся под её собственным.

Девушка положила ладонь на живот. Ей показалось, что глаза стали сахарными и скоро растворятся в слезах. Скорбь так быстро вытеснил страх. Он попадал в тело с каждым вдохом, множился, впитывался в кровь и кости. Наоми хотелось кричать, молить о помощи. Но кого? Кому она нужна в чужом государстве? Был бы шанс отправить письмо отцу, и она бы воззвала к нему, но у комнаты день и ночь дежурила стража. Выйти было никак нельзя, а довериться входящей прислуге — ненадёжно. От собственного бездействия Наоми страдала ещё сильнее.

Прокручивая в мыслях встречу с королевой, она снова и снова упрекала себя за слабость, невозможность защитить сына. Положиться больше не на кого. Она должна что-то придумать, иначе…

Вдруг в коридоре раздались голоса. Наоми насторожилась и взглянула на крохотную светлую щель между полом и дверью. Кого это принесло так поздно? Смена караула? Но ведь она уже была. Девушка прислушалась. Мужские голоса звучали тихо, слов было не разобрать, и уже через пару реплик послышались удаляющиеся шаги. Что бы ни произошло, для Наоми всё останется по-прежнему: душная комната, смятая, залитая слезами кровать и бессонница. Девушка готова была вновь погрузиться в раздумья, как вдруг в дверь тихонько стукнули, а в щель под ней просунули небольшую свёрнутую бумажку. Сердце девушки забилось с невероятной частотой.

Она тут же поднялась, утёрла слёзы, и босиком по ледяному каменному полу бросилась к таинственной записке. В груди затеплилась надежда. Кто-то подкупил стражу и передал ей послание? Кто же это мог быть? Дрожащими от страха и волнения руками Наоми раскрыла письмо. На улице уже царила ночь, и девушка метнулась к одинокой свече на узком столике. Приблизившись к ней так, чтобы разобрать буквы, она с жадностью всмотрелась в текст, написанный уверенным ровным почерком.

«Ваше Высочество (простите, но обстоятельства отныне вынуждают меня обращаться к вам именно так), я слышал о вашей беде, и боюсь, именно моя оплошность стала причиной открытия тайны о вашем положении. Не из злого умысла, а из стремления оказать вам помощь, я рассказал об этом королеве, но её реакция заставила меня раскаяться. Если вам будет угодно, я приложу все усилия для того, чтобы вас вызволить. Но рассчитывать на милость не стоит, а посему предлагаю вам подумать о побеге (оцените все «за» и «против»). У меня нет возможности обеспечить вам достойную охрану и комфортный переезд, но я согласен лично сопровождать вас вместе с вашим другом и слугой Я. Ф. Если вы соизволите вверить свою жизнь в наши руки, то мы рискнём своей для того, чтобы спасти вас и вашего сына. Рассчитываю на ваше благоразумие и скорый ответ.

P.S. Письмо уничтожьте после прочтения.

Ваш преданный слуга П.»

Наоми бросило в холод. Побег! Всё-таки во дворце отыскались люди, которым она не безразлична. Вот он, шанс спастись! Девушка прочла письмо дважды, затем подожгла его и бросила на пол. Раздумывать долго не пришлось.

Кто скрывался за инициалами, Наоми сообразила сразу. Это мог быть лишь один человек, прежде оказывающий ей посильную помощь. Яр — стражник. Он умеет обращаться с мечом, и защитит её в случае опасности. Периций лекарь, он проследит за состоянием её и ребёнка. До родов ещё шесть лун, к тому времени они будут в Эндагоне, и опасаться будет нечего. Этого ли недостаточно? Наоми вырядится в скоромное платье и сможет путешествовать инкогнито. Никто не узнает в ней принцессу, нужно лишь незаметно покинуть Архорд, и она будет спасена! Она и её сын.

От этих мыслей Наоми взбодрилась. Глаза впервые за последние дни высохли, и девушка почувствовала, как душевно освобождается. Королеве не видать больше её слёз!

Схватив бумагу и чернила, Наоми уселась в кресло и трясущейся от предвкушения рукой, начала писать:

«Дорогой друг, об отказе и речи быть не может! Неужто я способна подписать смертный приговор собственному ребёнку? Будьте покойны, мой отец щедро вознаградит вас за оказанную услугу. Я исполню всё, как вы скажете, в точности. Я готова бежать, только дайте мне знак.

P.S. Если вас не затруднит, раздобудьте мне дорожное платье, и пусть одно будет бедно. В нашем деле главное — не быть узнанным.

Н.Т.»

Дав чернилам просохнуть, Наоми свернула письмо и приблизилась к двери. Сунуть ли его через низ? Но ведь она даже не знает, кто стоит по ту сторону, и кому она обязана своим счастьем. Неуверенно сглотнув, девушка отодвинула затвор и выглянула в небольшую щёлочку. Стражник, услышавший шум, повернулся, и Наоми узнала в нём Яра. От ликования её сердце застучало чаще, и она высунулась в коридор.

— Это вы… — зашептала принцесса, — ах, я так рада! Даже не представляете, как я надеялась… — Она протянула мужчине письмо, тот забрал его и ловко спрятал под пояс.

— Давно не виделись, Ваше Величество. Доброй ночи. — Яр смущённо отвёл взгляд, и этот жест показался Наоми неучтивостью.

— Я уже не Величество, сир, но мне льстит ваша преданность. Почему же вы так резко отвернулись?

— Прошу прощения, вы не одеты.

Только сейчас Наоми заметила, что стоит босиком в одной ночной рубашке. Этот факт заставил её залиться краской.