Хагалаз. Восхождение

Гелата сказала, что он станет оболочкой вместо умершего брата, и уж чего Микаэлю от всей души не хотелось, так это делиться своим телом. Судя по внешнему виду девушки, занятие это неблагодарное и совсем неполезное. Почему именно он обязан стать вместилищем Энэйн? Для этого был рождён? Когда-то так же его убеждали работорговцы, но он сбежал от них и даже смог неплохо устроиться. Отчего же жизнь вновь забросила его не туда? Вот он, сидит в телеге с девушкой, которую единожды любил, с женщиной, о которой столько раз мечтал, и девочкой, которую никогда прежде не видел. А впереди мужчина, назвавшийся его отцом, но разве станет отец жертвовать собственным ребёнком ради… кого? Энэйн?

Повозка подскочила, напоровшись на валун, и Гелата вдруг зашлась кашлем. Микаэль успел заметить, что ей нездоровится. Чёрные мешки под опухшими глазами, впалые щёки, хрипота в надменном голосе — всё это свидетельствовало о страшном недуге, и юноше казалось, что он знает его причину. Тело девушки так содрогалось, что Микаэлю подумалось — она вот-вот умрёт. Он из жалости подался вперёд, как будто мог что-то сделать.

— Хэй… Гелата.

Она кашляла ещё несколько секунд, затем откинулась назад, чтобы отдышаться и сжала окровавленную ладонь. Микаэль успел заметить этот жест.

— Ты в порядке?

— Да, — прохрипела она несколько резко, давая понять, что не расположена к разговору. «Это из-за той сущности, — подумал юноша, — со мной будет то же самое? Но если я сын мага, то, наверное, тоже обладаю силой». Микаэль посмотрел на собственные руки. Ранее он не замечал, что может делать какие-то странные вещи, да и представление не имел как именно управлять магией, если она в нём всё-таки есть.

Пока юноша размышлял о возможных скрытых талантах, тело в клетке вдруг зашевелилось. Веки женщины дрогнули. Она открыла глаза, и пустым невидящим взглядом уставилась вверх. Железная решётка тряслась. Женщина наблюдала за этим несколько секунд, затем, как ошпаренная, вскочила и схватилась за прутья. Клетка не пошла на поводу у гневного порыва и осталась заперта. Выпученные янтарные глаза быстро оценили обстановку и замерли на юноше, испугавшемся резкого шума.

— Ты… — процедила женщина с какой-то отстранённой холодностью, — это ты сказал ему где я? Они тебя послали, да? Чтобы ты следил за мной… Проклятый мальчишка.

Микаэль открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Он смотрел на Мисору, чьё соблазнительное лицо окрасилось ненавистью и презрением. Неужели она действительно его мать? Что он может сказать ей по этому поводу?

— Она не знает, да? — поинтересовалась Гелата, чьи губы расплылись в насмешливой улыбке. — Незадолго до начала турнира Элоф рассказывал, как мать бросила его на дороге, прихватив с собою только тебя, но, видимо, она посчитала, что лучше спастись одной, как-то же ты попал в рабство…

— Что ты там несёшь? — процедила Мисора, брезгливо и испуганно осматриваясь по сторонам.

— Да вот, пытаюсь сказать твоему сыну, что ты отвратительная мать.

Мисора содрогнулась от этих слов, и вдруг прильнула к решётке. Её пристальный взгляд сверлил Микаэля, а между тем юноше так хотелось спрыгнуть с повозки и убежать прочь.

— Мои сыновья мертвы. Они умерли ещё в младенчестве, и в том была не моя вина, а его. — Женщина указала на спину Этцеля, правящего лошадьми, и мучительно сморщилась. — Он убийца моих детей… Проклятый монстр… Он и меня убьёт, и вас, будьте покойны.

— С чего ты взяла, что твои дети умерли? Ты видела, как он их убил?

Мисора выдержала паузу.

— Я… я изо всех сил пыталась спасти обоих. Я бежала с ними на руках день и ночь, а когда остановилась, чтобы напиться… — лицо женщины вдруг побелело, и она подалась назад, — змея… выползала и укусила одного. Я… бросила в неё камень, но было поздно. Тогда я схватила второго ребёнка и побежала дальше.

— Действительно? А что потом?

— Потом… — Вспоминая, как бросила ребёнка в колодец, Мисора нервно сглотнула. — Ты… зачем ты спрашиваешь? Ты ничего не понимаешь, он хотел забрать их… он хотел принести нас всех в жертву. — Чем дольше Мисора смотрела на Микаэля, тем сильнее росло в ней странное чувство узнавания. Внезапно женщина поняла, где уже видела это лицо. Арена! Ну конечно! Элоф… юноша, погибший в бою с новой королевой, вот чей облик являлся ей в кошмарах, чей образ не давал покоя. И почему она не заметила раньше? Этот велар и конюх… они ведь как две капли воды! Её сыновья… неужели всё это время были живы? — Нет! — вдруг вскрикнула женщина и закрыла лицо руками. — Они не могли выжить! Не могли! Я видела их смерть! О, Геул! Я видела!

Микаэль, чьё сердце сжалось от этих истошных рыданий, приблизился к клетке и просунул к женщине руку.

— М-Мисора… Я, как и ты, ничего не понимаю, но эти люди сказали, что я твой сын. И если это правда, то я счастлив. Ты не ужасная мать. Слышишь? Я верю тебе… Верю, и не знаю, почему… может, внутреннее чувство… — Он схватился за прутья клетки. Женщина подалась вперёд, взяла его протянутую руку в свою и прижала к влажной щеке.

— Мой мальчик… мой красивый милый мальчик. Что этот изверг сделает с нами?

— Гелата сказала, что я должен стать вместилищем для какого-то существа. Но зачем им ты, я не понимаю.

По щекам женщины струились слёзы. Микаэль с жалостью наблюдал за тем, как она жмётся к его ладони. Одновременно хотелось отстраниться и утешить её, но нужные слова не приходили на ум.

— Смерть, милый мальчик. Нас обоих ждёт смерть, и я в этой клетке лишь потому, что это понимаю. Как же вышло, что они нашли тебя?

Микаэль недоумевающе пожал плечами. Гелата наблюдала за этой сценой с усмешкой и настороженностью. Она не верила в слёзы Мисоры, но знала, что догадки её правдивы. В любом случае, девушке было без разницы, кто умрёт. Она не могла дождаться момента, когда, наконец, избавится от Энэйн. Всё тело горело. Внутри как будто разверзся ад. «Быстрее бы прошёл ритуал», — вот чего она хотела, но повозка, как назло, медленно катилась вдоль дороги.

— Он изначально планировал это, — шептала женщина, сжимая руку сына, — меня обманули. Он и Энэйн… они обрекли нас на страдания, понимаешь? Убили твоего брата, а теперь убьют нас, только потому, что он хочет быть с ней… с этой женщиной. Этцель никогда не любил меня… никогда… Я стала заложницей лжи, а правда открылась слишком поздно, и мне так жаль…

Микаэлю становилось жутко, а заплаканное лицо женщины лишь сильнее убеждало в правдивости её слов. Гелата ранее сказала о чём-то похожем. Энэйн захватит его тело, но неужели он не сможет помешать этому? Не сможет защитить мать? Неужели для этого им придётся умереть? В отличие от Мисоры его руки свободны. Так к чему же ждать беды? Приблизившись к решётке вплотную, юноша вдруг зашептал.

— Скажи мне как использовать магию, и я вытащу нас отсюда.

Мисора мученически улыбнулась.

— О, наивный мальчик… ты не маг, ты полукровка. Тебе никогда не справиться с ними, мы обречены.

— Нет… — Микаэль замешкался. Мисора ещё ближе придвинулась к нему.

— Есть, конечно, один вариант…

— Какой?

Рука Мисоры вдруг просунулась через решётку, и не успел Микаэль сообразить, что она собирается сделать, как женщина ухватила его за голову и рывком впечатала в железо. Гелата сразу же бросилась к юноше. Мисора успела нанести второй удар, прежде чем девушка ухватила Микаэля за туловище и потянула назад. Выпустив когти, лисица попыталась вцепиться в неё, но от яростного пинка вынужденно подалась назад. Гелата оттащила Микаэля. Этцель, услышавший шум, остановил лошадей и запрыгнул в повозку. Из разбитого лба юноши сочилась кровь. Девушка, вопреки здравому рассудку, воспользовалась силой, чтобы её остановить. Пребывающий в сознании Микаэль застонал и сморщился от боли.

— Ты подпустила его к ней?!

— Я не знала, что она решит… — Гелата не договорила, потому что вновь зашлась кашлем. Этцель громко выругался.

— Он должен умереть! — завопила Мисора. — Только так это чудовище оставит меня в покое! Только так я стану бесполезна! — Женщина забилась в клетке, и Этцелю пришлось вновь применить силу, чтобы вырубить её. Микаэль, прижавший влажную тряпку ко лбу, кое-как приподнялся. В голове гудело, перед глазами всё плыло. Тело била дрожь. Случившееся едва представлялось реальным. Эта женщина, страдающая плачущая мать, попыталась убить его? Она, толкующая о вине и жестокости Этцеля, собиралась пробить череп сына в надежде спасись?