Хакер и Маргарита
Шрифт:
– Но сейчас уже закончен рабочий день, – возразил я. – Там и во время работы-то никого нет. С какой стати я попрусь?
Что-то снова смутно забрезжило на окраинах моей памяти, какое-то смутное воспоминание, но, как я ни старался, ничего не смог выудить оттуда.
Тем временем Приятель изготовил удостоверение местной электросети, указав, что предъявитель сего обслуживает фирму «Марат» и вывел его на принтере.
Я взял в руки бумагу и был просто потрясен способностями Приятеля. Печать оказалась в меру размытой, шрифт – в меру тупым, точь в точь как на фирменных бланках.
Оставалось
Я напихал в свою сумку нехитрый инвентарь, который полагается иметь при себе электрику и не спеша побрел к «Марату».
По дороге туда, в кармане моей куртки звякнул телефон. Я выудил его из кармана, прижал к уху трубку и услышал голос Риммы Павловны.
– Дорогой Валерий Борисович, – плавно говорила она. – Не думайте, что я про вас забыла. Считайте, что спасение моей дочери также входит в вашу работу по розыску злодеев, убивших моего мужа.
– Не возражаю, – кратко ответил я, – но пока дело еще не закрыто...
– Я верю в вас, – твердо заявила Римма Павловна. – Понимаю, что трудно оценить жизнь собственного ребенка, которого вы спасли, но все же я хотела бы поговорить с вами о гонораре.
– Я загляну к вам завтра, – пообещал я. – Где-нибудь во второй половине дня.
До «Марата» оставалось метров пятьдесят и мне хотелось побыстрее закончить разговор.
– А сейчас, извините, мне пора заняться делами, – проговорил я. – Никак не могу разобраться с папками, которые поручил мне найти ваш муж. Кто бы мог подумать, что из-за трех папок...
– Почему трех? – удивилась Римма Павловна. – В пятницу вечером, когда Дима пришел домой с работы, я ясно помню, что у него было четыре папки...
Глаза мои полезли из орбит. Ни фига себе пельмень, как однажды сказал слон, перемазанный мукой от хвоста до хобота, вертясь перед зеркалом.
Значит есть кто-то еще!
– Тогда тем более мне пора, – решительно заявил я Римме Павловне, обрубил линию и быстро взбежал по ступеням в холл.
– В седьмом кабинете у вас перегрузка, – пояснил я в ответ на вопросительный взгляд сторожа. – На станции зашкаливает.
Он мельком глянул на мой пропуск и махнул рукой:
– Проходи.
В здании никого не было. На втором этаже я замедлил шаги перед дверью с номером семь и подергал на себя ручку. Заперто.
Приложил ухо к двери. Никаких звуков. Даже лучик света не пробивался из-за панели.
Я огляделся и удовлетворенно потер ладони. Кажется, я нашел то, что нужно. Электрик я или нет?
Щиток был не заперт. Открыв дверцу я смело опустил вниз ручкоять главного рубильника.
Тут же погас свет в коридоре.
Из-за двери раздался дикий рев, от которого у меня в жилах застыла кровь.
Я услышал, как дверь распахнулась и в коридоре возникла огромная тень незнакомца с зажигалкой в руке.
Он бросился на меня и повалил на пол, приговаривая при этом:
– Сволочь, сволочь...
Послышались шаги охранника, взбегавшего по лестнице.
Туша мгновенно выпустила меня и отшатнулась в сторону.
– Что такое? Почему темно? – закричал охранник, осторожно выглядывая из-за угла
и не решаясь ринуться в темноту.До меня донесся характерный звук, которым засылают патрон в ствол.
– Все в порядке, – неожиданно раздался голос рядом со мной. – Замыкание.
Я подполз к щитку и снова врубил свет.
Туша оказалась не таким уж высоким человеком лет пятидесяти. Он одышливо колыхался, поправляя костюм и с угрозой смотрел в мою сторону.
– А-а, – обрадовался успокоенный охранник. – Это вы, Букенбай Минтимерович... Ну и ладно. А я-то уж думал, не случилось ли чего.
– Ничего не случилось, возвращайтесь на пост, – велел ему Букенбай.
Когда охранник исчез, обитатель седьмого кабинета воззрился на меня с нескрываемой ненавистью.
– Тебя Ольга прислала? – спросил он. – Вот сука! Значит, она все-таки решилась...
– Давайте пройдем к вам, – предложил я, не отвечая на вопрос. – У нас есть о чем поговорить.
В кабинете оказалось именно то, что я и предполагал. Вернее, то, что предполагал Приятель.
В пустом помещении в центре зала стоял стол с РС и стул, на котором висел плащ Букенбая. Рядом с одеждой, прямо на полу лежала пара перчаток и удавка.
– Вы решили расправиться с Ольгой Бабенко? – спросил я кивая на арсенал.
– А что мне оставалось делать? – пожад плечами Букенбай. – Эта стерва меня застукала. Сразу поняла, что к чему и начала потихоньку управлять мной. А я этого не люблю, понимаете?
– Так вы... – начало до меня доходить. – Ну, это уж слишком.
Только теперь я вспомнил оговорку Ольги, когда она заявила, что разговаривала с начальством своего мужа, хотя Бабенко возразил ей, что Букенбая Минтимеровича нет на месте. Да-да, они еще тогда говорили, что шефа почти не бывает на работе.
– Значит, вы подсели на эту игрушку? – в ужасе кивнул я на комп.
– Что вы в этом понимаете? – взвился Букенбай. – Да, я забросил дела! Да, я ничем не занимаюсь и не хочу заниматься! Знаете, сколько очков я уже набрал?
– Двести с чем-то тысяч, – машинально ответил я, воспомнив результаты, которые продемонстрировал мне Приятель.
– С чем-то... – передразнил меня Букебай. – Мне каждое очко после ста тысяч давалось часами упорной работы. Да что часами! Днями! Неделями! Я месяц не мог переступить стопятидесятитысячный порог! Зато сейчас! Таких результатов нет нигде и ни у кого! Ах, я был так близок к тремстам тысячам, когда вы выключили свет. Убить был готов, ей Богу!
– Убить... – повторил я. – Так Лалаев все пронюхал?
– Мерзкая крыса, – сплюнул Букенбай. – Так, машина еще не загрузилась? Тогда я вам расскажу. Значит, я понял, что надо что-то делать. Во-первых, не стоило действовать напрямую. Я догадался, что Лалаев имеет виды еще на некоторых моих сотрудников, и решил сыграть на этом. В принципе, у каждого рыльце в пушку... Когда я узнал, что Лалаев забрал домой дела, то понял, что судьба предоставляет мне отличный шанс. Дело в том, что на днях ко мне приходила такая жуткая баба, вся перекошенная, искала мужа, который вроде бы у меня работает. Я ее выгнал, конечно, а потом понял, что ей нужен был Одинцов и что она-то мне и поможет.