Half-Life 2

Выбежав на верхний этаж (у дома начисто сорвало крышу), Гордон столкнул вниз стоящего на дозоре солдата и по перекидному мосту побежал в дом напротив. Повстанцы не отставали. Не было похоже, что им это все не нравится. Они ждали этого двадцать лет.

Дом оказался полностью заброшен, да еще и наполовину смят шагающей стеной. Они пробежали по дочерна обгоревшим остаткам комнат. Из-за угла на одного из повстанцев, паренька с повязкой на голове, вдруг кинулся зомби, взвыв и подняв обе изуродованные руки. Мертвеца упокоили пули из сразу пяти автоматов.

– Осторожнее в следующий раз! – крикнул парню Фриман, – Так и башки лишиться можно! Кинь мне обойму!

– Ненавиджу цих зомбі, завжди вони трясуть на мене своїми слюнями, – сказал повстанец на каком-то славянском языке, из которого Фриман не понял совершенно ничего.

– Обойму, говорю, кинь!

– Чому так гарячкуєш, Фріман? Незабаром все закінчиться, повір! – и парень побежал дальше, догоняя остальных.

– Чертов Алянс! – выругался Фриман, – Устроил нам дружбу народов, а разговорники не роздал…

Передышка была незаметной. Тут же появились вечные спутники перерожденцев.

– Хедкрабы!

Фриман, предупредив, открыл огонь по тварям, которые уже ползли на людей, покинув мусорную кучу в углу.

– Так їх, док! – крикнул ему все тот же парень с повязкой, – Шкода, тебе з нами не було на 30-й вулиці, ось там було справжнє пекло…

Фриман, пожав плечами, раздраженно развел руками:

– Да не понимаю я тебя, не старайся! Нихт понимайт.

– Американець, – усмехнулся парень и махнул рукой.

Они снова выбежали во двор, и вдруг попали под жесткий обстрел – группа солдат засела в ближайшем доме и на его крыше.

– Рассредоточиться! – крикнул Гордон, и сам опустился на землю за парапетом возле подъезда, в который тут же влетело несколько плазменных пуль.

Фриман попытался выглянуть, но постоянный обстрел не давал даже оценить остановку. Он выстрелил наугад, но быстро понял, что это сейчас бессмысленно. Кто-то застонал – видно, одному из повстанцев не повезло.

– Кинь гранату, док, я ближе всех к ним! – услышал Фриман и кинул пару гранат бородатому повстанцу с седыми висками.

Тот тут же осторожно пополз поближе к окнам дома. Гордон облегченно выдохнул, хоть минута передышки появилась. И он встретился взглядом с тем самым парнем с повязкой. Тот сидел за таким же парапетом, прячась от пуль, в двух метрах от Гордона. Ученый заметил у парня в руках бутылку с чем-то мутным.

– На, сьорбни, док!- и парень ткнул пальцем в бутылку и жестом показал процесс питья, – Давай, кілька ковтків, для сміливості. Сам робив.

Фриман, всем выражением лица показав сомнение, неопределенно покачал головой, но парень, усмехнувшись, тоже покачал головой и кинул бутылку Гордону. Ученый с сомнением посмотрел на ее содержимое.

– Давай, ти чоловік чи ні? – по интонации повстанца Фриман понял, что то его подбадривает.

И Гордон, махнув рукой, открыл бутыль и сделал три больших глотка. И, чуть не задохнувшись, отпрянул, безумными глазами посмотрев на повстанца.

– Сколько тут градусов, двести что ли?! – крикнул он парню, но тот лишь замахал руками.

– Давай-давай, ковтни ще, зараз легше піде! Кров жилами веселіше побіжить.

Фриман, поняв по жестам, чего от него хотят, задумался. И начал ощущать тепло в животе и горле. "Черт с ним, выпью еще, вспомню студенчество, – усмехнулся Фриман, чувствуя, как голова начинает понемногу "плыть", – Жаль, Барни тут сейчас нет…". И он глотнул еще. Повстанец, показав Гордону большой палец, одобрительно засмеялся и жестом попросил бутылку обратно. Когда она вернулась к нему, он бережно упрятал ее в свой вещмешок.

– Молодець, Фріман, я знав, що ти – справжній чоловік! – сказал парень, и его слова потонули в двойном взрыве.

Поняв, что пора действовать, Фриман вскочил вместе с остальными. Эффект неожиданности сработал – солдат удалось перестрелять, пока они выглядывали на звук взрыва. Гордон, довольно улыбнувшись, чуть качнулся и движением руки позвал повстанцев.

– За мной, друзья, быстрее!

Они выбежали наконец из дворов на улицу, и немного притормозили, переводя дух. Фриман, выбрав из всего отряда вроде нормально говорящего по-английски повстанца и, подойдя к нему со спины, положил ему руку на плечо. Повстанец вздрогнул, как ошпаренный.

– Мой юный друг, – обратился к нему Фриман, – Вы не подскажете мне, как пройти к Нексусу, а то я не местный…

– Фух, ну и напугали вы меня, док! – выдохнул повстанец, – Нексус вон в той стороне, хотя еще далеко. Вон, через тот дом модно срезать.

– Благодарю вас.

И Фриман, махнув повстанцам, сообщая об уходе, пошел к дому. Чувствовал себя он необычайно легко. Неторопливой походкой он вошел в полуразрушенное здание, пиная перед собой камушек. Решив "не мелочиться", поднялся сразу на третий этаж. Вовремя вспомнив о безопасности, он осторожно поднял автомат и тихо пошел вперед. Но так было неинтересно.

– Эй, это я, Гордон Фриман, и я сдаюсь! Согласен на переговоры!

В ту же секунду из-за угла вышли двое солдат Альянса – и тут же были застрелены Гордоном. Ученый довольно хихикнул и пошел дальше. Скучать долго не пришлось – из какого-то дверного проема в него полетела граната. Резко обернувшись, Фриман поймал гранату и тут же кинул ее назад. Трюк старый, но сработал – после взрыва оттуда больше ничего не летело. Гордон, подумав "Да, не зря меня выбрали работником месяца!", вошел в взорванный проем. Это оказалась часть дома, которая встретилась с железной стеной – она, вопреки архитектурной логике и симметрии пересекала комнату наискосок, раскрошив бетон в мелкие обломки. Заглянув за угол, Фриман заметил одиноко стоящего ГО-шника, который, по-видимому, уже напрягся, услышав выстрелы и взрыв. Ученый уже хотел было выйти открыто, но вдруг в голову пришла дерзкая мысль. Гордон оглядел свой автомат: "И как это я забыл об этом фокусе?". И он вышел прямо на ГО-шника и, не дав тому опомниться, нажал на кнопку альтернативного огня. Из ствола автомата с мощным толчком вылетел плазменный шар и, столкнувшись, мгновенно аннигилировал ГО-шника – Гордон лишь на секунду успел заметить его светящийся силуэт, и затем – пустота. "Классная штучка!" – ухмыльнулся Фриман. Ему сейчас хотелось попасть в самое сердце Цитадели, навести эту пушку на самого Брина и послушать, какие слащавые глупости начнет нести тот, чтобы его не убивали.

Комната оказалась последней, и пришлось спрыгнуть в трещину в полу, на второй этаж, где он тут же встретился с хедкрабом. Раздался мерзкий, похожий на мяуканье, писк и шипение – этого хватило, чтобы Фриман с молниеносной реакцией выстрелил, резко обернувшись. Ядовитый хедкраб отлетел в проход, оставив на полу желтые кровавые пятна, а ученый подумал, что если бы он делал на каждого убитого хедкраба по зарубке на скафандре, то был бы уже с головы до ног изрезан. Словно в подтверждение его мыслей в коридоре тут же встретился еще один старый знакомый из Зена – барнакл. Фриман, покосившись на висящий прямо у него перед лицом язык твари, двинул бровями: "Думаешь, крутой!". Затем поднял с пола труп хедкраба и поднес его к языку твари. Барнакл тут же схватил мнимую добычу и потащил наверх, из его голодной пасти выпала какая-то мелкая окровавленная косточка. "Кушать подано", – сказал Гордон и довольный пошел дальше…

…Когда первые лучи света мелькнули между камней завала, Триггер остановился, чтобы отдохнуть. Прошло уже полчаса, и, похоже, им наконец удалось откопать проход в туннель. Внезапно, словно вспомнив что-то, он окликнул снайпера.

– Эй, друг, это у тебя не рация случайно?

– Она самая, – повстанец был, как всегда лаконичен.

– Так что же ты мне раньше не сказал, что у тебя есть рация?!

– Ты не спрашивал.

– Так давай ее сюда! Помнится, у Шульца тоже есть, попробую с ним связаться. Я помню нашу частоту.